У меня даже руки опустились! Я по всем комнатам искала, а она тут валялась? Уставилась на хранительский атрибут, как на личного врага. Потом опять рассмеялась. Все же не стоило сегодня столько колдовать… Теперь я в легком неадеквате. Вспомнила прыжки на кровати и признала, что не в таком уж и легком.
Все еще подхихикивая, отодвинула балдахин и уже собиралась сползать с постели, но заметила постепенно нарастающее в центре комнаты голубое свечение. Все веселье мигом испарилось, как будто его и не было. Похоже, я допрыгалась, причем в прямом смысле.
Спрятаться тут негде. До шкафа не добегу, а у кровати слишком низкая посадка. Что делать?
Портал ярко вспыхнул, и я на инстинктах одним движением переместилась в самый темный угол кровати. Тень балдахина делала полумрак и вовсе непроглядным. Ровно до того момента, пока не включат свет.
Но рефлексы сильнее. И потому я забилась в дальний угол и старалась не думать о том, что будет, когда он меня тут найдет. Как посмотрит? Что скажет? Что подумает?
Из телепорта, ругаясь, практически вывалился светловолосый мужчина в черном, в котором я с огромным удивлением опознала своего «дядюшку». А он что тут делает?
Хор со злобой швырнул что-то об стенку, и из папки по полу разлетелись документы, а мужчина разъяренно зарычал:
– Как же они меня достали!
Он стоял ко мне вполоборота, и я ясно видела суженные от ярости глаза и сжатые губы.
Еще дальше забилась в свой угол, теперь уже с любопытством наблюдая за происходящим. Хор же рывками начал расстегивать камзол, и я разглядела его помятый вид. Камзол полетел вслед за папкой к стене.
– Никак не успокоятся! Все же я прибью Мидьяра. И ничего мне за это не будет, ведь он обещал этих озабоченных отвадить!
Удивленно проследила за полетом рубашки и опасливо покосилась на уже полуобнаженного Хора, который решительно взялся за ремень штанов.
Ремень оставили в покое, но переключились на сапоги, так что это только отсрочка перед неизбежным. Может, голос подать? Так нет… В таком состоянии прибьет и не поморщится.
Хор потер шею и с отвращением посмотрел на ладонь.
– В помаде всего измазали, сучки придворные. Что же вам так неймется-то? – В стенку полетел сапог.
Хор несколько успокоился, выдохнул и сделал несколько пассов. Воздух задрожал, как марево в жаркий день, поплыл, и вот уже вместо коротковолосого безопасника в центре спальни стоит длиннокосый, полуобнаженный, но все такой же злой Лирвейн.
В стенку летит второй сапог, и с легким звоном расстегивается ремень. Лир быстро стаскивает штаны, пинком отсылает их к остальной одежде и опять опускает руки на бедра.
Тут-то мне бы и зажмуриться. Но, пребывая в шоке от того, что «дядюшка» и «рептилия замороженная» – это одно и то же лицо, я просто молча наблюдала. Слава всему, голубые с каким-то хитрым рисунком трусы он снимать не стал. Хлопком включил свет, и я забилась в угол, молясь всему на свете, чтобы он не обернулся и не увидел замершую на кровати меня.
Небеса меня услышали, и ругающийся Лир направился к дверям в ванную.
При свете рассмотрела наконец волшебника, и до меня с изрядным опозданием добрела мысль, что этот в высшей степени привлекательный мужчина сейчас практически голый. Когда еще появится возможность полюбоваться? Правильно! Скорее всего, никогда.
Поэтому я подалась вперед для лучшего обзора и наконец разглядела, что за рисунок украшает белье моего Хранителя. На пятой точке Лирвейна был изображен герб Изначальной Империи. Но на таком месте и на таком фоне символ бесконечности, обозначающий власть Хранителей, Императорская корона Проводников и клановая вязь, окружающая символы, не внушали никакого трепета или почтения. Патриот, блин!
Я зажала ладонью рот, потому что губы уже разъезжались в улыбке и смех грозился выйти из-под контроля.
Видимо решив меня добить, маг остановился на пороге, стянул патриотические труселя, ногой откинул к стене и с грохотом захлопнул за собой дверь в ванную.
Оставшись одна в комнате, на непослушных ногах сползла с кровати, подхватила маску и, подхихикивая, двинулась на выход. Но неожиданно о дверь ванной опять что-то ударилось, и я с внезапно проснувшейся прытью вымелась в коридор.
Уже спустя полчаса у себя в комнате я задалась вопросом: «А где же мои туфли?»
С удивлением разглядывала свои босые ножки, и до меня постепенно доходил весь масштаб проблемы. Покосилась на лежащую рядом маску Лира, потом с опаской на дверь, ожидая, что та сейчас распахнется и на пороге появится зловеще хохочущий Лирвейн, потрясающий трофейными туфлями. Как же я так влипла-то?
Есть небольшой шанс, что он их не заметил и лег спать. Но утром-то по-любому найдет… Что делать?
Для начала показать Маришке мою добычу. Чтобы отвязалась. А потом идти за обувью и заодно вернуть маску. Наверное, так…
Когда я с грохотом распахнула двери в комнату Мари, она подпрыгнула на постели и едва не свалилась с нее. Кинула в подружку белоснежным хранительским атрибутом. Мариоль же потрясла меня своей отличной реакцией. От летящего в нее предмета она благополучно увернулась, и маска приземлилась на покрывало. Брюнетка сразу просекла, что что-то не так, и обеспокоенно поинтересовалась:
– Аль, что стряслось?
– Что? – Я немного истерически рассмеялась. – Как видишь, маску я добыла.
– Вижу, – спокойно согласилась Мари. – Но это не объясняет твоего состояния.
– Я едва не попалась этому двуличному гаду! – истерично воскликнула я. – Это раз. И я там забыла свои туфли. Это два.
– Так, – нахмурилась подруга. – В каком смысле «двуличному»? И как тебя угораздило там забыть обувь?
– Лирвейн и лорд Хор – это одна и та же противная рожа, – прошипела я.
– Вот так так! – вскинула брови Мари.
– Два месяца мне мозги пудрил! – крикнула я и посмотрела на маску блондинистой сволочи как на личного врага, но потом вздохнула и уже чуть более спокойно продолжила: – Но я и сама хороша. Не догадалась! А ведь это никто особенно и не скрывал. Винить, кроме себя, некого.
– А ты изрядно разозлилась, – задумчиво проговорила Мари. – Я чего-то не знаю?
Вспомнила инцидент с Лирвейном и поцелуй Хора. Как я мучилась из-за того, что меня тянет к двум мужчинам одновременно. Немного покраснела, но отрицательно помотала головой, честным взглядом поглядев на подругу. Та чуть прищурила темные глаза, но комментировать мою очевидную ложь не стала, а переключилась на другую тему:
– Ладно… А как обувь-то? И зачем ты ее снимала, главное.
– Так получилось. – Я вспомнила прыжки на постели и решила не позориться. – Но факт есть факт. Он меня не заметил и упылил в ванную, только благодаря этому я смогла удрать.
– Как это вообще происходило?