Как и библиотека в Пикаксе, она была построена по типу греческого храма – такие же классические колонны, те же семь ступенек вверх и такая же пара причудливых фонарей. Он вошёл внутрь, ожидая увидеть в вестибюле написанную мелом на доске цитату из Шекспира, но обнаружил лишь бюллетень о новых поступлениях видеофильмов. Спросил, где можно найти заведующую библиотекой Ширли, подругу Полли.
– Миссис Коркоран в своём кабинете в мезонине, – ответил ему служащий.
И лестница в библиотеке была построена по тому же проекту, что и в Пикаксе, и застеклённый кабинет того же расположения, и за таким же столом, как у Полли, сидела такая же женщина-библиотекарь. Седеющие волосы, приятная внешность, строгий костюм и фигура шестнадцатого размера.
– Я крестный Бутси, миссис Коркоран, – представился Квиллер.
– О, так, значит, вы Джим Квиллер, – воскликнула она. – Полли столько о вас рассказывала. Пожалуйста, присаживайтесь. Как поживает Бутси?
Квиллер выдвинул стул – разумеется, такой же добротный, из лакированного дуба.
У этого красавца ненасытное брюхо. Полагаю, что через несколько лет он станет размером с пони.
– Его мать и братья-котята тоже поесть не прочь, но это нисколько не сказывается на их весе. Мне бы так! Вы будете на скачках?
– Да, рискну посетить сие зрелище. Я остановился у Бушлендов,
– Вам там будет хорошо, На свадьбу моего сына Буши был приглашен как официальный фотограф. Жаль, что вы не приехали с Полли. Мы прекрасно провели время. Я как раз получила альбом со свадебными фотографиями. Не хотите ли взглянуть?
– Почему бы нет, – с искренней заинтересованностью произнес он, хотя как раз свадьбы вместе со свадебными фотографиями совершенно не выносил.
Миссис Коркоран открыла альбом на странице, где молодая чета стояла у алтаря и давала обет.
– Вот наши дети, Дональд и Хейди. Ну чем жених не красавец? Он закончил школу юристов и служит у Сомерсов в конторе «Бент энд Фрикл». Хейди – очень милая девушка, врач-диетолог. Отец у неё биржевой маклер, а мать – психиатр. Вот они идут в нашу церковь… А здесь с ними родители, очень гордые своими детьми… А здесь гости… Этой даме посчастливилось поймать букет…
Квиллер из вежливости взглянул на снятые скрытой камерой фотографии гостей, сопровождая каждую из них приличествующим случаю замечанием.
– А этого парня я знаю, – сказал он, указывая на мужчину с пепельными волосами. – Он репортер в газете «Всякая всячина».
– Да, это Дейв Ландрум. Один из друзей Дональда по гольфу.
Вдруг Квиллеру на глаза попалась фотография Полли. На ней было потрясающее голубое платье, которое он никогда не видел. И танцевала она с каким-то рыжебородым типом. Вид у неё был как никогда счастливый. Не иначе как Полли вместо своей наперсточной дозы хереса хлебнула изрядную порцию шампанского. С этого момента интерес к альбому у Квиллера возрос. Вот опять она! На этот раз за столом, ведёт с бородатым дружеский разговор. На нём зелёная в клетку спортивная куртка, которая выглядит крайне неуместно.
– Кто этот парень с бородой? – как бы невзначай спросил Квиллер и, чтобы как-то оправдать свой вопрос, добавил: – Жутко знакомое лицо.
– Один из друзей Дональда по скачкам, – ответила библиотекарша. – Разве их всех упомнишь? Наверное, вы по дороге к нам обратили внимание на красивые лошадиные фермы.
– Говорят, свадебное празднество продолжалось утром в ресторане «Конь-огонь»? – беспристрастным тоном продолжал допытываться Квиллер.
– Нет, куда там! Мы все так устали. У молодых медовый месяц начался в девять вечера, а остальные, как полные идиоты, торчали до тех пор, пока не закрылись бары. Я так рада, что мне больше не надо никого ни женить, ни выдавать замуж.
– Может, ради смены впечатлений приедете с мистером Коркораном к нам с Полли в Пикакс, и мы пообедаем вместе? В какой-нибудь из уикендов в разгар золотой осени.
– С удовольствием. Полли рассказывала о вашем яблочном амбаре, к тому же я хочу поглядеть, как вырос мой маленький Бутси. Как вы считаете, он меня вспомнит?
Квиллер отправился в обратный путь, но теперь архитектура Мейн-стрит его не увлекала. Из ума у него не шел тот рыжебородый в клетчатой куртке. Уж не с ним ли Полли завтракала в «Коне»? И не он ли вогнал её в краску в понедельник во время того загадочного телефонного разговора? Нет, Квиллер вовсе не ревновал, ему просто было любопытно. Полли отличалась консервативным вкусом и таких, как этот тип, всегда сторонилась: бородатый, пёстро одетый, и к тому же… завзятый лошадник!
Когда Квиллер вернулся домой к Бушлендам, фотограф уже вышел из своей мастерской.
– Как ты нашёл наш городок? – спросил Буши.
– Выглядит процветающим.
– Сейчас идёт напряженная работа – все готовятся к скачкам.
– Сколько у меня времени, чтобы принять душ? По дороге я заехал в «Катлбринк», и теперь у меня такое ощущение, будто на меня осела пыль веков.
– Понимаю. Не торопись. Гости придут не раньше шести, а переодеваться тебе вовсе ни к чему. У нас будут Кип и Мойра Мак-Дайармид. Кип – редактор «Вестника». И Вики пригласила Фиону Стакер, игравшую в вашей пьесе в Пикаксе.
От предвкушения этой встречи у Квиллера закололо в верхней губе.
– Она сыграла замечательно, – сказал он, – я непременно ей об этом скажу.
Поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, Квиллер пытался представить себе, какой сюрприз на этот раз приготовили ему его питомцы. Конечно, они нашли свою синюю подушку и наслаждаются досугом, не роняя королевского достоинства, – в этом сомнений у него не было.
Однако Квиллер несколько обманулся в своих ожиданиях. Разумеется, из укрытия кошки вылезли и, как полагается гостям, вели себя с достоинством и скромно, но лежали они, раскинувшись в вольготных позах, не где-нибудь, а посреди кровати с балдахином. Просто диву даёшься, как они всегда находят самый лучший стул, самую мягкую подушку, самое тёплое колено, а если облюбуют кровать, то лягут непременно в самом центре. Лори Бамба как-то говорила ему, что каждый человек и каждый предмет обладают некоей аурой, или энергетическим полем, – у одних оно больше, у других меньше. Кошка улавливает вибрации поля и движется туда, где ощущает себя комфортнее всего. У Лори на всё находились объяснения.
Войдя в ванную комнату и собираясь снять с себя свитер, Квиллер почувствовал, что наступил на что-то маленькое и твёрдое. Но не слишком твёрдое. Точнее сказать, мясистое. Нечто подобное с ним уже было, и потому, страшась увидеть то, что лежало у него под ногой, он не решался опустить глаза. Но когда оказалось, что это всего лишь конфетка-горошек – кстати сказать, красная, – испытал существенное облегчение. На конфетке остались царапины от кошачьих когтей. Вот осёл! Надо же было оставить конфеты открытыми на столе! Коко любил прикладывать лапу ко всему липкому и округлому. Проверив блюдо с конфетами, Квиллер обнаружил, что все красные горошки выбраны и разбросаны по полу, но слились с красным фоном восточных ковриков. Что-то пришло в голову Коко, но что именно, Квиллеру было непонятно. С кровати кошки глазели, как хозяин ползает на четвереньках по полу. Глазели как на светопреставление.