Поразмыслив минуту и будучи абсолютно уверенным в своих действиях, курьер оформил билет на Дубровник. Спрятав его в карман пиджака, он пулей вернулся на регистрацию сочинского рейса. За соседней стойкой шло оформление пассажиров на Волгоград. В этой аэропортовской суматохе немудрено было что-то напутать, что, собственно, Багрянский и умудрился сделать. Он ошибся и пристроился в очередь за пассажирами волгоградского рейса. Позади, сразу за ним, оказалась скорбного вида женщина, которая и запомнилась прежде всего по очень печальному лицу. Регистрация шла медленно, и, передвигая сумку, Лев еще умудрялся читать свежие газеты. Краем глаза он обратил внимание на двух молодых мужчин с кучей чемоданов и сумок на тележках.
Один из них громко причитал:
– Во, блин, нагрузили. Сейчас кучу бабок за перегруз возьмут. А я даже не знаю, чем там жена их нафаршировала. Каким-нибудь дерьмом. Я тебе точно отвечаю.
Второй парень равнодушно слушал эту галиматью и согласно кивал.
– Ты чо киваешь, как попка?
– Соглашаюсь с тобой.
– А ты не соглашайся. Лучше придумай что-нибудь, – напирал тот, кто затеял разговор.
– Слушай, вон парень всего с одной сумкой. Вон баба – тоже пустая. Давай их попросим на регистрации взять груз на себя? Глядишь, за перевес килограмм на тридцать меньше платить будем.
– Класс! Ты иди и договаривайся, – резюмировал тот, кто явно был в этой компании за главного.
К ужасу Багрянского, парень покатил тележку с сумками и чемоданами прямо на него.
– Послушай, друг, облегчи положение. Сдай мой чемодан. А я тебя из аэропорта куда захочешь доставлю. Меня машина встретит. «Придется соглашаться», – только успел подумать курьер, как дорожная сумка уже покоилась на его полупустой тележке.
– Спасибо, дорогой. Мы пока с приятелем сходим за прессой да пивка на дорожку примем. Меня, между прочим, Володей зовут, а его – Петром.
Парень ткнул пальцем в сторону приятеля, продолжающего стоять в сторонке.
– Ближе к стойке мы подвалим. Будь другом, за нашей тележкой пригляди.
И не дожидаясь ответа, парни быстро двинулись в сторону пивного бара, который оказался, на удивление, рядом.
«Лихие парни, без церемоний. Так уметь надо», – только и успел подумать Лев.
– Вы, извините, двигаться наконец будете? – вежливо с кавказским акцентом обратилась к нему стоящая сзади женщина.
Действительно, очередь ушла далеко вперед, а Лев, как телеграфный столб, перегородил всем дорогу двумя тележками.
– Да вы не волнуйтесь, нам здесь еще стоять и стоять, – ответил он и стал толкать вперед свой и чужой груз. Женщина, которая была с весьма скромным чемоданчиком, стала ему помогать.
– Уж точно, самолет в Волгоград без нас не улетит.
– Как в Волгоград? – опешил Багрянский. – В Сочи!
– Здесь регистрация на рейс № 1303 в Волгоград, – упорствовала женщина. – А в Сочи, уважаемый, соседняя очередь. Да вы сами убедитесь, вон там впереди два табло по соседству.
Лев уже и сам, вглядевшись в надписи, понял свою промашку. Перейти в другую очередь было делом нехитрым, стоило объяснить народу, что вот, дескать, стоял, да оказалось, не туда. Не идти же заново в хвост? Но что делать с багажом «челноков», которые, видимо, плотно засели в баре?
Все та же женщина, видевшая, как всучили ее невольному знакомому по очереди чужой багаж, постаралась его успокоить:
– Да вы идите к своей стойке, у вас времени мало. А я посторожу и объясню ребятам, что вы перепутали рейс и в Волгоград не летите.
– Спасибо огромное. Бегу.
На всякий случай он сначала бросился в бар, но «челноков» там не нашел. Наверное, ушли за прессой или сидят где-то еще. Особого значения их отсутствию Лев не придал.
Получив посадочную карточку и талон на ручную кладь на сочинский рейс, он неспешно направился регистрироваться на Дубровник, мысленно нахваливая себя за придуманный план.
Уже давно была объявлена посадка на Сочи, а Багрянскому еще предстояло сыграть заключительную часть задуманного спектакля. На тот случай, если его все же пасут.
Он решительно повернул обратно, в сторону выхода на посадку сочинского рейса. Но проходя мимо стойки регистрации на этот рейс, которую не так давно покинул, буквально обомлел.
Те же самые волгоградские «челноки» в истерическом состоянии толкались у остатков сочинской очереди и, судя по жестам, уговаривали кого-то зарегистрировать на себя часть их багажа.
Но что сразило Багрянского наповал – багаж был совсем не тот, что часом ранее «челноки» всучили ему и который он несерьезно передоверил незнакомой женщине.
Анализировать увиденное и делать выводы времени не оставалось. Да и что реально он мог сделать, подспудно понимая, что все происходящее неспроста: «Меня раскусили? До конца ли? Плевать. Потом будет время размышлять. А сейчас – действовать!»
По сочинскому посадочному талону Лев быстро прошел досмотр. Ни сумка, ни ее содержимое никого не заинтересовали, и он бросился вперед по длинному правому коридору – якобы туда, где автобусы забирали пассажиров на сочинский рейс.
До его отлета оставалось двадцать минут. Пора!
Багрянский принял самую благообразную маску исключительно для немолодой, измученной работой женщины в форме дежурной, которая устало кричала:
– Кто еще на Сочи? Опоздавших ждать не будут.
– А опоздавший я один. – Он чуть ли не в нос сунул ей посадочный талон рейса на Дубровник.
Она, скорее по привычке, чем по необходимости, мельком взглянула на талон и удивленно подняла на пассажира усталые глаза:
– Гражданин, предъявите билет.
Делая вид, что ничего не понимает, курьер достал билет и отдал ей.
– Никак не соображу, – с досадой и действительно вряд ли что вообще соображая, растерялась она. – Вы как, гражданин, здесь оказались? У вас рейс совсем с другого терминала. – Вместо ответа Багрянский преданно заглянул ей в глаза. – Через десять минут вам вылетать, только с другого терминала, – повторила женщина. – Вы разве не видели, куда идете?
Багрянскому даже не надо было оправдываться. Все получилось настолько естественно, что лучшего нельзя было просто желать.
– Людочка! – заверещала она в уоки-токи. – Тут один гражданин заплутал. Ему на Дубровник, а он, судя по всему, сам уже вряд ли что найдет. Помоги мужчине. А мне надо сочинский закрывать.
Людочка, такая же, в телесах, дама, появилась через несколько минут. Резво схватила Льва за рукав и потащила по лестнице вниз, всунула в желтую «Газель» и скомандовала водителю:
– На двадцать седьмую стоянку.
– Это на Дубровник? – Багрянский еще не вышел из роли и спросил, потому что по роли нельзя было не спросить.