Квиллер был так возбужден, что ему пришлось выйти на улицу и пройтись. Он немного походил по двору, стараясь не задевать ногами опавшую листву. Влажная земля источала пьянящий аромат, золотисто-ржавые хризантемы клуба садоводов всё ещё упрямо цвели, на пандусе сидела кошка, греясь на солнышке; ни Бозвела, ни его фургона поблизости не наблюдалось. Короче, день был замечательный.
Возвращаясь к своим генеалогическим изысканиям, Квиллер сказал Коко:
– Это интереснее, чем промывать золотой песок. Теперь давай посмотрим, что произошло с дочерью Лютера Маргарет.
Как было написано на форзаце, Маргарет вышла замуж за некоего Роско де Форда. «Адвокат!» – гордо прокомментировала Люси. «Пустячок» писал о приёме на двести гостей в отеле «Пикакс» и о медовом месяце в Париже – неплохо для дочери шахтёра, подумал Квиллер, если Лютер действительно был шахтёром. Имя де Форд до сих пор встречалось в Пикаксе, хотя и не среди юристов.
Подхлестываемый догадками, он начал читать быстрее и узнал о потомстве Роско и Маргарет де Форд: четверо детей, десять внуков. Одну из внучек, родившуюся в 1949 году, назвали Сьюзан.
– Чёрт меня побери! – воскликнул Квиллер. Он вспомнил золотые буквы на витрине магазина Эксбридж и Кобб. В углу стояли имена владелиц: Айрис Кобб и Сьюзан де Форд Эксбридж.
– Так значит, Сьюзан Эксбридж и Винс Бозвел – троюродные брат и сестра, – сказал он своему верному Коко. – Кто бы мог подумать? Она такая обходительная, а он такой мужлан! Но, как говорится, кровь не вода, вот почему она за то, чтобы он остался в музее. И явно не хочет, чтобы все знали об их родстве.
Открытие требовалось отпраздновать. Он сварил кофе и разогрел пару шоколадных пирожных из неисчерпаемого холодильника, а сиамцам насыпал пригоршню чего-то хрустящего, что, как утверждалось на упаковке, было питательно и полезно для кошачьих зубов. Ему не терпелось продолжить. Оставалась ещё одна загадка: судьба вдовы Лютера.
– Последнее, что мы узнали о ней, – оказал он, – то, что двадцатитрехлетняя вдова осталась с четырьмя маленькими детьми и роскошным изданием Библии. Была ли она глубоко религиозна? Была ли она хороша собой? Жаль, что у нас нет её фотографии.
Его воодушевление оказалось заразительным, и уже оба кота, усевшись на столе живыми статуэтками, внимательно следили за происходящим. Проказливая лапка Юм-Юм то и дело ворошила вырезки.
– Ну не на-а-до! Если хочешь поучаствовать, то делай что-нибудь полезное… Вот, послушайте! В тот же год, как умер Лютер, Люси занялась бизнесом – она вовсе не собирается становиться прачкой!
Сообщение из деловой рубрики «Пустячка» гласило: «Люси Бозворт, вдова Лютера Бозворта, объявляет о покупке ею Универсального магазина в Пикаксе, ранее принадлежавшего Джону Эдвардсу, который решил уйти на пенсию по состоянию здоровья. Миссис Бозворт продолжит торговлю высококачественными продуктами питания, одеждой, скобяными изделиями, галантереей, напитками и прочими товарами по сходным ценам. Магазин открыт ежедневно с 7 до 22 часов, в воскресенье – с 12 до 22 ч.».
– Магазин тысяча девятьсот четвертого года! – воскликнул Квиллер. – Шахматные столики вокруг пузатой печки вместо сегодняшних игровых автоматов… Минуточку! Что это здесь у нас?
На полях заметки характерным почерком Люси было прибавлено: «За наличные».
– Интересно, – сказал Квиллер. – Если Лютер был шахтёром, где Люси взяла деньги, чтобы приобрести за наличные доходное предприятие? Страховки тогда у шахтёров не было – это я знаю точно! Может быть, Эфраим выплатил компенсацию семьям погибших? Это вряд ли, если только его не вынудили. Может, Люси подала на него в суд? В старые добрые времена пострадавшие не очень-то любили затевать тяжбы. Может, она шантажировала старого скупердяя? И если да, то на каких основаниях?
– Йау! – многозначительно сказал Коко, соглашаясь с догадкой.
Квиллер продолжал разбирать записи на форзаце. В 1904 году Люси купила магазин. В 1905 она второй раз вышла замуж. Её новым мужем стал Карл Лэнспик. В Библии в скобках было помечено: «Очень красив!»
– Ха!– сказал он. – Красивый мужчина женится на вдове с четырьмя маленькими детьми! По любви? Или потому, что она владеет доходным делом и дорогой Библией? – Дальнейшие факты были таковы, что усы у него ощетинились:
В 1906 году у Карла и Люси Лэнспик родился сын Вильям.
В 1908 году они официально сменили фамилию на Ланспик.
В 1911 году универмаг Пикакса был переименован в галантерейный магазин Ланспика.
В 1926 году в дело входит их сын Вильям, и магазин стал называться Универмаг Ланспика.
У Вильяма родилось пятеро детей и одиннадцать внуков. Одним из его внуков был Лоуренс Карл Ланспик, родившийся в 1946 году.
– Фантастика! – завопил Квиллер, перепугав сиамцев, которые бросились в разные стороны. – Они все троюродные братья и сестры – Ларри и Сьюзан, с их клубными связями в высших кругах и престижными автомобилями… и Винс Бозвел, со своим ржавым фургоном и ужасными манерами. Ларри – правнук непотопляемой Люси Бозворт!
Он снял трубку и позвонил в магазин. Как только Ларри услышал голос Квиллера, он сказал:
– Видел сегодняшнюю газету? Тело опознали. Тот парень, что отравил коз!
– Я знаю, – сказал Квиллер. – Полиция уже приходила, задавали вопросы.
– Надеюсь, ты не назвал им своего настоящего имени? – сострил Ларри.
– Кстати, об именах – я сделал одно открытие. Когда ты намереваешься сюда выбраться?
– Завтра, но почему бы тебе не приехать в город и не поужинать со мной и Кэрол? Встретимся в «Стефани».
– С удовольствием бы, – сказал Квиллер, – но сегодня вечером я должен быть дома. Но всё равно спасибо. Увидимся завтра. – Он не стал говорить о том, что Полли привезёт на ночь Бутси.
Только он отошёл от телефона, как услышал слабый стук в дверь и вздрогнул. Гости обычно стучали в дверь медным молоточком. Коты застыли, шевельнув ушами, но когда он пошёл посмотреть, в чём дело, они остались на кухне. Пока он шёл через прихожую, постучали ещё раз. Он посмотрел через стеклянное окошко в двери, но никого не увидел. Машины во дворе тоже не было. И правда, сказал он себе, в старых домах возникают странные звуки.
Он уже повернулся к двери спиной, когда стук повторился. Даже при ярком свете дня это звучало жутковато, каково же было посреди ночи миссис Кобб! Он быстрыми шагами вернулся к входной двери и рывком распахнул её. На верхней ступеньке стояла Пупси и поднимала руку с жёлтым совочком, собираясь постучать ещё раз. В другой руке она держала зелёное ведёрко.
– Здрасьте! – сказала она.
Квиллер вздохнул с облечением и раздражением одновременно:
– Что ты здесь делаешь? Мама знает, что ты здесь? Она протянула ему зелёное ведерко:
– Это вам.