Тот факт, что все они тащились под винтом или травой, а то и под такими сложными комбинациями и того и другого, какие и запоминать-то в тягость, превращал их жизнь в великую тайну. Это была великая тайная жизнь. Взглядам ошарашенных граждан были доступны лишь внешние проявления тех потрясающих вещей, что творились в их головах. Все они превратились в персонажей собственных фильмов или Общего Большого Фильма. Они взяли себе новые имена и пользовались только ими.
Стив Ламбрехт стал зваться Чумой. Кэссади - Пределом Скорости, Кизи Головорезом, Бэббс - Отважным Путешественником. Хейджен, со своей вездесущей большой кинокамерой, скачущий вприпрыжку и взлетающий на крышу автобуса даже на ходу, получил прозвище Неисправность. Рон Бевёрт заведовал всей аппаратурой, рабочими инструментами, проводами, переключателями и прочей ерундой, и ему досталась кличка Аппаратурный Зануда, в дальнейшем просто Зануда. Джордж Уокер стал Еле Видимым. А Пола Сандстен была наречена... ну конечно же, Чаровницей Гретхен, Королевой Ила...
Тетрадь!.. для каждого из новых персонажей фильма - простая школьная тетрадка, и каждый персонаж этого самого кинофильма может писать в своей тетрадке сам, а могут эту тетрадку взять другие и тоже в ней писать - поди догадайся, кто что написал! - и в тетради Чаровницы Гретхен появляется такая запись:
Зарой их в ил! Она кричала, бегая в саду, в руках сжимая веточку петрушки - которую и прежде из рук не выпускала. Какое странное занятие, и с каждым днем все непонятней, она сказала, продолжив кое из кого веревки вить, а мы всегда влажны в ее руке... "Конечно,- говорит она,- ведь корни глубоки". Сюрпризом это не было, но все же ей стало любопытно разузнать, какого черта, что такое ЭТО, после чего он стал столь неуклюжим, хихикнул доверительно, о тень ее споткнулся, и оба в авантюру странную втянулись
Без малого неделю в пути, а прекрасная, полная энтузиазма, неотразимая Чаровница Гретхен, Королева Ила, Гретч, уже с и н х р о н н о входит в фильм. Кизи - лично сам Головорез - готовит для нее роль, куда уж тут вроде бы денешься, но она-то - она смотрит только на... Бэббса... на того, кто о тень ее споткнулся?.. Хм-м-м-м? Бесчисленные тени и лучи юго-западного солнца врываются в окна и падают на пол на скамейки на поднятые койки врываются из прикольного рева мотора отскакивают от двух пар глаз Гретч двух пар глаз Бэббса четырех пар глаз Гретч четырех пар глаз Бэббса восьми пар глаз Гретч восьми пар глаз Бэббса - смеющихся глаз с трепещущими ресницами - смешиваются тени и лучи, врываются друг в друга, и вот уже оба в авантюру странную втянулись, вы же понимаете. Кизи слегка мрачнеет сам Кизи, - но мрачность его вскоре отскакивает от него и раскалывается на юго-западные солнечные лучики. "В Ю т е е х а л п о у ш и в г р я з и, н а "п л и м у т е - 46" с п о д в е с н ы м к л а п а н о м", - говорит Кэссади. Со скрипом открывается дверца холодильника, буль-буль, от этого кислотного апельсинового сока кто угодно начнет губами причмокивать. Хейджен и его подружка-ведьма выпивают по чашке кислотного сока, и милое личико Хейджена закручивается в спираль: по часовой стрелке вращается милейший примерный христианин, а против часовой - милейший проныра из Дрюч-Хибары, туда и обратно, и оба они исчезают, вприпрыжку поднявшись по приставной лестнице на крышу, где под воздействием крайне неповоротливого солнца Юго-Запада и семидесяти миль в час... Хейджен довольно скоро спускается обратно, направляется к холодильнику, залпом выпивает еще одну чашку апельсинового сока, улыбается всем примерный христианин и проныра из Дрюч-Хибары, вращающиеся в обе стороны по спирали... и вновь поднимается на крышу автобуса, дабы устранить...
НЕИСПРАВНОСТЬ!
Когда б я десять долларов имел, я б поделился дозой риталина
с Марго - ведь риталин глотаю я, как аспирин.
Ну а теперь давай-ка заколдуем "Братьев Брукс",что, нравится?
Ночью треклятый автобус все еще подпрыгивает на дороге, и серебристая синева Юго-Запада уже не врывается, а тихо и незаметно проникает внутрь слабыми проблесками, тусклым дерьмом, а лучи автомобильных фар и длинные безумные тени от лучей автомобильных фар, следуя причудливым траекториям, скользят по салону, по койке любви. От койки любви никуда не денешься, если у тебя еще остались силы. На одной полке койки любви лежит спальный мешок, и любой, кому невтерпеж потрахаться, может в этот мешок вползти занимайся своей вещью, малыш, совершенно открыто, играйся себе сколько влезет,- и Сэнди всматривается во тьму и видит человеческое существо... трясущееся в спальном мешке, по которому под рев мотора скользят лучи автомобильных фар - сказочная койка любви, и все - с и н х р о н н о - видят, как спальный мешок воистину наполняется спермой, как бешено плывут в этой жиже крошечные чертенята, просачиваясь в жалкую волосяную гадость, которой они пропитывают мешок, - их миллионы, биллионы, триллионы, этих мечущихся во всех направлениях крошечных самобичующих хитрюг, стремящихся добиться о б л а д а н и я, что совершенно естественно, и заползи в этот спальный мешок вздремнуть часок-другой после обеда самая рафинированная девственница на этом свете - через три минуты она вылезет оттуда неуклюжим брюхатым чудом... однако когда же наконец прекратится это чертово п о д п р ы г и в а н и е...
Это вам не "Грейхаунд", это школьный автобус: рессоры и амортизаторы в жутком состоянии, прикольный скрежещущий мотор на последнем издыхании сотрясает автобус до основания, чудовищная вибрация, подладиться под которую не способно ни одно живое существо на свете, непрерывно колотит всех и каждого на койках и скамейках. Уснуть почти невозможно, и дни и ночи сменяются со своей тошнотворной цикличностью: весь день - слепящее солнце, всю ночь - неторопливое тоскливое скольжение причудливых лучей и теней автомобильных фар, и все время - шум. Джейн Бёртон почти всю дорогу тошнит. Заснуть никто не может, поэтому, чтобы было не так тяжело, все постоянно глотают винт психостимуляторы типа риталина, да все что угодно, а потом накуриваются травой, дабы избавиться от вызываемой винтом треклятой тахикардии, и принимают кислоту, чтобы все происходящее обернулось чем-нибудь другим. Потом все эти изматывающие тяжкие телесные наказания во время езды начинают чередоваться с необъяснимыми задержками, остановками, невыносимым чувством безысходности у обочины дороги, неизвестно где, а бессонница уже превращает тело и башку в высушенную скорлупу, заполненную кислым жирным дымом, точно в черепной коробке догорает убогое жилище. Им приходится заезжать на заправочные станции, чтобы сходить в туалет, вырулить себе возможность помочиться или испражниться... соблюдайте порядок, братва... как двенадцать?.. сколько - четырнадцать?.. мы никого не потеряли?.. а лишних нет?.. вот они вываливаются из автобуса, который, прямо скажем, выглядит довольно странно, а у этих странных типов видок это уже перебор, они же еле ноги передвигают... на все это в изумлении взирают владелец станции обслуживания и его Первый Помощник... в громкоговорителях ревет негритянская музыка, а эти странные типы вываливаются из автобуса, половина в маскарадных костюмах: огненно-яркие рубахи в краснобелую полоску, некоторые причудливо раскрасили себе лица, как индейцы из книжки комиксов, под глазами огромные круги, глаза красные, носы не синие, отнюдь не синие, зато глаза "красные... все толпой валят в сторону Чистой Уборной, да они уже выстраиваются в очередь...