– Привет, малышка, – поцеловав ее, сказал я. – Как ты себя чувствуешь? – Она уже успела переодеться в домашнюю одежду. Я проскользнул рукой ей под футболку к поласкал животик.
– Даже не знаю. Немного странно.
– Странно? – встревоженно переспросил я.
– Да нет, просто немного тошнит. Изжога. Все как обычно. Джейсон, нам нужно поговорить.
– Да, конечно.
Фраза «нам нужно поговорить» обычно звучит не менее зловеще, чем «мы обнаружили опухоль».
Кейт похлопала рукой по диванчику рядом с собой:
– Присядь.
– В чем дело? – Я сел и исподтишка взглянул на часы. Отметил про себя, что у меня есть максимум десять минут на то, чтобы переодеться в джинсы и футболку с надписью «Red Sox» – иначе я ни за что не успею на стадион «Фенвей» вовремя.
– Послушай, дорогой. Я хочу извиниться. Я изводила тебя, потому что мне не нравилось, что ты так много работаешь, и я думаю, что это было несправедливо по отношению к тебе.
– Не переживай, – я не сержусь. – Мне не хотелось, чтобы мой ответ прозвучал так, словно я пытаюсь свернуть разговор, но ввязываться в продолжительную беседу тоже не хотелось.
– Я знаю, что Горди требует от тебя почти невозможного, и мне просто хочется, чтобы ты знал, как я тебя ценю. Мне стыдно за свое поведение в детском магазине.
– Ничего страшного, – сказал я.
– Ничего страшного? С каких пор ты стал так считать?
– А что?
– Просто оглядись вокруг, – она широко раскинула руки, – наш дом просто великолепен, и все это благодаря тебе. Благодаря тому, что ты так много работаешь. Все здесь благодаря тебе. И я этого никогда не забуду.
– Спасибо, – сказал я. Встал и снова поцеловал ее в щеку. – Мне пора бежать.
– Куда ты?
– На стадион. Я же тебе говорил.
– Ты идешь с Куртом?
– Да, – ответил я, – мне нужно переодеться.
Когда я снова спустился вниз, Кейт уже была на кухне – готовила себе вегетарианский бутерброд и брокколи. Заметьте, совершенно добровольно.
Я поцеловал ее на прощание.
– А тебе разве не интересно, как я провела день? – спросила она.
– Прости. Как ты сегодня?
– Просто невероятно. У Мари сегодня открылась выставка в художественной галерее, и я была на торжественном открытии как представитель фонда. Она приехала с тремя детьми – у нее же нет здесь ни родственников, ни няни. Так что я предложила ей последить за детьми, пока она давала интервью обозревателю раздела «Культура» из газеты Boston Globe.
– Ты присматривала за тремя детьми?
Она кивнула:
– Целый час.
– О Боже.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Считаешь, что это было настоящей катастрофой, да?
– А что, разве не так?
– Ну, сначала так и было. Первые десять минут я была уверена, что просто сойду с ума. Но потом – не знаю, как, но у меня все получилось. На самом деле, все не так уж сложно. В этом даже что-то есть. И знаешь, Джейсон, я поняла, что могу это сделать. Просто могу, и все.
Ее глаза были полны слез, и я почувствовал, что мои тоже наполняются слезами. Я поцеловал ее и сказал:
– Извини, мне пора бежать.
– Беги, – ответила она.
Как обычно, вокруг стадиона «Фенвей Парк» собралась толпа. Спекулянты спрашивали, не найдется ли лишнего билетика или не желаю ли я купить его, торговцы вразнос предлагали жареные сосиски, хот-доги и программки. Как мы и договаривались, я нашел Курта около турникетов рядом с входом в ворота «А». Я был удивлен, когда увидел рядом с ним женщину, которую он по-хозяйски обнимал за талию.
У нее были медные волосы с красноватым отливом – каскад мелких кудряшек. Короткая маечка персикового цвета, плотно облегала ее огромные груди. Осиную талию и роскошную задницу подчеркивали короткие джинсовые шорты. Спутница Курта была ярко накрашена – темные тени, густо покрытые тушью ресницы и кроваво-красная помада.
Как только прошел мой первый инстинктивный восторг самца при виде физически привлекательной самки, я тут же почувствовал разочарование. Это был совсем не тот тип женщины, с которым я мог представить себе Курта. Он никогда не упоминал о том, что у него есть девушка, но, с другой стороны, кого попало не водят на игры Red Sox. Слишком трудно достать билеты.
– Привет, босс, – сказала она, прикоснувшись к моему плечу вытянутой рукой.
– Простите, что опоздал, – сказал я.
– Еще не было даже первой подачи, – ответил Курт. – Джейсон, познакомься: это Лесли.
– Привет, Лесли, – сказал я. Мы пожали друг другу руки. У нее были очень длинные ярко-красные ногти. Она улыбалась, я улыбался в ответ, и мы смотрели друг на друга несколько секунд, не зная, что сказать.
– Итак, вперед, – скомандовал Курт.
Я шел рядом с ними вдоль трибун бейсбольного стадиона в поисках нашей секции и чувствовал себя третьим лишним.
Когда мы добрались до лестницы, ведущей наверх к нашей секции, Лесли объявила, что ей нужно в «комнату для маленьких девочек» – так она назвала туалет. Надежд на то, что мы увидим первую подачу, оставалось все меньше.
– Она хорошенькая, – сказал я Курту, когда Лесли удалилась в «комнату для маленьких девочек». – Как ее фамилия?
Курт пожал плечами:
– Спроси у нее сам.
– Вы давно встречаетесь?
Он взглянул на часы:
– Около восемнадцати часов. Подцепил ее вчера вечером в баре.
– Я, пожалуй, возьму себе сэндвич с мясом и сыром. Ты хочешь?
– Не ешь это дерьмо, – ответил Курт, – посмотри, как ты изменился к лучшему. Не стоит травить свой организм такой дрянью.
– А как насчет фенвейской сосиски? – Это знаменитые хот-доги, которые продаются прямо рядом с трибунами. Один из секретов, который раскрывается с многолетним опытом посещения стадиона, заключается в том, чтобы не покупать сосиски в киосках, где они чаще всего чуть теплые или вообще холодные. Гадость.
– Нет, это не для меня..
У меня тоже пропал аппетит.
– Как дела на работе?
– Хорошо, – ответил Курт, – занимаюсь проверкой кое-каких сведений, меняю карточки доступа в здание. Вчера ездил в Вествуд. Обычная рутина. Хотя мне пришлось начать расследование по делам одного из сотрудников.
– Правда? Кого именно?
– Не могу сказать. Ты его не знаешь. Продает краденые жидкокристаллические мониторы через еВау. Пришлось установить дополнительную видеокамеру для наблюдения и вытащить жесткий диск из его компьютера.