Теперь мне не было необходимости «держать марку», и потому я опустилась в кресло, пытаясь прийти в себя, потом посмотрела на Амалию.
– Наверное, надо подготовить все к отъезду, – растерянно проговорила я, пытаясь собраться с мыслями.
– Конечно, – кивнула в ответ Амалия.
– Особенно не усердствуй. Вещей минимум.
Я слабо улыбнулась наставнице и вышла.
В голове был полный раздрай, мысли беспорядочно скакали с одного на другое. Об эмоциональном состоянии можно скромно промолчать. С минуту стояла в холле, тупо глядя в одну точку, потом встряхнула головой и быстро пошла в свою комнату переодеваться. Все же не люблю я эти парадные платья. Неудобные.
Спустя полчаса появилось нестерпимое желание прокатиться верхом. Не стала противиться, и вот уже через десять минут сижу в седле Метели – лошади рыжей масти, – направляясь прочь со двора. Краем глаза на террасе дома заметила что-то белое, но, когда повернулась, там уже никого не было. Только чуть слышно хлопнули балконные двери.
Верховая езда всегда прочищала мозги, но не в этот раз. Застоявшаяся лошадь постоянно натягивала повод, и я все же дала ей волю. Некоторое время мы носились по полям, и ветер срывал с ресниц непонятно почему выступившие слезы. Теперь я уже не сдерживала горячую кобылу и подгоняла ее каблуками, впрочем, ей только это и надо было.
Поля сменились лесной дорогой, но скорость меньше не стала. Казалось, затормозить сейчас – как сердце остановить. Так что я временами уклонялась от слишком низко нависающих веток и мчалась дальше, полностью доверив выбор пути своей рыжей кобылке. До онемения сильно сжимала поводья и цеплялась за луку седла, чтобы не вылететь в бешеной скачке.
Пульс стучал в висках, глаза обжигало полыхавшее закатным огнем солнце. Вылетевшая на луг Метель вдруг споткнулась, благоразумно замедлила бег и перешла на плавную рысь. Осознав свою глупость, заставила ее перейти на шаг, а потом и вовсе остановила. Привязала поводья к ветвям старой ивы, немного отошла и обессиленно опустилась на колени у корней дерева.
Что же я творю? Так и шею свернуть недолго. Права Амалия, – «отчаянно глупая девочка».
Всегда знала, что моя беззаботная юность не вечна и рано или поздно об императорском отпрыске все же вспомнят.
Но даже в самых страшных снах я не могла представить себя на троне.
Это невозможно! Я не хочу!
Но он приехал. За мной приехал.
Амалия… мама. Ты останешься здесь, и, возможно, мы никогда больше не встретимся.
Слезы опять полились ручьем. Всхлипнула и уронила лицо в ладони.
Все. Все кончено! Привычный мир уже рухнул. Так всегда – первое время еще остается впечатление, что все не так фатально. Что все не так уж сильно изменилось. Но потом иллюзия распадается. И на этих обломках былой жизни надо строить новое. Сильное. Чтобы выстояло…
Я никогда не была при дворе, но и дурой не являлась. Хватало ума понять, что никто бастарда с распростертыми объятиями не встретит.
Истерика понемногу сходила на нет, пришли усталость и опустошение. Потому, когда на плечи легли теплые руки и ко мне прижалась Мари, я никак не отреагировала.
– Ну и что ты плачешь? – тихо прошептала подруга мне на ухо. – Ускакала еще так далеко. Я едва нашла…
– Уже знаешь? – грустно взглянула на девушку.
– Да. – Мариоль задумчиво смотрела на далекие горы, где догорающий закат окрашивал снежные пики во все оттенки золота и пурпура. Ветерок играл с волнистыми темными прядями подруги, которые выбились из косы.
– Если хочешь, я оставлю тебя здесь, – вытерла мокрые щеки и внимательно на нее посмотрела. – Придумаем что-нибудь.
– Мы с тобой вместе росли, и всякое бывало. Даже дрались иногда. Но именно ты настояла на том, чтобы я официально считалась твоей дамой и, соответственно, получала за это жалованье. И на моем обучении тоже. Была рядом в трудные моменты. Ты не бросала меня. – Мари подняла карие глаза, в которых на секунду мелькнул отблеск багрового солнца. – Так почему же думаешь, что я откажусь от всего, что нас связывало? Ведь не хуже тебя понимаю, что нас ждет в столице. – Подруга улыбнулась и несильно дернула меня за косу. – Ничего. Мы с тобой как те две лягушки. Будем дрыгать лапками, глядишь, масло получится!
– Ты, как всегда, оптимистка, – через силу улыбнулась в ответ.
Мы поднялись с травы и направились к лошадям. Пока Мариоль, тихо ругаясь на сильно затянутый узел, отвязывала своего Ветерка, я проверила ногу Метели.
С кобылой было все в порядке, но я все равно ласково провела по рыжей гриве и тихо извинилась. Лошадь фыркнула мне в волосы, показывая, что она думает о некоторых торопыгах, чьи выкрутасы едва не стоили здоровья честной кобыле.
Наконец Мари все же справилась со своей проблемой, и мы сели в седла.
Медленно возвращались обратно к поместью, и я снова ушла в невеселые мысли.
– Аля, хватит кукситься! И вообще я тебя не узнаю! – возмущенно воскликнула Мари.
– Прости, – встряхнула головой я. – Просто… мыслей много.
– Тебе пока обдумывать нечего, – рассердилась подруга. – Информации практически ноль. Ты просто себя накручиваешь и жалеешь. А ну перестань! Не разочаровывай меня, твое высочество!
Я отвела глаза, так как она была полностью права. Но Мари продолжать не стала, а задорно встряхнула головой и радостно выкрикнула:
– Тебе надо отвлечься. Так что наперегонки до дома! Кто последний, тот идет ночью к послу за маской! – и, дав коню шенкелей, унеслась вперед, оставив меня абсолютно обалдевшую от поворота событий.
К сожалению, такие споры у нас были довольно серьезными, и мне пришлось мчаться за этой бесовкой. Маришка чуть придержала Ветерка, подождала, пока я с ней поравняюсь, а потом снова пришпорила. Скачка была бешеной, проигрывать не хотелось.
Но в итоге я все же проиграла.
– Мариоль, ты с ума сошла! Какая ночь? Какой посол? Какая, ко всем неизвестным богам, маска? – возмущалась я, услышав, что задумала подружка. А эта зараза улыбнулась и, ничего не ответив, слезла с Ветерка. Перекинула повод и пошла к конюшне.
Мне ничего не оставалось, как последовать за подругой. Мари зашла в «лошадиный дом», как мы в детстве именовали конюшню, и стала расседлывать коня. Потом развернулась и сказала:
– Ночь – на твой выбор. Посол – тот ледышка, что был сегодня. Маска… Аль, ну не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях. Ты ведь прекрасно все поняла. – Эта поганка довольно улыбнулась и скоренько вымелась за дверь. Потом хитрая мордочка снова нарисовалась в дверном проеме и напомнила: – Ты обещала. Не отвертишься!
Отказаться я и правда не могла. Не знаю, какая блажь мне тогда стукнула в голову, но мы с Мариоль в свое время дали слово, что будем выполнять условия наших пари. О чем уже не раз пожалела. Впрочем… Все же это было весело! При нашей однообразной жизни и деятельной натуре подружки неудивительно, что мы стали и в таком находить плюсы.