– А финансы у НОСКа имеются? – язвительно спросил Квиллер.
– Практически нет. Поэтому я вам и звоню.
– Что же вы предлагаете?
Амберина сделала глубокий вдох.
– «Касабланка» – лучшее место в городе. НОСОК хочет, чтобы вы купили здание и отреставрировали его… Фу-у! Вот и сказала! Это было непросто.
Теперь настала очередь Квиллера сделать глубокий вдох.
– Э, э, Амберина, секундочку. Позвольте вам кое-что пояснить. Я не финансист, я не занимаюсь бизнесом. Это не моя область. Потому-то я и создал Фонд К., куда отдал все деньги. – На самом деле Квиллер только сделал предложение фонду, но распространяться на этот счёт он не собирался.
– Мистер Квиллер, мы не забыли того, что вы сделали для Хламтауна. Ваши статьи о нём в "Дневном прибое" пробудили наше сознание и вернули квартал к жизни.
Он пригладил усы, вспомнив примечательную зиму, которую провел в этом трущобном районе.
– Должен признать, что Хламтаун научил меня ценить и сохранять старину, вот почему теоретически я приветствую ваше начинание, хотя и не очень понимаю, насколько оно осуществимо.
– Но вы просто обязаны увидеть «Касабланку»! – с жаром выпалила она. – Специалисты утверждают, что такого здания нигде больше нет. – Квиллер начал постепенно припоминать её. Из трех сестер Амберина была наименее странной. – Оно великолепно, – продолжала она. – Конечно, в конструкцию внесли кое-какие изменения, но архитекторы уверяют: всё можно восстановить в прежнем виде. «Касабланка» возродится и вновь станет модным многоквартирным домом – для Хламтауна лучшей рекламы и не придумать. А пока кто только не населяет её! Европейцы, негры, азиаты; людей каких только профессий здесь не встретишь: от художников до водителей грузовиков; есть несколько поразительных девиц по вызову. В «Касабланке» живут студенты и богатые вдовушки, семейные пары и одинокие! люди. Даже свои сумасшедшие имеются, впрочем, совершенно безобидные.
– Звучит заманчиво.
– Я сама живу в «Касабланке», – тихо добавила Амберина и истерично хохотнула.
Квиллер всё лучше и лучше представлял себе собеседницу: милое лицо, темные волосы, голубые глаза (вполне возможно, носит контактные линзы) – и рядом муж. Правда, сейчас она говорила как одинокая.
– Что ж, я с удовольствием взглянул бы на это здание, – сказал он.
– Мэри просила передать, что пентхаус [1] сдаётся в аренду и он прекрасно меблирован. На тот случай, если вы изъявите желание и приедете погостить.
– Право, не знаю…
– Мистер Квиллер, решать нужно быстро, потому как на владелицу здания давят те, кто занимается перепланировкой района. НОСОК очень беспокоится.
– А кто владелица?
– Мы зовем её Графиней. Ей семьдесят пять лет. Всю свою жизнь она прожила в этом здании, причём в одной и той же квартире. Я уверена, мистер Квиллер, что вы сможете уговорить Графиню продать здание Фонду Клингеншоенов. Вы такой обаятельный мужчина…
– Далеко не всегда, – скромно запротестовал он, при этом удовлетворенно пригладил усы. Гм, ему ли не знать, как неотразимо действуют его чары на женщин, в особенности на пожилых. – Хорошо, допустим, я соберусь к вам, – проговорил он медленно и задумчиво, – мне придётся брать с собой кошек. Домашние животные разрешены?
– Только кошки. Откровенно говоря, кошки тут повсюду. – Амберина хихикнула. – Некоторые называют это здание «Кошкин дом».
– Так вы говорите, что пентхаус сейчас свободен? – спросил он со всё более возрастающим интересом.
– Вам там понравится! Квартира просто шикарная. Большая прихожая, затем несколько ступенек вниз – и вы попадаете в освещаемую через потолок гостиную с внутренним садом… а какой вид… а терраса…
– Давайте я перезвоню вам завтра. Мне нужно обсудить ваше дело с компаньонами, – сказал Квиллер игриво, намекая на сиамцев.
– Только не теряйте время, – предупредила Амберина. – Мэри говорит, если со старухой что-нибудь случится, то здание, для того чтобы расплатиться с наследниками, продадут застройщикам.
Повесив трубку, он стал быстро соображать. Первое: в течение трёх последних лет он не имел права выезжать за пределы округа, если не считать полета в Центр для обеда в пресс-клубе. Второе: зима на подходе, а зимы в Мускаунти не только холодные, но и бесконечные. Третье: рискованное предприятие с "Касабланкой" может стать достаточно убедительным поводом для бегства от ледяных мостовых и десятифутовых сугробов Пикакса. В любом случае, подумал Квиллер, нет ничего страшного в том, чтобы съездить в Центр и самому посмотреть на это здание.
Он решил посоветоваться с сиамцами, Живя в одиночку, он взял за правило беседовать с ними, читать им вслух, а также обсуждать все планы и проблемы. Кошкам, похоже, нравился тембр его голоса, они всегда внимательно его слушали, и не важно, понимали они значение слов или нет. Более существенным было то, что подобное общение помогало Квиллеру принимать важные решения.
– Слушайте, ребятки, – обратился он к сиамцам, – как вам понравится идея провести зиму не в Снежном поясе, а в Поясе преступности?.. А кстати, где вы?
Его приятели, оказывается, покинули свое уютное кресло и куда-то скрылись.
– Эй, куда вы, бестии, подевались? – настойчиво повторил он.
Кошки не издали ни звука, но Квиллер чувствовал их присутствие и догадывался, где именно они скрываются. Коко залез под каминный коврик, а Юм-Юм пряталась под ковром, лежащим перед диваном. Их безмолвный комментарий означал одно: они питают отвращение к перемене мест, но отлично понимают, что у Квиллера на уме.
Со всё возрастающим воодушевлением Квиллер заходил по комнате. Несмотря на реакцию сиамцев, его всё сильнее увлекала идея провести зиму в большом городе. Ему не хватало пресс-клуба, Не хватало собратьев по перу из «Дневного прибоя», газеты, в которой его признавали лучшим жанровым очеркистом. Не хватало спектаклей, хоккея и профессионального баскетбола, не хватало ресторанов. Плохо только вот что; придётся отказаться от компании Полли Дункан. А ему очень нравилась директриса пикакской библиотеки, которую он считал умной, интересной женщиной. Их роднили общие вкусы, одинаковый возраст и то, что брак ни для него, ни для неё не являлся самоцелью.
Квиллер позвонил Полли в её маленький загородный домик, но не успел даже рта раскрыть, как Полли огорошила его неожиданным заявлением!
– Ох, Квилл! Как хорошо, что ты позвонил. Кошмарные новости: меня выселяют.
– Как это понимать?
Долгие годы Полли снимала уютный коттедж в пригороде, и они провели в нём множество идиллических уикендов с единственными соседями – оленями.