«Идиотская сплетня, – подумал Квиллер. – Но в обделённом скандалами Пикаксе могла прижиться ещё и не такая чепуха».
– Густав Лимбургер находится в больнице, – сказал он. – Сегодня утром он свалился со своего крыльца. Я в тот момент был у него – брал интервью об истории гостиницы. Неплохо было бы узнать о его состоянии, но по телефону это сделать вряд ли удастся.
– Я всё-таки попробую, – сказала Линетт. Она работала в клинике, и в больнице у неё имелись кой-какие связи. Вернувшись из соседней комнаты, она огласила перечень мрачных новостей: многочисленные переломы, прогрессирующий остеопороз, гипертония, сердечная аритмия и прочее, и прочее,
– Бедняга, его бы пожалеть, но как-то… – осеклась Полли.
– Да, он ещё тот типчик,– подхватил Квиллер. – Ты когда-нибудь общалась с ним?
– Только по почте. Раз в году, когда библиотека пыталась собрать немного средств, он возвращал нам наше послание и прикладывал к нему две купюры, по доллару каждая. Несмотря на инфляцию, сумма его вклада никогда не менялась.
– Всё же лучше, чем ничего, – вставила Линетт. – Кстати, всё семейство Томс лечится в нашей клинике и… Право же, мне лучше бы держать язык за зубами, но я уверена, что вы никому не расскажете… Короче, Анна-Мари наблюдалась у нас из-за беременности.
– О боже, – прошептала Полли.
Квиллер стал пощипывать кончики усов – вихрь предположений закрутился в его голове.
Затем Полли решила вернуть беседу в привычное русло.
– Что интересного ты сегодня делал? Как проводил время? – спросила она Квиллера.
– Я возил котов на прогулку. Коко безжалостно издевался над Юм-Юм, а это означало, что он чем-то был встревожен.
– Мне сегодня звонила Элен Феттер и сообщила что видела тебя в супермаркете, где ты покупал ингредиенты для тефтелей, она поведала также, что ты собираешься предоставить свой рецепт для общественной кулинарной книги. Я и не знала, дорогой, что у тебя есть от меня секреты! – Завершив свою тираду, Полли одарила его игривым взглядом.
– Миссис Феттер всё напутала. Тебе, Полли, прекрасно известно, что я полный профан в кулинарии. Скорее свершится чудо, чем я сам что-нибудь приготовлю.
– Но всё же ты покупал необходимое для тефтелей! – Полли продолжала свой допрос с настойчивостью опытного следователя. Ей нравилось загонять его в тупик, но ей было известно не хуже его, что он всегда сможет выкрутиться.
На раздумья времени не оставалось.
– Я помогал миссис Робинсон с покупками. Она готовит какие-то особые тефтели для своего кота, и я подумал, может, моим гурманам они тоже придутся по вкусу.
– И в чём же изюминка её тефтелей?
– Не знаю. Она попросила меня купить бараний фарш, рис, лук и лимон.
– Это похоже на восточное блюдо, – сказала Полли. – Я бы хотела иметь такой рецептик. Попросишь, чтобы она мне его написала?
Ситуация становилась всё опаснее.
– Боюсь, она не разглашает своих секретов. Она… э-э-э… собирается заняться обслуживанием всяких там обедов и свадеб и не хочет, чтобы её рецепты стали всеобщим достоянием.
Он мысленно поздравил себя с изобретением столь правдоподобной белиберды, но всё же счёл разумным подстраховаться и поспешил откланяться, объяснив свой ранний уход необходимостью написать статью. Через несколько минут он уже сидел у телефона, с трудом сдерживая волнение.
– Что слышно, шеф? – услышал он деловитый голос Селии на другом конце провода.
– Хочу попросить вас о небольшом одолжении, но оно не касается криминального расследования.
– Жаль, чёрт возьми! – жизнерадостно воскликнул его агент.
– Прежде всего скажите мне, вы когда-нибудь готовили тефтели с рисом?
– Нет, я их готовлю с хлебной крошкой.
– Хорошо, но если бы вы их готовили с рисом, то Ригли стал бы их есть?
– Он бы попробовал их, но его тут же вырвало бы. Именно рис он почему-то не переваривает.
– Ясно, – сказал Квиллер. – Послушайте… если вас кто-нибудь спросит о тефтелях, вы могли бы сказать, что готовите их с рисом и что Ригли их обожает? Но на просьбу поделиться рецептиком… вы должны ответить резким отказом!
– О'кей. шеф. Это уже не первый раз, когда я вру по вашей просьбе. Но меня пока никто не раскусил!
Квиллер с облегчением повесил трубку. Тылы обеспечены! Он не сомневался, что Полли упомянет о рецепте своей ассистентке, миссис Алсток, которая в свою очередь начнет судачить об этом со своей ближайшей подружкой, Селией Робинсон. Такова уж жизнь в маленьком провинциальном городке. В каком-то смысле жизнь на юге была проще, правда, там приходилось иметь дело с бесконечными пробками на дорогах, смогом и уличной преступностью.
Затем Квиллер решил позвонить домой шефу полиции.
– Что хорошего показывают сегодня вечером по телику, Энди?
– Я его вырубил. Читаю твою статью про «никто» Вся беда в том, что жители Пикакса, все поголовно считают, что они «кто-то» и потому освобождены от уплаты штрафов за нарушение правил дорожного движения… А ты что хорошего скажешь?
– Да что уж тут хорошего? Взрыв. Много зданий пострадало?
– Много. А эта бедная девушка и глазом не успела моргнуть…
– Я правильно полагаю, что таинственная женщина остановилась в номере двести три? – спросил Квиллер.
– Правильно. Но с тех пор она там не появлялась. Квиллер сделал многозначительную паузу, а потом произнёс:
– Я провёл с ней часть дня.
– Что?! Каким образом? Где ты с ней встретился? Что тебе известно?
– Почему бы тебе, Энди, не подняться с кресла и не заехать ко мне на глоток виски?
Через пять минут машина шефа полиции подъехала к амбару Квиллера. Главный полицейский города, высокий статный мужчина, выглядел внушительно даже без униформы. Он был особенно хорош, когда облачался в шотландский национальный костюм и играл на волынке по случаю свадеб или похорон. Он и в амбар прошествовал походкой, свойственной волынщикам.
Квиллер уже успел приготовить поднос с виски, тарелочкой сыра и своей любимой водой «Скуунк». Пока мужчины усаживались в массивные кресла, к ним приблизились преисполненные важности и самодовольства сиамцы. Подобравшись поближе к кофейному столику, хитрые создания расположились ровнехонько на одном уровне с тарелочкой сыра. Когда гость по гэльскому обычаю поднял бокал в честь хозяина, их носы незаметно приблизились к лакомому блюду.
– Нельзя! – прикрикнул Квиллер на своих домочадцев.
Коты отстранились на четверть дюйма от блюда, но не прекращали из-под полуопущенных век созерцать запретное лакомство.
– Вот ведь пройдохи какие! – хмыкнул Броуди. – Ты наверняка их балуешь.