У нас считалось немодным слишком сильно переживать из-за спортивных результатов. Мы не носили форму, если не считать таковой футболки с надписью «Entronics – Банда братьев», про которые к тому же все вечно забывали. Мы скидывались, чтобы заплатить пятьдесят долларов арбитру, и он судил наши матчи, когда у него было свободное время. Периодически на поле начинался спор, была ли занята база, был фалбол или нет, но все разногласия быстро разрешались и мы продолжали игру.
Тем не менее проигрывать не любил никто, особенно такие помешанные на соперничестве ребята, как мы.
Сегодня нам предстояло играть против действующих чемпионов нашей корпоративной лиги, команды паевого инвестиционного фонда Charles River Financial. Члены этой команды были сплошь биржевыми трейдерами – молодые двадцатидвухлетние ребята, только что из колледжа, все под 180 сантиметров ростом. К тому же большинство из них совсем недавно играли в бейсбольной команде своего элитного колледжа. Фонд нанимал их молодыми, выжимал как лимоны до последней капли сока и где-то к тридцати годам выбрасывал. Однако пока они работали здесь – и чертовски хорошо играли в софтбол.
Вопрос был не в том, проиграем мы или нет. Вопрос был в том, насколько смачно о нас вытрут ноги.
Мы играли каждый вторник, вечером, на поле Стонингтонского колледжа. Поле было великолепным – ничуть не хуже профессионального стадиона. Сочная, идеально подстриженная трава, красная кирпичная крошка внутри ромба только что аккуратно разровнена граблями, линии поля ровные и безупречно белые. Словом, все было гораздо лучше, чем мы заслуживали.
Мальчики из Charles River прибыли одновременно на своих спортивных «порше», BMW и «мерседесах» с открытым верхом. Все они были одеты в настоящую форму – белые футболки с тонкими светлыми полосками и надписью Charles River Financial, вышитой на груди размашистыми буквами. На спине у каждого – собственный номер. У них были подходящие по цвету элитные облегченные биты, фирменные перчатки, даже сумки для инвентаря из той же коллекции. Они выглядели как настоящие профессионалы. Мы ненавидели их так же сильно, как самые яростные поклонники Sox ненавидят команду Yankees – глубоко, безотчетно и иррационально. Ненавидели, и все.
К началу игры я уже полностью позабыл про водителя эвакуатора. Он, похоже, тоже про меня не вспоминал.
Все происходило до отвращения быстро. Аллард допустил семь атак – четыре из них закончились победными хоумранами капитана команды Charles River, трейдером фондового рынка Майком Уэлшем, мускулистым смуглым красавцем. Наши ребята явно занервничали, начали суетиться и, вместо того чтобы сконцентрироваться на однобазовых ударах, замахивались на хоумраны, и в итоге большинство мячей уходило вверх. В добавление к этому мы продемонстрировали традиционный парад ошибок – Фестино столкнулся с игроком защищающей команды, который был в ауте, и несколько подач Алларда были признаны недействительными, потому что его опорная нога не стояла в момент подачи на пластине питчера.
Согласно нашим правилам, команда, опередившая соперников на десять очков после четырех законченных иннингов, считается победителем. К концу третьего иннинга парни из Charles River вели 10:0. Мы окончательно пали духом и уже считали себя проигравшими.
Кэл Тейлор, менеджер нашей команды, сидел рядом, потягивая виски из фляжки, небрежно замаскированной видавшим виды бумажным пакетом, курил и уныло качал головой. Думаю, единственной причиной, по которой он стал менеджером, было желание не пить в одиночестве. Вдруг откуда-то издалека послышался приближающийся рокот мотоциклетного двигателя, но я не обратил на него особого внимания.
Затем, в неверном сумеречном свете я заметил подошедшего к игровому полю высокого парня в кожаном жилете и с собранными в хвостик волосами. Я сразу узнал водителя эвакуатора, который спас меня прошлой ночью. Он молча стоял поодаль, наблюдая за нашим позорным поражением. Во время очередного перерыва я подошел к нему.
– Привет, Курт, – сказал я.
– Привет.
– Приехал поиграть?
– Вам, ребята, похоже, не помешала бы замена.
Все с восторгом отнеслись к этой идее – кроме, разумеется, Тревора Алларда. Мы потребовали перерыв и столпились вокруг Кэла Тейлора, а Курт скромно отошел в сторонку.
– Он не работает в Entronics, – убеждал нас Тревор. – В команде могут играть только действующие сотрудники – таковы правила.
Я силился понять, почему он так сопротивляется – просто в силу своей мерзкой самодовольной натуры или кто-то нашептал ему, что я посмел подать заявку на вакансию, которую он уже считал своей.
Фестино, никогда не упускавший случая подколоть Тревора, сказал:
– Ну и что? Если противники спросят, он просто ответит, что работал по контракту и не знал, что тоже имеет право играть в команде. – Рик воспользовался перерывом, чтобы украдкой вытащить тюбик геля и вычистить руки.
– Работает по контракту? – переспросил Тревор с отвращением. – Он?
Это прозвучало так, словно на наше поле забрел бродяга, благоухающий дешевой выпивкой и давно немытым телом. Тревор был одет в длинные свободные шорты с карманами и линялую бейсболку с логотипом Red Sox – знаете, есть такие искусственно состаренные бейсболки с лохматыми козырьками. И конечно же, он носил ее задом наперед. На шее у него было небольшое ожерелье из ракушек, а на руке – «Ролекс», такая же модель, как у Горди. На футболке красовалась надпись: «Жизнь удалась».
– Ты хоть раз спрашивал удостоверения у ребят из Charles River? – спросил Фестино. – Откуда ты знаешь, что у них нет легионеров, например, из какого-нибудь второго состава команды Yankees?
– Или парня по имени Винни, который, как они тебе скажут, работает на складе, – поддакнул Таминек, сухощавый менеджер по внутрикорпоративным продажам. – На самом деле, Hewlett Packard все время использует легионеров.
– Эй, Тревор, а ты случайно возражаешь не потому, что этот парень питчер, а? – поддразнил своего приятеля Глейсон – высокий, мощный детина, блондин с короткой стрижкой, огромными ушами, лошадиным лицом и крупными передними зубами, которые не помещались у него во рту. Недавно он решил отрастить бородку, и его колючий подбородок стал похож на лобок.
Тревор нахмурился и покачал головой, но прежде чем он успел что-то сказать, Кэл Тейлор принял решение:
– Берем его. Тревор, ты пойдешь вторым номером, – сказал он и сделал большой глоток из своего бумажного пакета.
Все, что нам нужно было сделать – это объявить замену. Никто лишних вопросов не задавал. Курт не выглядел членом нашей «Банды братьев», но он запросто мог сойти за программиста или техника – по крайней мере для членов команды Charters River. Кстати, и за складского работника тоже.
Курта поставили отбивать мяч третьим – не четвертым, как в настоящей бейсбольной команде, потому что даже затуманенный алкогольными парами мозг Кэла Тейлора осознавал, что три отбивающих – это скорее всего три аута, а нам хотелось дать новому парню хотя бы один шанс показать себя. А может быть, и спасти наши задницы.