В понедельник утром «Сундук пирата» начинал свою деловую жизнь. Кроме того, Квиллер обещал стать первым покупателем в Центре Эддингтона Смита. И ждали его там с толстой чековой книжкой, правда, выписать ему пришлось гораздо большую сумму, чем он предполагал.
Покормив пораньше сиамцев, он угрюмо готовил себе овсянку и строгал бананы под контролем Коко, сидевшим на барной стойке.
В половине десятого Лайза ждала его – первого покупателя! – с ключом от буфета в руке.
– Знаю, что ты не хотел бы, чтоб о тебе писали в газетах, но, Квилл, какой бы это был сюжет на первую полосу: «В день открытия ЦЭС почётный гражданин Пикакса покупает редкую книгу для своего кота». Но тогда тебе пришлось бы тащить сюда Коко, а ещё неизвестно, как он поладит с Данди.
– Ты мечтательница, Лайза!
– Хотела прийти Вайолет, но она записалась на приём к врачу в Локмастере. Её везут туда на машине.
– Надеюсь, ничего серьёзного?
– Her, это плановый осмотр, какая-то не слишком мешающая жить хроника. Они пообедают в ресторации «Конь-огонь» и приятно проведут время. Готовы? – Она вынула ценную книгу из буфета и вручила её своему первому покупателю.
Творение Д-ра Зюсса было типичным изданием для детей: с ярко-голубой глянцевой суперобложки маленьких читателей приветствовал потешный кот в шляпе с высокой тульей в бело-красную полоску. Шестьдесят с гаком страниц заполняло повествование, стишки и такие же забавные, как на обложке, рисунки.
– А ты уверен, что Коко понравится? – спросила Лайза.
– Он любит тонкие книжки: их легко сбрасывать с полки. Таков его литературный вкус! Но эту книгу я запру на замок и лишь изредка буду выкладывать на кофейный столик, где в знак почтения он будет сидеть на ней. У Коко есть нюх на раритеты.
– Ну… если ты так говоришь… – скептически протянула Лайза. – А теперь… у меня есть для тебя сюрприз. Вайолет попросила меня сообщить… Её отец очень высоко ценил профессию журналиста и собирал книги, написанные о журналистике и журналистах, – в его коллекции сорок или пятьдесят названий!
– Я все их покупаю! – перебил её Квиллер, вынимая чековую книжку.
– Нет-нет! Она отдаёт их тебе в благодарность за книгу о Хиббард-Хаузе.
– Передай ей, чтобы она их все скопом подарила ЦЭС, а я их у Центра куплю. Ей зачтется при подаче налоговой декларации. А я порадуюсь удаче, которая выпадает случайно и, дай бог, раз в жизни, ну а ЦЭС получит солидный денежный вклад. Простая арифметика! Книги уже здесь?
– Нет. Они в Хиббард-Хаузе – четыре или пять коробок. Вайолет хотела, чтобы Олден отвёз их к тебе в амбар попозже вечером.
– Я буду на месте и выпишу чек на ЦЭС. А на какую сумму – решайте вместе с Вайолет.
Квиллер пошёл домой, унося с собой «Кота в шляпе», которого Лайза положила в один из полиэтиленовых мешков, подаренных ЦЭС местной аптекой. Когда он входил во двор амбара, оба сиамца выделывали курбеты в кухонном окне – в предвкушении, несомненно, мясных хлебцев от Луизы. Так или иначе, но они были жёстоко разочарованы, когда им преподнесли ценную книгу, – презрительно фыркали, с загадочным видом вздымали глаза к потолку и снова фыркали. Даже Коко, главный библиофил, не проявил никакого интереса к новому приобретению!
«Уж этот мне Коко! – посетовал про себя Квиллер. – Он, верно, предпочёл бы получить "Жизнь Джорджа Вашингтона"».
Позднее он снова отправился в город, чтобы выполнить кое-какие поручения, и перед особняком семейства Спренклов, на Мейн-стрит, увидел Мэти Спренкл, которая, задумчиво качая головой, смотрела то налево, то направо.
– Карету поджидаете? – улыбнулся он.
– О, Квилл! – засмеялась она. – Вы моя палочка-выручалочка. Никак не могу решить, куда мне ехать в первую очередь – на почту или в банк?
– Исходя из того, что тарифы на почтовые услуги всё время растут, сначала поезжайте в банк, – посоветовал он, – Вы прекрасно выглядите! А как поживают ваши девочки?
Он заметил, что к её темно-голубому платью прилипло несколько кошачьих волосков. Мэгги была завзятой кошатницей.
– Дорогая наша Шарлотта умерла от старости, и нам её ужасно не хватает. Но мы взяли серую кисоньку из кошачьего приюта. И назвали её Эмили. Не подыметесь ли в дом? Познакомитесь с ней и выпьете чашку чая…
– С удовольствием подымусь и заодно кое-что с вами обсужу… но от чая увольте: только что выпил три чашки кофе.
Это была наглая ложь и одновременно пристойная форма отказа от слабого жасминного чая с плавающими в нем одним-двумя, а чаще и более волосками.
Особняк Спренклов был построен в те давние времена, когда купцы торговали своим товаром на первом этаже принадлежащего им дома, а на верхних жили сами со своими большими семьями. Теперь внизу помещались два офиса: по купле-продаже недвижимости и страховой компании, а Мэгги занимала второй и третий этажи, превращённые в викторианский дворец. После смерти мужа, Джереми, она продала их летнюю резиденцию, рассталась с огромным розарием и обосновалась в центре Пикакса – поближе к местам своих многочисленных хобби.
Она спросила Квиллера, хочет ли он подняться по парадной лестнице или пройти к лифту в задней части дома. Лестница была по-старинному крутой, а из-за устилавшего её пышного ковра и без того узкие ступени не вмещали ботинок сорок четвёртого размера. Лифт, доступный со стороны автомобильной стоянки у пыльного фасада здания, был недавним нововведением.
– Я – человек отчаянный, поэтому я выбираю опасный, но короткий путь, – заявил Квиллер.
Лестница утопала в розах, стены были тёмно-красные, увешанные несметным числом гравюр. Дизайнер и по совместительству мэр Пикакса Аманда Гудвинтер недаром сказала Квиллеру: «Я делаю то, что хочет клиент. Деньги – его, и пусть живёт с тем, за что платит».
Наверху было ещё больше красных роз и красных стен, закрытых огромными картинами в тяжёлых золочёных рамах.
Разговор протекал за богато украшенным резьбой столом с мраморной столешницей, вокруг которого стояли обитые бархатом стулья.
– Вы наотрез отказываетесь от чая? Может, всё-таки выпьете чашечку? – ещё раз предложила Мэгги.
Квиллер снова отказался.
– Я пишу книгу о Хиббард-Хаузе, – начал он, -которую будет издавать Фонд К.
– Знаю, знаю! Вайолет мне сказала! Я очень, очень рада! Чем-нибудь могу помочь? Я старше Вайолет, но мы вместе росли.
– То, что мне надо, Мэгги! Я собираю воспоминания о Хиббард-Хаузе у старожилов Пикакса.
И он поставил на мраморную столешницу диктофон.
– О, я помню, как мы подымались на башню, чтобы посмотреть на озеро в десяти милях от Хиббард-Хауза… как зимою слетали на санках с холма, на котором он стоит… а летом ночевали на веранде в спальных мешках… как сидели вокруг печки в библиотеке, и отец Вайолет читал нам вслух. Вайолет поступила в колледж, потом уехала в Италию, а я вышла за Джереми и была безумно счастлива. Он любил выращивать розы и каждый день преподносил мне одну прекраснейшую флорибунду из нашего сада, напевая песенку «Только роза» из оперетты Рудольфа Фримля «Роз-Мари»! У него был красивый баритон!.. Пока Вайолет жила в Италии, мы с ней переписывались, и меня бросило в жар при известии, что она собирается замуж за художника. Ну а когда её родители узнали, что он не только художник, но ещё и иностранец … они чуть не умерли! Вайолет было сказано, что это убьёт её мать! Она вернулась домой.