— Они?
— Они. Назовите как угодно, но это не люди. Что-то другое… Некоторые из них по инерции занимаются привычными делами, но только по инерции. Я видел, как они выкидывают из карманов деньги. Это не вирус, это скачок.
— Как вы сказали?
— Вчера звонил отец Глеб, тот самый священник из Новой Реки. Он просил нас поторопиться, потому что в посёлке подростки громят кладбища, и никто их не может остановить. Он сравнил наше общество с ванной, у которой засорились сливы. В нас, извините, скопилось столько дерьма, что сливать уже некуда. Полная ванна, так-то. Где-то тихонько журчало, но никто не обращал внимания, потому что тепло и сыро, и привычно. А нынче переполнилось и хлынуло через борта со всех сторон. А в первую очередь поверх воды лезет — что?
— Пена? — шёпотом выдохнул Гризли.
— Конечно. Наши дети, они же легче нас. Их выплеснуло первыми.
— Кукуруза, — вспомнил Гризли. — Мои ученики испортили мне кабинет и одежду рвотными массами. Как будто кто-то из них нарочно переел кукурузы.
— Не только кукуруза, — грустно вставила Виола. — Всё вместе. Чипсы, «пепси», кино, музыка, жаргон…
— Вы думаете… дети сходят с ума? Все эти самоубийства, ведь дети в первую очередь? А потом — заражают взрослых?
— Откуда нам знать? — развела руками хозяйка. — Вот вы, учитель, образованнее нас, и не знаете.
— Никос, но не всё же рухнуло? Вы же работаете? — вспомнил физик. — Вы же убирали улицы?!
— Многие работают. Вам ведь тоже не терпится на службу?
— Да, верно… — смутился Гризли. Зазвонил телефон. Виола взяла трубку.
— Мы заказали для вас такси, машина уже внизу. Не беспокойтесь, нормальное такси.
В коридоре Никос поманил гостя в сторону детской.
— К нам скоро должен прийти учитель, поэтому ребята не выйдут вас провожать. У них сейчас учебное время.
Гризли заглянул в щёлочку. Маленькая Римма, одетая в клетчатую пижаму, что-то рисовала кисточкой в альбоме, от напряжения высунув язык. Кит сосредоточенно перелистывал страницы учебника.
Оба занимались делом. Не дрались, не играли в компьютерные игры, не кидались подушками.
— И всё-таки мне не верится.
— Во что вам не верится? — глаза Виолы окутывали его искрящимся тёплом. Никос подошёл к супруге сзади, обнял её за талию.
— Не верится, что вот так можно. Что дети не запуганы, не учатся из-под палки. Мой ребёнок в одиннадцать лет минуты бы не высидел с книгой. То есть… Я не хочу сказать, что Лола какая-то хулиганка, просто… — Гризли совсем запутался.
— Мы понимаем, — улыбнулась Виола. — Нормальный, весёлый, живой ребёнок. Для этого возраста абсолютно естественно шалить и скакать. Просто в нашей семье немного иные традиции, вот и всё.
— Я бы очень хотел к вам вернуться, — признался Гризли. — Вернуться и поговорить обо всём, о детях и о стариках. Долго и обстоятельно. Не потому, что я ищу Бога, а просто.
— Возможно, он ищет вас, — Виола погладила его по руке. — Вы должны верить, что как только вы делаете шаг навстречу ему, он также спускается на встречу вам. Я уверена, что мы обязательно увидимся и всё обсудим. Я вам не туго намотала бинты? У вас есть деньги на такси?
— Такси уже приехало. — Ник вернулся из кухни с листком бумаги. — Леонид, извините, что не смогу вас подвезти.
— Ерунда, я доберусь, — Гризли пожал протянутые руки.
— Здесь адрес и телефон отца Глеба в Новой Реке, не потеряйте, хорошо? Если вдруг Оно уже докатилось до посёлков, оно везде Леонид, мой друг таксист только что услышал о массовой резне в Мексике. Вдобавок, оказывается, прекращены полёты всех рейсов.
— Тогда где гарантия, что нас не перебьют в Новой Реке?
— Гарантия есть, неужели вы не поняли? — широко улыбнулся Никос. — Гарантия — это мы. Мы же существуем. Если станет совсем плохо, вы всегда можете приехать, и вам там будут рады, — Ник стал очень серьёзным. — Ваш адрес и телефон мы записали и повесили в прихожей на зеркале. На всякий случай. Всё в руках Господа, но нам бы хотелось, чтобы ребята могли на кого-то положиться, если со мной что-то произойдёт. — Ник перекрестился. — Там ещё шесть телефонных номеров. Надеюсь, до вас очередь не дойдёт. Вы не возражаете?
— Нисколько, — улыбнулся Гризли.
— Эй, Леонид, кстати, — Виола перегнулась через перила. — Я хотела сказать. Не подумайте, что мы вас агитируем. Но к Богу можно приходить когда угодно.
— Я запомню, — серьёзно сказал Гризли. — Кстати, можете повесить мой номер на зеркале первым!
Если Вы утонете
И ко дну прилипнете
Полежите день-другой
А потом привыкнете!
Школьная частушка
Доктор Малкович ворвалась в вестибюль института в воинственном настроении, но её пыл мигом погасили. Двое в штатском перехватили её у проходной, не дали добраться до туалета, а сразу проводили в лабораторный блок. До нужной двери они шли рядом, страхуя с двух сторон. У Рокси возникло незнакомое доселе стыдное ощущение беспомощности. Точно она превратилась в букашку, а сверху, растирая в порошок всё, что казалось твёрдым и незыблемым, катился грозный каток государственной машины.
Бледное солнце насквозь протыкало пыльными вечерними спицами пустые коридоры. Рокси немного занервничала, представив, что на крыльце и внутри всё ещё бродят криминалисты в резиновых перчатках и собирают что-то, но от полицейских и службы спасения не осталось и следа. Похоже, все штатные сотрудники тоже пораньше разбежались домой. Во всём шестнадцатиэтажном здании неярко светились пять или шесть окон. Рокси внезапно охватил озноб; она представила, что провожатые её сейчас посадят одну в лифт, она доедет до самого верха, и створки лифта откроются в темноту. Она будет бесконечно щёлкать зажигалкой, дёргать запертые двери, убеждаясь, что в здании, кроме неё, людей больше нет…
В пустом учебном классе на месте преподавателя сидел тусклый, очень обыкновенный мужчина в стандартном костюме. Лампа, повёрнутая обычно к лежащим на столе документам, светила в сторону, бросая пучок света на издёрганного Адабашьяна. Кроме шефа в кабинете находились ещё двое мужчин и женщина в брючной паре, с короткой стрижкой, оттого почти неотличимая от своих спутников. Все пришлые вели себя столь незаметно, что Рокси не сразу заметила у окна, возле щели в портьерах, четвёртого гостя. Она даже вздрогнула, настолько неподвижно и в то же время расслабленно сидел мужчина.
— Полковник Малой, устраивайтесь, — искусственно улыбнулся мужчина, занявший место за лекторским столом. Рокси показалось, она услышала щелчок выключаемой улыбки. — Не будем слишком официозны, не та обстановка. Можете называть меня Дженгиз.
— Меня тоже можете называть по имени… — рассеянно ответила Рокси.