– Ну что? – на всякий случай нагло спросил я. – Кто следующий?
Я всегда говорил, что самое главное при столкновении с превосходящими силами противника – это умение быстро бегать. Я бы и рад был сейчас воспользоваться этим правилом, но не мог. Потому что тут еще была Анна, а я не знал, за кем именно эти ребята пришли – за мной или за ней. Я бы при своем росте убежал от них, конечно, но вот Анна на каблучках – ни за какие коврижки.
– Вы на машине? – спросил я у нее.
– Да.
– Далеко она?
– Вон там, – показала Анна рукой.
– Бегом туда – и уезжайте. И помните, что я вам сказал.
Она не стала отнекиваться, потому что изрядно перетрусила. Перебежала через дорогу. Ее машина была припаркована совсем рядом. Я подстраховывал ее, целясь в этих злобных ребят из совершенно бесполезного сейчас «пистолета». Когда Анна уехала, я сказал своим подопечным:
– Вам вообще чего?..
Но они не успели мне ответить. На дороге вдруг резко затормозила машина милицейской патрульной службы. Я отвлекся. Злополучная троица тотчас же бросилась наутек, неблагородно бросив своего пострадавшего товарища на произвол судьбы.
Я успел поднять руки даже несколько раньше, чем клацнули затворы милицейских автоматов, и когда мне крикнули: «Милиция! Руки вверх! Бросай оружие!» – я уже был готов сдаваться. Просто любо-дорого посмотреть. Будь у нас все преступники такие покладистые, как я, работа милиционеров стала бы совсем уж необременительной.
– Это он убил! – завопила какая-то бабулька, указывая на меня. – Он! Я видела!
Она рвалась в свидетели.
– Вы будете разочарованы, бабушка, но он жив, – огрызнулся я. – У нас тут не Америка, слава богу, чтобы людей средь бела дня на улице убивали.
* * *
Носом в землю я лежал минут пять. Сначала меня обыскали. Потом занимались тем бугаем, которого я свалил. Думали, наверное, что тот отдал концы. Когда выяснилось, что он все-таки жив, снова переключились на меня. Я все это время лежал на земле и даже не пытался что-то предпринять – после того, как в ответ на мое шевеление стерегущий меня сержантик заорал: «Лежать! Пристрелю!» Он кричал так истошно, что я понял – это первое настоящее задержание в его жизни, он жутко волнуется и с перепугу запросто изрешетит меня из своего автоматика – гордости отечественного военно-промышленного комплекса. В конце концов эти ребята все же добрались до моих документов, где было написано: Колодин Евгений Иванович. Ну и фото мое, соответственно. Того человека, который был изображен на фотографии, служивые, конечно же, знали. Телевизор у нас смотрят все. Но лично я на того парня на фотографии мало походил. Из-за грима.
– Врет! – сказал сержант. – Краденые, видать, документы! Ну какой из него Колодин? Не похож!
Толпа любопытствующих, уже успевшая собраться на месте событий, тотчас же прихлынула, чтобы удостовериться – на земле лежит действительно не Колодин.
Мне пришлось признаться:
– Это я.
– Он! – подтвердил какой-то дядька из толпы, определив меня по голосу.
– Колодин! – заволновалась толпа. – Тут у них съемки, видать! Розыгрыш очередной снимают!
Толпа прихлынула еще ближе.
– Назад! – орал сержант, потрясая автоматом.
Его никто не испугался.
– Вишь как старается, артист! – уважительно сказали в толпе. – Точно, съемка!
Люди вертели головами, пытаясь определить, где установлены наши видеокамеры. Любой автомобиль с затемненными стеклами возбуждал подозрения.
– Так у вас тут съемка? – дрогнул один из милиционеров.
Он даже поправил свой головной убор и застегнул пуговицу на форменной рубашке, чтобы выглядеть поприличнее. Его коллега, тот, который меня едва не пристрелил, тоже наконец понял, что едва ли получит повышение по службе после всей этой истории. Расстроился он страшно. Просто больно было смотреть на человека. Вместо поощрения его покажут по телевизору. Такой дешевой славы он сам себе не желал.
– Ну что, отпустим? – спросил он у товарища.
Вот тут я испугался по-настоящему. Сейчас служивые ретируются, очухавшийся уже бугай тут же сбежит, и я уже никогда не узнаю, кто именно хотел оформить мне пенсию по инвалидности.
– Ни в коем случае! – взвился я. – Не имеете права отпускать! До выяснения всех обстоятельств дела вы просто обязаны нас задержать! И меня, и этого вот!
Я показал на бугая.
– Он на вас напал? – спросил у меня сержант.
– Ну, не то чтобы напал, – замялся я. – Просто не успел.
– Я даже не собирался, – сказал парень. – Я просто мимо шел.
Теперь я ясно видел линию его поведения. Будет настаивать на том, что я ошибся. Он с друзьями мимо шел, а мне что-то померещилось.
– Хорошо, – быстро сказал я. – Пусть так. Но я-то его подстрелил…
Для меня было важно, чтобы нас с ним не отпустили. Обязательно должны выяснить, кто он такой и кто его прислал. Любой ценой. Пускай даже его будут считать потерпевшим. Вот я его подстрелил, и нас обязаны забрать в участок.
– А у меня нет претензий к господину Колодину, – сказал парень. – И заявления я писать не буду.
Служивые, как я успел заметить, чувствовали себя не самым лучшим образом. Они до сих пор не могли избавиться от подозрения, что съемка скрытой камерой все-таки производится, их это страшно нервировало, и они, как мне казалось, постепенно склонялись к мысли о том, что надо бы нас отпустить, а самим уезжать отсюда как можно скорее, потому что история какая-то непонятная и подозрительная и лучше бы эту комедию закончить. И когда я понял, что еще минута-другая, и они действительно уедут, я подошел к тому бугаю и на глазах у блюстителей порядка двинул ему кулаком в челюсть.
– Вот так! – сказал я. – И попробуйте нас с ним теперь не забрать в отделение!
* * *
Даже в отделении милиции бугай не отступил от своей версии. Шел с друзьями по бульвару. Вдруг один из прохожих разворачивается, вскидывает руку, будто целясь из пистолета, а дальше электрошок. Ничего не помнит. Приходит в себя – тут какие-то милиционеры, прохожие уже собрались… В общем, версия железобетонная. Со стороны ведь все так и выглядело, как рассказывал этот парень. Только, в отличие от прочих прохожих, я видел глаза этих ребят. Если вам когда-нибудь доводилось участвовать в драке, вы наверняка вспомните взгляд своего противника, изготовившегося к схватке. Тут я ошибиться не мог. Они шли бить. Или убивать. Просто у них не получилось. Но теперь никому ничего не докажешь.
Парень заявление писать отказался. Вроде как мою программу он смотрит, она ему очень нравится, и как же это он всеми горячо любимого Евгения Колодина, просто-таки короля телеэфира, подвергнет каким-то неприятностям! Не бывать такому! В общем, благородство проявил. Он так себя со всех сторон обезопасил, что к нему было попросту не подступиться.