– Не ехидничай! Сын мой здесь всегда машину паркует, его это место. Он с работы вернется с минуты на минуту. По-хорошему тебя прошу, освободи место.
Делать нечего, пришлось Кате перепарковываться. Да, что ни говори, а места для парковки – настоящая головная боль автовладельцев. Они трясутся над ними, как квочки над цыплятами, у каждого свое место, которое он сам себе же и определил. И не дай бог, если кто-то поставит машину на чужую территорию – начнется конец света.
Катарине в этом плане повезло. У них во дворе имелась охраняемая стоянка, посему скандалов и споров по поводу неправильно припаркованных тачек между жильцами не возникало.
В подъезд Катка вошла вместе с щупленьким мальчуганом. Пацан остановился у лифта, а Копейкина решила подняться на пятый этаж пешком. Необходимо было собраться с мыслями и подготовиться к встрече с живой Танюшкой.
На третьем этаже Катарина остановилась. Дремавшая на пороге одной квартиры черная кошка встрепенулась, вздыбила шерсть и метнулась вниз. Черная кошка перебежала ей дорогу. Плохая примета! Не пожелав рискнуть, Ката спустилась на второй этаж и надавила на красную кнопку вызова лифта. В лифте она злилась на саму себя за глупость и излишнее суеверие.
Дверь с номером «47» была обита бордовым кожзамом, а кнопка звонка располагалась слишком высоко.
Вздохнув, Ката позвонила. В квартире раздалась звонкая трель, которая не умолкала еще секунд пять после того, как Копейкина убрала палец с кнопки.
Никого. Вскоре стало ясно – в квартире пусто. Но что за дела? Татьяна заверила ее, что будет ждать Катку, куда она могла испариться? Передумала встречаться? Вышла на пару минут в магазин за хлебом? Или…
– Или я записала неправильный адрес. – Катарина достала сотовый.
Наташка подняла трубку после второго гудка.
– Продиктуй мне номер телефона, который ты переписала, – с ходу попросила Копейкина. – Бумажка у меня в спальне, на трюмо.
– А ты где?
– Стою под дверью, никто не открывает.
– Может, это к лучшему, а?
Катарина промолчала. Записав телефон, она отсоединилась и набрала семь цифр. Трубку не снимали. Значит, адрес верный, но, черт возьми, куда же подевалась Пучкова? Опять у Копейкиной возникли сомнения, спины ее коснулся ледяными пальцами страх.
Прошло десять минут. Двадцать… Через полчаса Катарина не выдержала.
Из лифта она вышла, едва не столкнувшись с высокой блондиночкой в енотовой шубе. Пробормотав извинения, Ката начала спускаться к выходу, а блондинка вдруг неуверенно спросила:
– Катарина?!
Копейкина остановилась.
– Да.
– Вы приезжали к Татьяне?
– К ней. – Катка вновь поднялась на площадку.
– А я Лидия, Таня у меня остановилась. А почему вы так рано уезжаете, поругались?
– Тани нет дома.
– Как нет, не может быть.
– Я простояла на этаже полчаса, там дверь не открывают и к телефону не подходят.
– Ушла, что ли, Танька?
– Вообще-то она обещала дождаться меня.
– А на сотовый вы ей звонили?
– Номера не знаю.
– Пойдемте. – Лида вошла в лифт, выудив из сумки ключи. – Сейчас позвоним Танюхе, узнаем, где она прохлаждается.
Подойдя к двери, Лидия воткнула ключ в замочную скважину и быстро переглянулась с Катой:
– А дверь-то открыта!
– Как открыта?
Лида толкнула дверь, и она начала медленно открываться.
– Таня! Тань, ты здесь? – Лида опустила сумку на пол, а сама, не разуваясь, пошла в большую комнату.
Катарина засеменила по узкому коридорчику, ведущему в кухню.
Таня Пучкова – это была именно она – лежала на кухне, на полу. На ее шее виднелся след от удавки.
Катка прислонилась к стене, прикрыла глаза и сползла вниз. Она потеряла сознание.
* * *
Ее кто-то бил по щекам, причем достаточно сильно. Открыв глаза, Катарина увидела над собой незнакомое женское лицо. Пригляделась и узнала Лиду. Та сидела на полу рядом с Каткой.
– Наконец-то! – заплакала Лидия. – Я уж подумала, вы тоже… того. Таньку задушили! В милицию я уже позвонила и «Скорую» вызвала.
Лида продолжала завывать, а Ката, приподнявшись, наткнулась взглядом на распластанное на полу тело Пучковой. Кровь прилила к лицу Копейкиной.
Говорят, снаряд не попадает дважды в одну воронку. Судя по всему – попадает.
Схватив Лиду за руку, Катка спросила:
– Ты уверена, что Таня мертва?
– А вы сами не видите? Она вся синяя, а на шее – след от удавки.
– Все равно надо проверить. – Ката медленно подползла к Пучковой, потрогала ее лоб, затем приподняла правое веко и попыталась нащупать пульс.
– Ее задушили, – выла Лида. – Таньку задушили!
– Кем тебе приходилась Таня?
– Знакомая она моя. Хорошая знакомая.
– Когда она приехала в Москву?
– Два дня назад.
– Одна?
– Ага.
– А… – Ката сделала глубокий вдох. – Димка где?
– Димка смылся. – Лида размазывала по лицу слезы, боязливо глядя на тело Пучковой. – Прихватил деньги и смылся.
– Куда смылся, какие деньги?!
– Не знаю я, где он отсиживается. Какая сейчас разница, менты вот-вот приедут! А-а-а… Танька…
Ката встряхнула Лидию за плечи:
– Вставай!
– Не могу.
– Вставай! – рявкнула Копейкина. – Выкладывай как на духу: что тебе известно о Пучковых?
– Не понимаю вас…
– Когда я выходила из лифта, ты меня окликнула, назвала мое имя. Откуда ты меня знаешь?
– Видела вас раньше.
– Когда? Где?
– В Норвегии.
Катка похолодела, ноги у нее подкосились, щеки запылали.
– Ты была в Норвегии?!
– Ну да. Я приезжала к Татьяне, она сама пригласила меня погостить.
– Не ври, почему же я с тобой не встречалась?
– Так получилось.
– Таню с Димкой… Их… Мы поехали в особняк, и там…
– Я знаю, – кивнула Лидия. – Их убили. Обоим перерезали горло.
Катарина была готова отвесить Лидии хорошую оплеуху.
– Тогда кто лежит на твоей кухне со следом удавки на шее?!
– Танька…
– А кого убили в особняке?
– Таньку…
– Лида, я сейчас тебя ударю! Что происходит, объясни?!