Едва ступив босыми ногами на синтетический ковер, Шарлотта почувствовала себя еще хуже… Они все были там: Хойт, Глория и Джулиан продолжали веселиться в свое удовольствие, словно ничего не случилось, не то «догоняя», не то просто заливаясь спиртным под завязку… Хойт и Глория сидели рядом на невысокой тумбочке для чемоданов, составлявшей часть бюро. Хойт оказался к Шарлотте спиной. Он даже не обернулся и не взглянул на нее… Все его внимание было поглощено Глорией… Шарлотта безошибочно узнала эффектный наклон головы, используемый им при флирте с девушками… да-да, вот так слегка повернуть голову и посмотреть словно бы искоса — действует без осечки. А почти обнаженная увесистая грудь «темной леди» маячила прямо перед его глазами… да к тому же еще этот страшно чувственный изгиб губ… Джулиан лежал навзничь на кровати, приняв какую-то если не акробатическую, то по крайней мере гимнастическую позу: оторвав бедра и поясницу от постели и поддерживая их руками, он поднял ноги прямо над головой. И как у него только сил хватает? Неужели его не тошнит? Но Джулиан весело хихикал, а то и разражался хохотом, после чего, снова хихикая, дергал ногами в воздухе, изображая нечто вроде брейк-данса на голове. Он был невероятно пьян.
Шарлотте пришлось пройти буквально в нескольких дюймах от Хойта и Глории. Глория бросила на нее мимолетный взгляд, но сразу же отвернулась обратно к Хойту. Все ее внимание было сосредоточено на нем, и девушка смотрела на него с такой… откровенной и манящей улыбкой… «Темная леди» держала в руках маленький пластиковый стаканчик — по всей видимости, с водкой, — слегка приподняв его, словно собираясь произнести тост. Хойт так и не обернулся и не поднял глаз. Глория, не придумав, что сказать, запрокинула голову и залпом вылила содержимое стаканчика себе в глотку. А Хойт упорно вел себя так, словно даже не подозревал о присутствии в комнате Шарлотты Симмонс.
Из них троих только Джулиан заметил ее. Перестав хихикать и дрыгать ногами в воздухе, он перевернулся и принял сидячее положение на краю кровати.
— Эй, Шарлотта, ты как? Что-то ты неважно выглядишь.
— А? Нет, ничего, все в порядке. Просто я, наверно, слишком много выпила. Немножко подташнивает.
— Ты случайно блевать не собираешься? — хихикнув, осведомился Джулиан. — Смотри у меня: блевать и портить воздух только в ванной, а еще лучше — в коридоре. Я в этой комнате спать буду, так что не хотелось бы всю ночь вонью дышать.
Гордый своим остроумием, он расхохотался, снова перекатился на спину, задрал ноги над головой и продолжил отрабатывать свой акробатический этюд.
Готовая расплакаться, Шарлотта опустила голову и уже прикрыла глаза ладонью, но сумела задавить в себе всхлипы и рыдания и даже опять вскинуть голову. Краем глаза она заметила, что Хойт смотрит на нее.
— Ты как — в порядке? — спросил он.
Шарлотте хотелось обернуться и посмотреть ему прямо в глаза, но она решила не делать этого, чтобы не разреветься на потеху всей компании.
— Я, наверное, полежу немного, и все будет хорошо, — сказала она. Последнее «хорошо» прозвучало тихо-тихо — едва слышно, и буквально в следующую секунду она просто рухнула на вторую кровать, вытянувшись на ней по диагонали и повернувшись спиной к остальным.
Где-то в самой глубине души Шарлотта надеялась (и больше всего на свете хотела), что Хойт подойдет к ней, присядет на кровать, положит ей руку на спину и посидит так хотя бы несколько минут, а еще — попросит Джулиана и Глорию куда-нибудь уйти. Она даже не хотела говорить с Хойтом: какие там разговоры, когда к глазам подступают слезы, а к горлу — рыдания. Она желала только одного: чтобы он вспомнил о ней, побыл с ней.
Ей захотелось свернуться калачиком, но сделать это мешала красно-черная сумка Хойта. Шарлотта сдвинула ее в ноги кровати — и тут же поняла, почему он вдруг поставил ее прямо посередине: чтобы прикрыть пятна крови на покрывале. Ну да, вот они, уже засохшие потемневшие пятнышки… всего в нескольких дюймах от того места, откуда и появились: из репродуктивных органов Шарлотты Симмонс…
Она подтянула ноги к груди и лежала, свернувшись клубочком, ощущая какое-то болезненное, саморазрушительное чувство удовлетворения. Да, наверняка так оно и должно было случиться: есть какой-то смысл в том, что она лежит прямо на тех самых пятнах, на том самом свидетельстве ее позора и глупости. Эта засохшая кровь символизировала для Шарлотты жертву, принесенную в память не только о глупой маленькой девчонке, но и о ее наивных иллюзиях. Как она могла поверить, что Хойт в нее влюблен? Мужчины не влюбляются: признание в любви для них равносильно признанию поражения, капитуляции, сдаче на милость победителя. Мужчины занимаются любовью — и это еще в лучшем случае, а чаще всего — они совокупляются, развлекаются, трахаются или имеют очередную женщину, которая либо идет на эти «занятия любовью» цинично и сознательно, либо попадается в ловушку ухаживаний, как это сделала она, наивная дурочка, которую каким-то капризом судьбы забросило в роскошный отель «Хайятт Амбассадор» в Вашингтоне, округ Колумбия.
Неожиданно Шарлотта обнаружила, что хотя лежит спиной к остальным и свернулась клубочком, но ее голова находится под таким углом, что она может видеть все происходящее в комнате — если, конечно, хватит сил открыть глаза. Она попробовала разомкнуть ресницы совсем чуть-чуть — всего на миллиметр — и тем глазом, который оказался выше, смогла сквозь мутную пелену различить силуэты Хойта, Глории и Джулиана. Девушка испустила долгий стон: «О-о-о-о-ох», как будто впадая в кому, но дыша при этом глубоко и медленно, как во сне. Прошло минут пять… и вдруг Хойт подошел к ней! Он наклонился над ней!
Тихим и очень мягким шепотом, словно едва вырывающимся из глубины его горла, он произнес:
— Эй, ты как?
Вот он наклонился еще ниже! Шарлотта догадалась об этом по его дыханию. Открыть глаза еще хоть чуточку она не решалась и потому видела перед собой лишь какую-то неясную тень. Через пару секунд она догадалась, что Хойт водит у нее перед лицом указательным пальцем… Потом появились два пальца… три… четыре… Вся его ладонь колыхалась перед ней из стороны в сторону, как веер… Затем — пустота.
Еще через несколько секунд девушка снова увидела их силуэты. Джулиан и Глория поднялись и подошли к шкафу, стоявшему у самого входа в номер — словно специально выбрав место подальше от Шарлотты. Затем к ним присоединился Хойт. Голоса их звучали очень тихо: так говорят в присутствии спящего человека.
— Ну что? — спросил Джулиан. — Как она там? Может, переберемся в другой номер?
— Да, пожалуй, так лучше будет, — хрипло прошептал Хойт. — Она отключилась — теперь небось до утра не проснется. — Пауза. — Мне пришлось выбить пыль из этого половичка.
Голос Джулиана:
— Да ты что, серьезно? Нет, старик, ты гонишь!
Тишина… потом сдавленный смех: судя по всему, Джулиану и Глории с трудом удалось сдержаться и не рассмеяться во весь голос. Даже по их шумному дыханию было ясно, чего им стоило задавить в себе радостные вопли и остроумные комментарии по поводу свершившегося чуда. Хойт продолжал шептать: