— А ты расскажи, — попросил Квиллер, которому всегда было интересно знать, чем занимаются люди.
— Так вот, фактория Бушлендов регулярно перевозила на судах в Центр стофунтовые бочонки вяленой сельди — в те времена, когда не было холодильников, использовали соль. И вот что интересно: бочонки с сельдью направлялись в Пенсильванию, Западную Вирджинию и другие штаты, где добывали уголь. Шахтёры практически жили на сельди, за которую платили по четыре цента за фунт. Рыбаки же получали за фунт один цент и, чтобы заработать его, трудились до полного изнеможения. Вставали до зари, выходили в любую погоду на открытых лодках в озеро, вытаскивали тяжеленные сети, пока их спины чуть ли не переламывались, набивали лодки рыбой до самого планшира и как можно быстрее плыли к берегу, где рыбу обрабатывали. Иногда ещё и полночи работали — солили, паковали, грузили в товарные вагоны.
— Надеюсь, они не пользовались «жаберной» сетью, — проговорил Квиллер.
— Ни в коем случае! У них были сети с грубыми, большими ячейками, так называемые морские. Весной, когда сходил лед, они забивали сваи в дно озера — деревянные бревна до пятидесяти футов длиной — и, пока не появились бензиновые молоты, делали это вручную. Потом ставили сети и ежедневно приплывали собирать улов. Когда наступали холода, сваи, чтобы лед их не сломал, приходилось вытаскивать. Зиму они проводили за штопкой сетей и ремонтом лодок.
— Понятно, почему твой дед захотел продать свой бизнес, — сказал Квиллер.
— Причина вовсе не в том — тяжёлой работы он не боялся. Это грустная история. Он потерял отца и двух старших братьев на озере при очень странных обстоятельствах. Они вышли на лодке «Дженни Ли», длиной в тридцать пять футов, поднять сети. Погода была ясной. Масса лодок собралась вокруг места лова, все на виду друг у друга. И вдруг «Дженни Ли» исчезла. Только что рыбаки её видели — и вдруг она пропала! Власти искали целую неделю, но не нашли ни тел, ни лодки. Деревня Фишпорт была в трауре. Случившееся так и осталось для всех загадкой.
Квиллер строго посмотрел на Буши:
— Это правда?
— Как бог свят! На кладбище есть мемориальная доска. Кто-то даже сочинил об этом песню.
— А высказывались о случившемся какие-нибудь предположения?
— Самые разные, но в конце концов пришли к выводу, который тебе, Квилл, вряд ли понравится. Здесь неким образом замешаны пришельцы — только они могли заставить тридцатипятифутовую лодку испариться. Знаешь, тогда много говорили о пришельцах. Вспышки зелёного света в ночном небе. Светящиеся предметы днём. Это случилось до моего рождения, а разговоры то и дело возобновляются.
Квиллер и хотел бы поверить приятелю, но это было нелегко. Он произнёс:
— Ты рассказывал как-то о случае, который произошёл, когда ты ловил рыбу.
— Да, ещё на старой лодке. Я был на озере в совершенном одиночестве и ловил окуней. Вдруг у меня возникло странное ощущение, будто я не один. Я посмотрел вверх и увидел серебристый диск с иллюминаторами! У меня был с собой фотоаппарат, но, пока я его доставал, эта штука в мгновение ока исчезла. Когда я прикинул её скорость, оказалось — тысяча семьсот миль в час.
Квиллер слушал всё это с обычным скептицизмом, но старался его не выказывать. «Я нахожусь посреди озера вместе с сумасшедшим. Осторожно!» — думал он.
— Они что, разгоняются от нуля до тысячи семисот миль в мгновение ока? — рассудительно спросил он. — Или, по-твоему, у них есть техника, которая способна делать их невидимыми?
— В том-то и загадка, — проговорил Буши. — Очевидно, их техника нашу обогнала. У меня есть своя теория на этот счёт. Хочешь, расскажу?
— Конечно!
— Ты заметил, как сильно изменилось этим летом побережье — не только перед твоим коттеджем, но и на целые мили по северному берегу? Песок сдуло в гребень — от Фишпорта до Перпл-Пойнт. Ладно… Вернёмся к тому моменту, когда космический корабль висел прямо над моей головой. Когда он взмыл вверх, возникла такой силы воздушная струя, какой я не наблюдал и во время урагана! Этот воздушный вихрь продолжался всего одну-две секунды.
— Ты хочешь сказать, что космический корабль или несколько кораблей пролетели вдоль берега и свернули песок, словно ковёр?
— Именно! Я написал об этом статью в газету, но её не напечатали.
Квиллер постарался отделаться банальностью, которая показалась ему уместной и в меру уклончивой.
— Мы склонны отрицать то, чего не понимаем и во что не хотим верить, — сказал он.
— Это точно, — согласился Буши с торжеством во взгляде, после чего, впрочем, последовало нерешительное молчание.
Квиллер ожидал дальнейших откровений.
— Не знаю, вправе ли я тебе это рассказывать, — заговорил наконец молодой человек. — Это сугубо конфиденциально, но… думаю, Роджер не будет против, если я тебя посвящу.
Квиллер согласился, что не будет. Во время тяжёлого испытания на острове Трёх деревьев все они крепко подружились.
— Как ты знаешь, Роджер вхож в департамент шерифа… Так вот, в том, где и как нашли тело туриста, было кое-что необычное. Тело послали к патологоанатому штата, но ответа не получили. Признаваться в этом, естественно, не хотят, и поэтому объявили, что дело закрыто… А теперь то, что я хочу сказать: тело было найдено в скатанном песчаном холме, так что… сложи теперь два и два.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — произнёс Квиллер, желая сказать только это, и ничего больше. Он мог бы открыть приятелю, кто нашёл труп в песчаном холме, но вместо этого проговорил: — Буши, какая великолепная прогулка! Спасибо, что пригласил. У тебя не катер, а сокровище.
На обратном пути, когда «Впередсмотрящий» летел, глотая милю за милей, в сторону берега, оба пребывали в состоянии глубокой задумчивости. У Пиратской мели «Солнцелов» и «Резвая мама» завершили своё рандеву и разошлись. Воскресные шкиперы бороздили озеро. Квиллер был рад снова оказаться на суше.
Возвращаясь к себе в коттедж, он с нетерпением ожидал, как погрузится в домашнюю атмосферу безмятежности и психического здоровья. Сиамцы встретили Квиллера, размахивая хвостами, и принялись тереться о его ноги. Коко побывал в отсутствие хозяина на книжной полке, обнюхал там корешки и сбросил вниз одну книгу, как лёгкое напоминание о том, что они имеют право на воскресное чтение вслух. Это была новелла Марка Твена «Рассказ лошади», об армейской коняге по кличке Солдатик, которая спасла девочку от волков. Очень удачный выбор: масса шумовых эффектов, от которых сиамцы без ума, — ржание, хныканье, храп, стук копыт и, конечно же, вой волчьей стаи. Квиллер прекрасно справился со своей ролью, что придало мелодраматическому рассказу необходимый реализм.
В понедельник утром Квиллер отправил по факсу театральную рецензию и статью для вторничной колонки «Из-под пера Квилла» и задумался над статьей для пятницы. Вращение мельничного колеса воплощало для него суть и радость журналистского дела. Его работа никогда не заканчивалась, всегда возникала новая тема. Квиллер вспомнил полосы новостей в газетах крупных городов Центра, в которых всегда появлялся ещё один скандал, ещё одна война, ещё один матч, ещё один пожар, ещё одно убийство, ещё одни выборы, ещё один судебный процесс, ещё один героический поступок, ещё один некролог, ещё одно Четвертое июля.