– Так о чем же я хотел сказать? – продолжил Духон. – Ах, да! К сожалению, не вижу пока пути решения нашего «квартирного вопроса». Конечно, можно расположиться в одном из особняков, хотя бы в моем, однако...
– Нет проблем, Александр Павлович, – прервал старосту Чигорин. – Предлагаю временно разместить орган, простите – земскую управу в моей новой гостинице «Бессонные ночи». Там есть все условия: оборудованный конференц-зал, кабинет директора, оргтехника всякая. Там же бар и прочие удобства... Словом, вся необходимая инфраструктура. А в случае чего и заночевать можно. Не так ли, господин Демидов?
– То, что ночи в вашем отеле у нас будут бессонными, это определенно, в смысле работы, конечно, – с ехидцей, но в то же время авторитетно парировал Даниил.
– Предложение очень дельное. Поэтому попросим к завтрашнему дню подготовить необходимые помещения, чтобы мы как можно скорее могли приступить к работе. А дел у нас будет, как я полагаю, по горло... – как бы подвел черту Духон.
– Да мы хоть сейчас можем отправиться туда. Там все готово, все на мази, чистенько, все прибрано, – радостно предложил Чигорин. – Сразу и отметим. В смысле, пообедаем заодно.
– Слышу речь не мальчика, но мужа! – с восторгом откликнулся Ордынский.
– Коль так, чего мы ждем? Поехали! – решительно произнес Духон.
– Хочу предупредить вас, господа, что комендант Гулькин, его церберы да еще одна особа проживают именно в этом отеле. – Демидов счел необходимым предупредить об этом товарищей.
– Что касается Гулькина и его церберов, то их мы берем на себя, – ответил староста. – А вот «особу», уважаемый Даниил Никитич, вы обязаны взять под свою опеку. Я имею в виду развернуть ее головку и прекрасное тело так, чтобы она не только доставляла удовольствие вам, но и приносила пользу нашему делу.
– Вот речь достойная старосты! – в новом приступе восторга произнес Ордынский.
Весь состав управы Успенского поселения дружно отправился в отель «Бессонные ночи».
* * *
Всю ночь во всех окнах отеля горел свет. После сытной трапезы в гостиничном баре, которую Чигорин превратил в церемонию инаугурации земского старосты Успенского поселения, Духон созвал у себя в новом кабинете весь состав земской управы. Отпросилась лишь Марина Танкер, которую, как она сообщила с некоторой долей кокетства и вызова, заждались клиенты.
– Итак, господа, нам необходимо прежде всего распределить обязанности, – произнес он, удобно устроившись в темно-зеленом кожаном кресле. – Предлагаю роль заместителя старосты отдать господину Демидову. Он самый молодой, энергичный...
– Да, молодой, энергичный! Но он же плохо знает нашу Рублевку, – неожиданно возразил Чигорин.
– Ничего, скоро узнает, хотя лучше этого и не делать, – двусмысленно откликнулся Ордынский.
– Дайте договорить, – недовольно буркнул Духон. – Что у нас за власть?! Как только начинается дележ портфелей, все сразу ссорятся. В том, что Демидов на Рублевке новый человек, чужак, можно сказать, есть свои преимущества. У него и глаз не так замылен, как у остальных, и он будет более объективен в принятии решений. Лично я не сомневаюсь в его работоспособности и мобильности, на что многие из нас, увы, уже не тянут. – Духон конечно же подразумевал, что Демидов будет не только замещать старосту, но и к тому же работать.
– Мы согласны, Сашенька. Только не надо превращать заседание управы в заседание политбюро, – попросил Ордынский.
– Вы абсолютно правы, Петр Никодимыч. Уж коль вы меня избрали старостой, то извольте принимать мои решения без излишних словопрений.
– Грядет диктатура, – тихо заметил Агулов.
– Ну, хватит, Михаил Давидович. Мы здесь не в игрушки играем! Я тут набросал на бумаге некоторые свои соображения. – Духон заглянул в блокнот. – Моему заму, то есть Демидову, поручается оперативная работа с населением, охрана общественного порядка и, самое главное, кураторство над комендантом Гулькиным и его командой. Я имею в виду, что Даниил Никитич должен заставить этих ставленников власти работать на нас.
– Хороша себе задачка! – воскликнул Демидов.
– Хочешь жить и работать на Рублевке – умей вертеться! Хе-хе, – с ехидцей произнес Ордынский.
– Я не хочу жить на Рублевке. Я тут у вас временно. Кончится карантин – и тю-тю.
– Вдруг все же понравится? Или какая-нибудь важная причина появится? Так что не загадывайте, молодой человек, – заметил Стрельцов. – Мы все здесь как бы заново учимся налаживать жизнь. И Рублевки, и свою собственную, между прочим.
– Это точно, – согласился Духон и продолжил: – А вам, господин и товарищ генерал, поручается образовать при управе совет старейшин из числа умудренных опытом лиц, которым мы доверяем. Будете давать нам советы по обустройству жизни в создавшихся экстремальных условиях.
– Ну, Сашенька, вы тут чуток перебрали! – Ордынский в изумлении вытаращил изрядно подслеповатые глаза. – Хотя должен заметить, батенька, функция весьма и весьма занимательная.
– Тем более что, уважаемый Петр Никодимыч, вы сможете без проблем функционировать в своем особняке, не обременяя себя и нас ежедневным посещением этого борд... простите, нашего офиса.
– Хоть вы и староста, Александр Павлович, но прошу выбирать выражения, – обиделся Чигорин.
– Хоть вы и мой приятель, прошу не просить. Вы, кстати, тоже можете в присутствии старосты не выбирать выражения. Если мы, конечно, не на людях, – в тон Чигорину ответил староста.
– Что есть, то есть, куда от этого денешься?! – справедливо заметил Агулов. Он, видимо, имел в виду такое понятие, как «бордель».
– А чем мне все-таки заниматься? – озабоченно спросил Чигорин, опасаясь почему-то, что на него будет возложена функция снабжения бензином церквей, очистки территории Рублевки от мусора или, того хуже, «участковых» выгребных колодцев.
– Вам, господин Чигорин, поручается произвести перепись работоспособного населения и инвентаризацию имеющегося у него сельхозинвентаря и прочего полезного оборудования, включая магазины садовых принадлежностей. Можете взять себе в помощь Акимыча и Иосифа.
– На кой хрен нам перепись населения? Мы и так знаем, кто здесь проживает, кто здесь что имеет! Одни – заводы. Другие – яхты. Третьи – буровые вышки. А четвертые? Действительно, лишь выгребные ямы, – порадовался собственному каламбуру Чигорин. – По нацсоставу тоже все ясно. Иногда попадаются русские, есть три хохла, сбежавшие от «оранжевой» революции, есть один черный, который утверждает, что он советник посольства Бурунди. Ну а остальные – евреи, грузины, армяне, азербайджанцы. СССР, одним словом.
– А он правду глаголет, – подхватил благодатную тему Ордынский. – У бурундийца поначалу резиденция была на столетнем дубе, что в Зубалово. А потом после сталинской эвакуации с госдачи ему в складчину купили участок с домом.
– И не стыдно? Что за расистские выпады?! – Староста сделал вид, что возмутился, и, сделав паузу, продолжил: – Так вот, нам крайне необходимо знать, сколько у нас трудоспособного населения! От этого зависит многое. Можно сказать, наше будущее. В том числе и что по осени есть будем.