Но в ту секунду Дэйн не прислушивался к голосу разума.
Землянин быстро оглянулся. Его и Райэнну скрывали от посторонних глаз низко склонившиеся к воде деревья и кусты.
«Я что, подсознательно выбрал такое место? — подумал Дэйн. — Значит, я стремился, чтобы все получилось вот так?»
— Иди сюда, — прошептал он Райэнне осипшим от желания голосом и повлек женщину в глубину зарослей. Марш схватил ее и бросил на траву, придавив всей тяжестью своего тела.
Во всем этом не было ничего, кроме инстинктивного порыва. Под стать был и ответ. Иногда Дэйн слышал свой голос, доносившийся неизвестно откуда, шептавший Райэнне:
— Я не должен был… не должен… вот так…
Она лишь крепче прижималась к нему, бормоча между поцелуями:
— Ну и что? Что мы теряем?
Прошло довольно много времени, свет Красной Луны залил все вокруг, отчего казалось, будто женщина утопает в багровом светящемся облаке. Она пошевелилась и рассмеялась глубоким и мягким смехом.
— Как бы сказал наш драгоценный Аратак, несомненно упомянув при этом, что цитирует обожаемое Божественное Всевышнее Яйцо, — чего еще ждать от вас, обезьяноподобных, настолько подчиненных своим инстинктам? — Райэнна коротко поцеловала Марша. — Дэйн, Дэйн, не надо делать такое патетически-трогательно-виноватое лицо! Это просто желание, и ничего больше. Почему мы должны противостоять ему?
Марш сел и накинул на себя рубаху, а потом улыбнулся женщине.
— Мне кажется, сейчас нам лучше всего встать и побыстрее отправиться в наше пристанище, чтобы не опоздать к ужину. Потому что иначе этот чертов железнолобый представитель компьютерной братии отправится нас искать. А мне ну никак не хочется пускаться перед сервомеханизмом в объяснения, рассказывая о причинах нашей задержки!
— Уверена, что он привык к подобным вещам, — безмятежным тоном заявила Райэнна.
Было уже довольно темно, когда Дэйн и его подруга подошли к порогу их временного жилища. Когда они вошли внутрь, остальные трое уже приступали к трапезе.
Клифф-Клаймер поднял голову, и ехидная усмешка искривила его губы. Не сказав ни слова, он продолжил трапезу. Даллит, такая маленькая и хрупкая, склонилась над своей тарелкой. Она подняла глаза и улыбнулась Дэйну (она обрадовалась его возвращению, значит, скучала по нему?). Маршу точно поддон с кирпичами на голову обрушился.
«Даллит, о Боже! Она должна знать, что я люблю ее, только ее и… развлекаюсь в кустах с Райэнной… Проклятые инстинкты обезьяноподобных…»
Улыбку точно ветром сдуло с потемневшего лица девушки, которая немедленно вновь согнулась над своей едой. Райэнна в свою очередь довольно натянуто улыбнулась и до боли сжала руку Дэйна, который, сжигаемый стыдом, даже не пошевелился, не в силах отстраниться от Райэнны.
«Уж грубости-то она во всяком случае не заслуживает. Но, Боже мой, Даллит… кажется, я обидел ее?» Марш бросил полный горечи и сожаления взгляд на низко склоненную белокурую головку.
Аратак, почувствовавший напряжение, наполнившее комнату, вопросительно посмотрел на опоздавших, а Райэнна, спеша защититься от возможных упреков, язвительным тоном поинтересовалась:
— Ну и что обо всем этом думает многомудрое Божественное Яйцо? Или оно предпочитает помалкивать?
— Есть моменты, когда даже мудрость кажется неуместной, дитя мое, пророкотал Аратак. — Единственная мудрость, которую пристало изречь моему языку по данному поводу, — когда уже, как говорится, ничего не попишешь, не стоит лишать желудок радости. Ешь, Райэнна, пока ужин не остыл.
— Звучит разумно, — сказал Дэйн, который хотел было устроиться на своем обычном месте подле Даллит, но рыжеволосая подруга все еще держала Марша за руку, так что возможность свободного передвижения для последнего оказалась несколько затруднена. Он взял свой поднос и сел рядом с Райэнной.
Дэйн нет-нет да поглядывал на Даллит, но та упорно продолжала ковырять свою еду, не поднимая головы, струи белых волос почти совсем скрывали лицо девушки. Не успел Марш и наполовину справиться со своим ужином, как Даллит, отложив в сторону поднос, встала и легла на свою кушетку, повернувшись ко всем спиной. Девушка замерла, не издавая ни единого звука. Она уснула или сделала вид, что спит. Позже Райэнна подошла к ней и наклонилась, словно желая сказать что-то, но Даллит продолжала лежать без движения с закрытыми глазами.
Все практически машинально разбрелись по своим местам, на которых очнулись в день своего первого появления в этой комнате. Тогда Дэйн спал на широкой кровати рядом с Райэнной, Даллит — поодаль, Аратак с комфортом свернулся прямо на каменном полу, мехар устроился на самой мягкой из кроватей. Прошлой ночью Дэйн подумал было предложить женщинам лечь вдвоем на большую кровать, он собирался сам занять ту, на которой в первый раз оказалась Даллит, но не сделал этого потому, что все совершенно спокойно приняли первоначальный порядок размещения. Теперь Маршу вдруг пришло в голову, что для охотников половые признаки не играют особенной роли.
Когда все отправились спать, Райэнна, подперев голову рукой, негромко сказала:
— Дэйн, Даллит так расстроилась… Неужели она ревнует?
Маршу вовсе не хотелось обсуждать чувства Даллит, говорить и даже думать о том, что она могла испытывать.
— Я не знаю, Райэнна. Она могла просто воспринять мое смущение… Я ведь говорил тебе о взглядах на… э-э-э… взаимоотношения полов, принятые там, откуда я родом. Тогда, когда ты и Роксон на корабле мехаров… Меня смутило ваше поведение, и Даллит почувствовала это…
— Ну, тогда она должна знать, что мы с Роксоном притворялись, рассудительно заметила Райэнна. — Дэйн, ты сожалеешь?
— Ну что ты! — Марш обнял свою случайную подругу и прижал ее к себе. Она была великолепна в момент близости, так понимала его, так отвечала ему! Его тянуло к Райэнне. Что-что, а уж сожалеть он просто не имел права. Женщина тоже прижалась к Дэйну и очень скоро уснула.
Но Марш, чувствовавший, что Даллит несчастна, продолжал лежать без сна. В его мозгу встала отчетливая картина того, как девушка выглядела в их первую встречу, молча и тихо умирая, просто лишаясь сил от голода в камере пиратского звездолета мехаров. Сейчас все было словно бы и по-другому, и в то же время очень похоже.
«Неужели она чувствует, что меня у нее отобрали? Неужели ей сейчас так же одиноко, как и тогда?
Брось поедать себя, Марш. Здесь нет ни одной девчонки из тех, которые побегут травиться из-за того, что ты трахнулся с кем-то другим. Даже Даллит не такая, какой бы исключительной она ни была!
Но у нее никого, кроме меня, нет. Поэтому-то ей и не хотелось жить. Ей так нужна привязанность, нежность, любовь… Черт возьми! Ну почему она не спит, а?»
Больше Дэйн выдержать не мог. Он поднялся и тихонечко направился к кровати Даллит. Аратак, как обычно во сне излучавший голубое сияние, приоткрыл один глаз и едва заметно кивнул, как бы одобряя его действия. Марш почувствовал, что смущение вновь овладевает им, но он не колебался.