За спиной раздались какие-то непонятные хлопки. Данист резко обернулся и увидел то, чего увидеть никак не ожидал. Господин Бессмертнов стоял посреди гостиничного номера и картинно аплодировал.
– Я принимаю вашу декларацию, – произнес он будничным тоном. – Более того, я верю вам. Хочу только уточнить. Это касается только меня или всей вашей шайки-лейки?
– Скорее, она ваша, чем моя, – парировал Данист.
– Нет уж, мне чужого не надо. У меня к вам предложение. Поехали со мной. Здесь. Недалеко. Там будет Линович, а может, кто еще из ваших бывших коллег. Заодно разберетесь между собой в тихой, мирной обстановке…
– Абсолютно неприемлемый вариант, – поспешил возразить Денис. – Эту публику я никогда не прощу. Им место давно предопределено. В самом страшном девятом круге! А мне они отныне неинтересны. Кстати, чем скорее лично вы отдалитесь от них, тем будет лучше и для вас.
– Это ваше мнение. И я его уважаю. Но нынче мне интересно кое-что иное. Вы сами что ж, решили окончательно податься в отшельники?
– Что-то в этом роде! – рассмеялся в ответ Денис. – Став Дантесовым, я сам уготовил себе новый путь. Вашими стараниями, Андрей Андреевич, того Даниста больше нет.
– Не могу с вами согласиться. Своим побегом вы сами уничтожили себя как личность. Как знамя тех сил, которые в вас верили, устраивали демонстрации, пикеты. Тот, кто сидит вместо вас в зоне, теперь самый смирный заключенный из всех в стране. Так что это не я, а вы уничтожили Даниста, а с ним и себя как личность. Между прочим, с первого момента нашей встречи я порывался донести это до вас. Но не решался. Жалел, что ли? Не понимаю. Ну вот, теперь все сказано.
– Позвольте, я на пару минут тоже покину. Как говорится, тоже накопилось, – неожиданно для самого себя попросил Данист.
Бессмертнов понимающе указал ему на дверь в соседнюю комнату.
– Там вы найдете все, что вам нужно. Между прочим, поскольку вы отказались от моего предложения, а я, как только мы распростимся, уеду, можете оставаться в этом номере до утра. Привести себя в порядок и прочее.
– Если мне понадобится остаться, я в состоянии снять номер сам. Как ваши люди ни старались добраться до всех моих ресурсов, так и не смогли.
– Кто бы сомневался, – лишь усмехнулся Бессмертнов.
Пулей вылетев за «волшебную» дверь, Денис на какое-то мгновение замер. Наступающая, как селевой поток, злость уже готова была вырваться наружу. Бросившись к окну, он настежь распахнул его, дабы глотнуть свежего горного воздуха и просто хотя бы чуточку остыть. Простояв так минуту-другую, он без какого-либо стеснения рухнул на все ту же постель, которая недавно была единственным молчаливым свидетелем хозяина президентских апартаментов, и предусмотрительно изо всех сил втиснулся лицом в подушку.
«Почему мне так больно? Почему? Кричи – не кричи, никто не услышит. А если и услышит, скажет – припадок. Эпилептический, например. Или горячка…
Что же это еще, если не припадок?
Этот человек считает, что убил меня наповал. «Вы сами уничтожили себя как личность. Уничтожили как знамя тех людей, которые в вас верили, устраивали демонстрации, пикеты». Неужели он так сказал? Или я так услышал?
То есть там, в Москве, все давно считают мой побег трусостью?
Так это же действительно крест. Я сам стер свою жизнь, словно ластиком. Не Бессмертнов, а я сам. И не тогда, когда бросился в бега. Раньше!
Зачем спрашиваю? Себя-то не обманешь. Я точно знаю тот день и час, когда перестал быть для них знаменем. Господи! Ты видел это? Мой позор, когда первый раз кинул свою команду. Три сотни человек топ-менеджеров! Разом кинул. Обещал золотые горы, а дал им дырку от бублика. Именно тогда я сломался. Какое там знамя?! Тряпка…
Господи! Я кинул своих близких, своих единомышленников! Тех, кто пахал на меня! Тех, кто зарабатывал мне деньги, уважение, имя.
Ответная пощечина не заставила себе ждать. Никто из них меня потом тоже не захотел защищать. Хорошо, что Бессмертнов ничего не знает об этом. И упоминать при нем – ни-ни! А то бы наверняка сказал, что правильно осудили. Не за одно, так за другое. Уж, кто-кто, а он своих людей не сдает.
Он в чем-то наивен. Даже слишком порой. До сих пор уверен, что мое усмирение гордыни, отказ от мести родились исключительно в муках о нем? Как бы не так! Простите, меня, ребята!»
…Вернувшись в салон, Данист выглядел, несомненно, расстроенным, что не ускользнуло от Бессмертнова. По большому счету разговор был закончен еще до вынужденного перерыва, а толочь воду в ступе обоим не очень-то и хотелось. Все было сказано, а если что и пропущено – стало быть, не судьба.
Денис принципиально решил не делиться своими терзаниями, на которые вольно или невольно в последний момент его спровоцировал собеседник. А Бессмертнов – тоже принципиально – ничего не спросил. Если у обоих и осталось зло, недовольство, разочарование, так только на самих себя. Но кто в этом признается?!
– Удивительный вы все-таки человек, господин Дантесов! – вдруг заговорил Бессмертнов. Он впервые употребил новую фамилию Дениса. Что бы это значило? – Жажда мести так и не сожгла вашу душу. Вот мне порой не хватает великодушия прощать. Представляете, даже в мелочах. А вы, как я сейчас понимаю, способны прощать. Не каждому дано. Что скажете?
– Не понимаю, что я должен сейчас сказать, – угрюмо произнес Данист и поежился в ожидании очередного сюрприза.
– У вас, например, нет такого чувства, что в атмосфере витает некая недосказанность?! Вроде бы наговорили немало, а что-то важное упустили.
– Не чувствую. Главное я все же сказал, хоть и с надрывом. И плохое сказал, и хорошее. – Данист с вызовом посмотрел собеседнику в глаза.
– А я, увы, нет. Вот вы тут часто повторяли, что сейчас вы свободный человек. Только не уточнили: Данист или Дантесов? Не боитесь, что это раздвоение личности останется с вами на всю жизнь? Не отвечайте. Оба знаем ответ. Так вот в связи с этим у меня есть великодушное предложение.
Настала очередь Бессмертнову с вызовом вглядываться в беглого олигарха.
– Извините, Андрей Андреевич, но степень вашего великодушия мне неплохо известна. Но тем не менее сгораю от любопытства.
– Не ерничайте и не язвите, Денис Борисович. А предлагаю я вам в принципе простую штуку. Сейчас последует команда Хитрову, и он тихенько-тихенько, чтоб ни одна душа не пронюхала, вернет вас в зону. Там происходит обратная замена, и вы незамедлительно возвращаете себе чувство собственного достоинства. И вы снова поднимаете знамя, которое уронили. Сносные условия содержания вам будут гарантированы.
«Он что, подслушивал мои мысли? Или я все-таки действительно кричал там, в спальне? – вспыхнуло в мозгу Даниста. – Это же невыносимо. Неужели это не провокация?»
– С чего вы взяли, что я способен променять свободу на камеру? Дальше мне припаяют еще энное количество лет. И стариком выпустят, – на полном серьезе обдумывая ситуацию, выдавил из себя Данист. – Чудесная перспектива.