Мы переместились за стол. За очень короткое время Андрей Михайлович произнес несколько тостов, стараясь не делать меж ними слишком долгих пауз, и где-то после четвертой или пятой рюмки водки я уже позабыл о своих изысканиях и расслабился, тем более что Андрей Михайлович продолжал давным-давно начатое повествование об особенностях турецкого общепита, и в это время думать о чем-то своем у меня никак не получалось.
– В Турции совсем необязательно ходить по ресторанам, поверьте мне, – говорил Андрей Михайлович. – У них есть такие чудесные заведения, как локанта. Никакого шика, интерьеры там порой такие, что не приведи господи, но уж накормят там – обижены не будете. Чорба – знаете что такое?
– Суп, – откликнулась Светлана.
– Правильно. И вот чорба не в каждом ресторане есть, а в локанте вы чорбу найдете. Ну, из рыбы или курицы – это и у нас можно встретить. А у них еще есть из чечевицы, из йогурта, из рубца…
– Фи! – сказала Светлана. – Из рубца!
– А вот это вы напрасно! – ласково попенял ей Андрей Михайлович. – Суп из рубца турки готовят изумительно, называется он у них ишкембе чорбасы, и вкусный он – ну просто пальчики оближешь. Но главное не в этом. Заходите вы в локанту, а там в таких больших емкостях выставлены только что приготовленные блюда – там и мясное, и куриное, и рыбное, и овощное… Ну что вы хотите, если у турок одних только баклажанов – сорок сортов.
– Ой! – восхитились мы коллективно.
– И приготовлено все изумительно, – продолжал свой рассказ Андрей Михайлович. – А уж красиво как – не передать словами. Вот как, знаете, бывают в журналах для домохозяек разные рецепты, и в качестве иллюстрации такие фотографии красивые, что аж слюнки бегут. Так вот, в локанте все эти блюда так красиво и аппетитно выглядят, будто приготовлены для съемки, для журналов этих, и вот-вот придет фотограф. Но фотограф где-то припозднился, вы пришли раньше, и вам без сожаления всю эту красоту отдадут. Им не жалко. У них такое каждый день в наличии. И вот вы зашли туда просто перекусить… А там такая красота… И вы берете уже не просто перекусить, а по полной программе, потому что глаза у вас разбегаются. Берете первое, берете второе, потом еще салатик непременно, потом еще чайком запить… Ну, в общем, не отказываете себе ни в чем… И под конец обеда вы чувствуете, что сыты и жизнь прекрасна. И с вас два доллара.
– То есть как? – не поверила своим ушам Светлана. – Я в «Макдоналдсе» в один присест вдвое больше оставляю.
– Но самое большое впечатление в Турции производит не дешевизна подобных удовольствий, а антураж, вся эта экзотика, что окружает вас, – мягко улыбнулся Андрей Михайлович. – Вот, например… В Стамбуле, там, где сливаются воды пролива Босфор и бухты Золотой Рог…
Он жестом обозначил на поверхности стола какую-то загогулину, которая и должна была, наверное, обозначать то самое место, о котором он рассказывал.
– Там есть причал Эминёню, от которого отправляются паромы, те, что плывут по Босфору. И вот вечером, когда заканчивается рабочий день, у причала швартуются лодки, и там, прямо в лодках, в специальных жаровнях разводят огонь и жарят рыбу. Такие большие порции рыбного филе без костей. Обжаривают их и тут же с пылу с жару – внутрь надрезанной булки, и туда же, если пожелаете, вам положат мелко нарубленной свежей капусты, и за эту прелесть с вас попросят меньше доллара. И вот берете вы этот чудо-бутерброд, садитесь прямо на пристани на стульчик… Да, забыл сказать… Там еще дедушка такой в национальном костюме продает с тележки разные соленья. На выбор: капуста, перец острый, огурчики… Вы думаете, одни только мы умеем капусту квасить? Попробуйте у дедушки того капусточку!.. Да, и вот садитесь вы на стульчик… То есть на табуреточку… Турки к вечеру на пристани выставляют табуреточки такие махонькие… Много-много… У самой воды… И вы сидите на берегу Босфора, а уже вечер, и в домах вдоль всего Босфора зажглись огни, и много-много огоньков отражается в водах пролива, и от рыбацких лодок, где жарят рыбу, плывет этот дурманящий аромат, а южное небо в звездах, и прямо у вас за спиной минареты, как свечи стоят, и городу, который вокруг вас, уже три тысячи лет – подумать только! – и из этих трех тысяч лет один вечер, вот этот, сегодняшний – ваш.
– Волшебно! – оценила Светлана.
Я был благодарен Андрею Михайловичу за то, что он так ненавязчиво нам всем пудрил мозги. Посмотреть на Светку – так она обо всех своих страхах напрочь забыла. И уже за одно это разговорчивому Андрею Михайловичу можно было аплодировать. Умел увлечь. Приятно было слушать.
Мы еще накатили водочки, и даже водка давала Андрею Михайловичу повод что-то интересненькое вспомнить.
– Турки, кстати, хоть и мусульмане, – рассказывал он, – а спиртным не брезгуют. И пиво есть у них, и вино, причем не привозное, а сами же и делают. Но и крепкие напитки у них имеются. Их водка называется ракы. Никого не хочу обидеть – мерзость редкая. Но! Очень интересный продукт! У них не принято пить ракы в чистом виде. Надо разбавлять. Заказываешь – и приносят тебе маленький стаканчик ракы и отдельно бутылку с минералкой. Это чтобы ты ракы разбавил в нужной лично тебе пропорции. И вот когда ты минералку добавляешь, прежде прозрачная ракы становится белой. Ну и зачем такая водка? – задавал Андрей Михайлович риторический вопрос, подливая нашенской, прозрачной.
Как-то у него все гладко получалось и все разговоры были к месту. Умел он, в общем. Я даже позавидовал.
Мы засиделись далеко за полночь. Про что я Светке врал сегодня днем? Что мне хочется за город и водки напиться. Сбылось и первое желание, и второе. Вот бы всегда так в жизни – что ни задумай, все исполнится.
* * *
Все мои старания пропали даром. Когда наши гости нас покинули и мы остались одни, Светка приуныла, и я никак не мог вывести ее из этого коматозного состояния. Отчаявшись справиться какими-либо иными способами, я догадался залить водкой пламя ее страхов. С учетом выпитого в этот вечер ранее, ей оставалось добавить совсем немного, чтобы, наконец-то, отключиться. Я перенес бездыханное тело своего боевого товарища в спальню, положил на кровать прямо в одежде и вернулся в гостиную, оставив дверь в комнату Светланы открытой – на тот случай, если ей вдруг станет нехорошо и потребуется моя помощь.
Я погасил свет во всем доме и сел у печи, глядя на злые язычки пожирающего поленья огня. Светкины страхи – это тот же огонь, пожирающий ее изнутри, думалось мне. Она уже сейчас на саму себя не похожа, на нее нельзя смотреть без слез. Как там сегодня днем сказал наш Демин? Пропадает девка. В корень зрит Илья. И надо бы Светку спасать. Но как – я не знал.
Так ничего и не придумав, я заснул. Но даже сон не принес мне облегчения. От печи веяло жаром, и сны мои были тревожны и жестоки, как пребывание в аду. Я мучился, но не мог проснуться. А вызволила меня из плена моих ночных кошмаров Светлана. Я встрепенулся, услышав ее шаги.
Короткая летняя ночь доживала последние минуты. Я различал серые квадраты окон – скоро должен был наступить новый день. Огонь в печи догорел, и черное нутро печи было похоже на таинственную пещеру. Светлана ходила по дому.