— Кто-то стрелял наугад по кошкам!
Ник поднял глаза от регистрационной книги.
— Быть того не может! С чего ты взял?
Квиллер описал поведение Коко и обнаруженные им дырочки.
— Среди островитян, я убеждён, нарастает враждебность к приезжим, а кто-нибудь мог связать меня с владельцами курорта. Аборигены могли пойти на этот шаг, лишь бы выгнать чужака с острова.
— На крыльце есть пустые патроны?
— Я ничего не смог найти, но ведь крыльцо в этот час затенено!
— В которой из сеток появились дырочки?
— В обеих боковых, восточной и западной.
— Птицы! — воскликнул Ник. — Птичьи клювы! Они пытаются пролететь сквозь крыльцо, не понимая, что оно затянуто сеткой. Дырочки в сетках есть во всех коттеджах.
Квиллер фукнул в усы:
— Ну… извини, что побеспокоил, Ник. Теперь мне надо объяснить все это Коко.
Вернувшись в «Четыре очка», он подготовился к визиту Дерека. Открыл банку орехов и вывалил их в суповую миску, наполнил другую миску солеными чипсами с укропом и разложил на блюде крекеры и ломтики мясного хлебца.
Когда молодой человек явился, сиамцы оказали ему королевское гостеприимство, встав на дыбы с задранными хвостами, изогнутыми, как вопросительные знаки.
— Я им нравлюсь, — сказал Дерек. — Мне аплодируют стоя.
— Прежде чем поздравлять себя, — парировал Квиллер, — учтите, что эти оппортунисты питают инстинктивную слабость к молочникам, рыбакам, мясникам и служащим ресторанов. Понимайте как хотите.
Из-за роста Дерека потолки казались ниже, чем когда-либо. Он прохаживался, разглядывая туристские путеводители. Затем указал на маски трагедии и комедии.
— Зуб даю, что они не прилагаются к коттеджу. Где вы их достали?
— В Венеции, в антикварной лавочке возле Академии изящных искусств, — был небрежный ответ. — Как насчёт пивка? Садитесь и угощайтесь. В котором часу вы обедали?
— Нас кормят как раз перед началом обеденной смены, в пять часов.
— Тогда вы, верно, голодны. Наваливайтесь. Мясной хлебец домашнего приготовления. — Потом он хитроумно спросил у гостя: — Трудно вам было найти этот домик?
— Нет. Я был здесь прошлым вечером, — с юношеской прямотой ответил Дерек. — Доктор Холибартон хотела, чтобы я пришёл на прослушивание.
— Вы читали сценарий? Или пели?
— Просто языком молотили. Она хотела узнать, как бы я играл, люблю ли я театр и какого сорта роли мне нравится играть. Я рассказал ей, что я сделал бы в «Макбете». Мы попросту пили пиво, слушали джаз и хорошо провели время. Она очень дружелюбная. Я просто удивился. Она может достать мне работенку ассистента при главном организаторе развлечений. Ему платят больше, чем я зарабатываю сейчас.
«Угу», — подумал Квиллер.
— Итак, объясните-ка записку, которую вы мне вчера вручили. Что там такое насчёт гумбо?
— Ага… Ну… Я познакомился с этой девушкой — там, где квартирую, и я ей вроде нравлюсь. Её зовут Маррио. Ни фига себе имечко? Она официантка Корсарской комнаты, но поначалу её наняли на кухню. Потом мистер Экс решил, что она вполне годится, чтобы встречать публику, вот почему она теперь в зале, на подаче.
— Эта перемена или повышение — как ни назови — приключилась после случая с отравлением?
— По-моему, так, потому что она всё ещё салаты крошила, когда это случилось.
— А где же в этот фильм встревает гумбо?
— Тут-то и самый интерес, — сказал Дерек. — В тот вечер у них было несколько заказов на цыплят, но заболели только те, которые заказали цыплячье гумбо. С креветочным гумбо — никаких проблем!
Квиллер подумал: «Значит, это не обязательно были цыплята из Локмастера. Может быть, виновата кухня отеля?»
— Кто в тот вечер работал? — спросил он.
— Ну, кроме шеф-повара и шефа по соусам, у них работали несколько ребят из колледжа и кое-кто из островитян — на подхвате, ну, то, что у них зовется неквалифицированной работенкой.
— Кто отвечал за гумбо? Кто-то один или разные люди? И было ли гумбо свежее, в тот же день приготовленное? Если в тот же, по обычному ли рецепту? Не случилось ли в тот вечер на кухне чего-нибудь необычного? Не был ли кто-нибудь уволен?
— Я вернусь к Маррио, — сказал Дерек.
— Вы сможете стимулировать её память, если хорошо проведете с ней время и потратите немножко денег. Фирма, учтите, платит.
Дерек одобрил эту идею.
— О'кей. А как насчёт того парня, который утонул? — двинулся Квиллер дальше. — Есть достижения? Вы нашли источник информации?
— Ага. Один официант бара, по имени Кирк, снимает комнату в нашем доме и помнит, как их обслуживал.
— Их?
— Этот парень пил с какой-то женщиной. Они у бассейна сидели.
— Что они пили?
— Вино. Он это запомнил, потому что большинство клиентов хочет пива, «Пиратского Золотого» или вообще чего поубойнее.
— Они казались друзьями? Или это было случайное знакомство?
— Ох, они отлично друг друга знали. Они спорили. Этот парень был здорово расстроен.
— Он был гость отеля или захожий? И что известно о ней?
— Её Кирк не знал, но парень зарегистрировался и заказывал к себе в комнату спиртное. Парочка прошла несколько раундов выпивки, а потом Кирк ушел на перерыв. Когда он вернулся, светильники у бассейна были выключены, а помощник официанта убирал столики по краям. Он-то и увидел — что-то плавает. И кинулся в бар. Главный бармен вызвал охрану, приехала полиция и спасательная команда — и это было то самое!
— Полиция произвела дознание? — спросил Кваллер.
— Они какое-то время слонялись вокруг, задавали вопросы, но босс велел ничего не говорить посторонним, даже с остальной обслугой не обмусоливать — или работенку потеряют. Когда я разговаривал с Кирком, мы, чтоб остаться один на один, спустились на пляж. Он рад был это с плеч стряхнуть. Он столько об этом передумал. Потому что из-за запрета мистера Экса он, знаете, стал недоверчивым.
— Что он запомнил о парочке, которая выпивала?
— Они несколько выделялись: молодые, да не слишком молодые, и разговаривали на иностранном языке.
— Это большая подмога, — сказал Квиллер. — Я недавно насчитал пять тысяч иностранных языков.
Дерек выпил ещё пива и прикончил мясной хлебец, перед тем как уйти с кой-каким денежным пополнением В кармане. Когда они вышли наружу, из «Пяти очков» донеслась музыка и стали слышны голоса, мужской и женский.
— Похоже, там ещё одно прослушивание, — сказал Квиллер.
Дерек зашагал по аллее, направляя луч фонарика и покачивая мешком груш для своих товарищей по комнатам.