– Бежим! – крикнул он на ходу Ахмеду.
Тот сразу понял, куда.
На базаре кругом валялись обломки исковерканной посуды, сувениры, одежда. Машинально Омер взглянул на стену, прилегающую к «Паласу», там, где находилась прачечная. Стены словно и не было, а в здании зияла дыра метра в два шириной. От ларька, где должен был находиться тротиловый заряд, как он и ожидал, не осталось даже мокрого места. Санитары подбирали с булыжной мостовой раненых. Кое-где валялись оторванные руки и ноги… Идти дальше не имело смысла. На боковой стене, – все, что осталось от соседней лавки, – болтался легкий малиновый шарф. Сомнений не оставалось, это шарф Ирины, который он приметил еще в день их первой встречи в Майами.
Он медленно сдернул шарф с доски и засунул в карман.
– Ах, Ахмед, Ахмед, как глупо все получилось, – пробормотал он. – Пойдем, надо отсюда убираться.
Ноги не слушались его, словно вместо них были протезы. Как они добрались до отеля, Омер не помнил. В опустевшем холле его встретил по-прежнему вышколенный консьерж.
– Вас спрашивали, сэр.
– Кто? – У Омера задрожало сердце, словно по нему ударили молотом.
– Дама из президентского номера, сэр.
Он не стал дожидаться лифта, а помчался по лестнице на пятый этаж и без стука влетел в президентский номер.
– Что вы себе позволяете, господин Омер?
Она стояла у чемодана, в полуоткрытом халатике. Невозмутимая. Неприступная.
– Вы! Вы здесь! А я был на рынке. Вот, нашел… – Омер вытащил из кармана шарф.
– Ах, это… – равнодушно сказала она.
– Я думал. Я боялся… что вас уже нет в живых.
– Как видите, живая. И даже собираюсь улетать.
– Куда? – не понял он.
– Домой. В Москву. После того, что здесь произошло, что я увидела, думаете, сюда еще кто-то приедет? – Женщину била дрожь, легкий халатик распахнулся.
– Не о том ты говоришь, Ирина! Не о том говоришь… – Он решительно сгреб ее в объятиях, будто пытаясь согреть, хотя ее тело, наоборот, было жарким, даже обжигающим. Больше сдержать себя Шариф Омер не мог.
Ирина не успела опомниться от подобной наглости, как мужчина уже полностью овладел ею. Он таранил ее тело сильными, страстными толчками, словно охотник, всаживающий пулю за пулей в свою жертву. Он шептал ей какие-то слова, но до нее никак не доходил их смысл.
– Ты так хороша, дорогая, будто отдаешься в первый раз… Ты слушаешь меня… Твое тело слушает меня… Оно водит мною… Это чудесно…
Как ни странно, его безобидные слова неожиданно заставили подумать о Викторе Широкове. Что, если бы на месте Омера был он? И именно он, а не Омер так же сильно держал ее за ягодицы, целовал грудь и губы, так же сильно и ритмично входил в нее своим членом? На какой-то промежуток времени она реально представила эту фантасмагорию…
– О чем ты сейчас подумала? – спросил Омер, пытаясь заглянуть Ирине в глаза. Его пальцы впились в ее ягодицы.
– Что ты делаешь?! – вскрикнула она, отстраняясь. – Останутся следы!
– Тоже мне невидаль, ты уже оставила мне следы в душе. И это больше, чем синяки на коже.
Она приподнялась на локте и в свою очередь заглянула Омеру в глаза. Затем нежно поцеловала.
– Мне надо улетать, – сказала она задумчиво, – я тоже не хочу тебя терять. Но и оставаться здесь тоже не хочу. Такая трагедия…
– Что? Улетать прямо сейчас? Когда мы только соединились?
– Не принимай все фигурально, дорогой. – Солье интуитивно почувствовала, что он вот-вот вновь припечатает ее к простыням. Она нежно протянула ладонь к его члену. – Ого! Стойкий оловянный солдатик.
– Ты о чем? Я не понял.
– И не надо. Теперь я буду руководить тобой, дорогой. – Она легко опустилась на его бедра.
Омер пытался вмешаться, но Ирина ударила его по руке:
– Я сама, не мешай.
Сумасшедшая оргия на двоих продолжалась еще минут двадцать. Омер стонал, как русская теннисистка на корте, а Ирина же, напротив, ожесточенно стиснула зубы. Она опять представила под собой этого загадочного увальня Широкова. Как же он тогда смотрел на нее?! Наконец она спросила:
– Ты доволен, дорогой?
– Я побывал в раю. Просто не знаю, что со мной случилось.
– Я тоже побывала на небесах. – И на самом деле ей еще никогда не было так приятно. Но кто знает, какова на самом деле дистанция от скромного «приятно» до райских кущ?
– Наверное, на нас обоих повлиял взрыв и то, что могло произойти на самом деле, – предположила Ирина.
– Представляешь, я тоже подумал об этом, – согласился Омер. – Не уезжай. Останься хоть до завтра. Нам надо подписать договор.
– А разве мы его не подписали сейчас, в постели? – неожиданно не к месту игриво спросила Солье.
– Шутишь? – недовольно поморщился Омер. – Прошу, в делах не надо шутить.
– Я серьезна как никогда. Поручи своим людям подготовить договор.
Хозяин «Ориента» нажал кнопку на телефоне.
– Ахмед, это ты? У меня на рабочем столе найди проект договора. Он в красной папке. Отдай юристам, чтобы учли все нюансы. Они в курсе. Договор мне нужен через два часа.
– Не надо через два часа. Я хочу остаться с тобой еще на одну ночь. Я улечу завтра.
Лицо Шарифа Омера зарделось от удовольствия. Он не верил своим ушам. Эта женщина наконец оценила его по достоинству! На радостях он живо вскочил с кровати и стал одеваться.
– Я так рад. Я так рад. Я даже не знаю, чему рад больше: тому, что у нас произошло, или тому, что ты остаешься.
– Это тебе решать.
– Как бы ты посмотрела, моя госпожа, на то, чтобы я стал аффилированым партнером в твоей туристической компании? Управление осталось бы за тобой, а я как бы стал гарантом долгосрочности наших отношений.
– В постели? – шутливо спросила она.
– Опять шутишь, дорогая Ирина, когда мы говорим о делах. Мы, арабы, не понимаем подобных шуток русских.
– Извини, это мой несносный характер.
Оба надолго замолчали, пока Ирина неожиданно не спросила его:
– Что сегодня произошло? Теракт? Опять что-то или кого-то взорвали? Неужели это никогда не кончится?
– Я пока не знаю, в чем дело, – ответил Омер, и не слукавил.
Он действительно не знал, как могла ситуация выйти из-под его контроля. В этом еще предстояло разобраться.
– А тебе не кажется, дорогой, что этот очередной взрыв, унесший столько жизней, причем недалеко от твоего «Паласа», ставит под сомнение успех не только нашего договора, но и туристического бизнеса в целом?
Ирина как бы невзначай затронула больную тему. Ей было интересно, какую позицию занимает в этом вопросе Омер. Как-никак араб. Может, он прояснит некоторые психологические моменты, которые питают террористов?