– Что тогда?
– Тогда водитель просто потеряет управление.
– Покопаться в шаровых опорах? Но как? Спилить их? Разве это тоже не станет очевидным?
– Если спилить – то да. А вот если затереть напильником, сдвинуть или что-то еще… Ослабить каким-то образом. И тогда машина…
– Ослабить? – переспросил я. – Но как можно ослабить металл?
– Черт, понятия не имею. Наверное, есть много способов.
– Ослабить металл, – произнес я вслух, только для себя. Я вспомнил историю, которую однажды рассказывал Курт – про то, как они со своим отрядом нанесли из тюбика что-то на талибский вертолет в Афганистане. – Я думаю, что знаю, как это можно сделать.
– Ладно, приятель. Отлично. Почему бы нам это не отпраздновать? – Грэм снова потянулся к пакетику с марихуаной. – Последний шанс, – предложил он.
Я вернулся домой около половины восьмого. Сьюзи и Итон доедали принесенный из ресторана ужин – думаю, им удалось найти суши-бар с доставкой, – а Кейт лежала в кровати с ноутбуком.
– Кейт, ты сегодня выходила из дома?
– На улицу? – она наградила меня удивленным взглядом.
– Судя по твоему виду, немного свежего воздуха тебе не повредит.
– Свежего воздуха? – удивилась она, но увидела, что я прижимаю палец к губам и осеклась. Кивнула в знак согласия. – Отличная идея, – поддержала она.
Она выскользнула из постели, и я поднял ее на руки. Она показалась мне неожиданно легкой – возможно, благодаря тренировкам Курта. Я вынес ее по лестнице вниз, а потом из дома. Итон выглянул из кухни, увидел, что я несу Кейт на руках, и выразительно закатил к небу глаза.
Мы оказались в нашем маленьком дворике около дома.
– Прости, но у меня есть все основания предполагать, что Курт установил жучки в нашей спальне.
Ее глаза широко распахнулись:
– Не может быть!
– Я не знаю. Но не хочу рисковать. Послушай, на какое время Сьюзи сняла дом в Нантакете?
– Наверное, до конца сентября. А что, ты бы хотел провести там несколько дней? Боюсь, я сейчас не в лучшей форме для отпуска.
– Речь не об отпуске. Как ты думаешь, ты сможешь перенести перелет?
– С перелетом нет проблем. Если я не буду ничего поднимать. Но зачем все это?
– Я хочу, чтобы Сьюзи и Итон вернулись в Нантакет и забрали тебя с собой. Как можно скорее. Завтра рано утром.
Она взглянула на меня, выражение ее лица быстро менялось: замешательство, скептицизм, изумление. А потом понимание.
– Это все из-за Курта, да? – спросила она.
На следующее утро Сьюзи, Кейт и Итон сели в такси до аэропорта Логан и вылетели в Нантакет. Я вернулся в офис, и около девяти утра у меня выдалась свободная минутка. Я перезвонил исполнительному директору бейсбольной команды Red Sox, который, к моему удивлению, оказался милейшим человеком – не знаю, наверное, я ожидал услышать на другом конце провода громилу-спортсмена с бостонским акцентом. Он предлагал мне провести презентацию PictureScreen и представить кое-какие цифры. Мы договорились встретиться через неделю…
Повесив трубку, я спустился на лифте вниз в фойе. Вышел из здания компании, отъехал на несколько кварталов, вытащил визитную карточку сержанта Кеньона и позвонил ему с сотового телефона.
Трубку снял обладатель хриплого голоса с тяжелым испанским акцентом:
– Полиция штата Массачусетс, детектив Санчес.
На заднем фоне были слышны голоса, телефонные звонки – обычная офисная суета.
– Можно сержанта Кеньона? – спросил я.
– А кто его спрашивает?
Я замешкался ровно на секунду:
– Джош Гибсон.
Кеньон тут же поднял трубку.
– Мистер Гибсон, – ответил он, – подождите, я переведу звонок в свой кабинет. – Он включил режим ожидания и снова взял трубку через несколько секунд. – Вы удачно выбрали время для звонка, – сказал Кеньон, – я как раз собирался вам звонить, чтобы сообщить новости.
– Какие новости?
– Служба расследования аварий ничего не обнаружила.
– Они ничего не нашли, – повторил я. Это в мои планы не входило.
– Верно. Никаких улик. А отсутствие состава преступления означает отсутствие дальнейшего расследования. А это, в свою очередь, означает, что дело закроют и мне передадут следующие дела.
– Но я же уверен, что Курт – я точно знаю, – что-то сделал с этой машиной.
– Если отдел дознания говорит, что они ничего подозрительного не обнаружили, я ничего не могу поделать.
– Они были просто недостаточно внимательны.
– Возможно, вы и правы. Я не знаю. У них очень много работы. Очень много дел, которые необходимо разобрать.
– Но это же действительно произошло! Он сделал это. Я точно знаю. Кто-то занимался проверкой шаровых опор?
– Я понятия не имею, что именно они проверяли. Все, что мне известно – это то, что они не обнаружили ничего подозрительного.
– Где сейчас находятся обломки?
– Полагаю, они утилизированы.
– Утилизированы?
– В любом случае вывезены с нашей территории. Обычно они так делают.
– Кто они?
– Эвакуаторная компания. Теперь это их собственность. Обычно они спрашивают родственников погибших, хотят ли они получить обломки, а когда машина в таком состоянии, как эта, то родственники как правило отвечают «нет», так что они продают ее на металлолом. А почему вы спрашиваете?
– Вы должны заставить отдел дознания еще раз осмотреть обломки, прежде чем их сдадут в металлолом.
– Теперь это не в моей юрисдикции. И не в юрисдикции полиции штата.
– А как называется компания, которая увезла обломки?
Последовала долгая пауза. Кеньон засмеялся:
– Эй, забудьте об этом.
Я попытался подойти с другой стороны:
– Если вы проведете обыск в квартире Курта Семко, я готов биться об заклад, что найдете тюбики с веществом, которое называется РОМ. Реагент для охрупчивания металла. Используется десантно-диверсионными войсками армии США.
– РОМ, да? Видите ли, здесь возникает одна небольшая проблемка. Никакого обыска не будет. Отсутствие улик означает отсутствие расследования и отсутствие ордера на обыск. В реальном мире дела обстоят именно так.
– Он хранит все это у себя дома. Я видел своими глазами. Вот вам и улики.
– Позвольте мне кое-что объяснить вам, мистер Стэдман, потому что вы, похоже, слабо разбираетесь в юридических тонкостях. Для того чтобы произвести обыск, необходима санкция судьи. А судья не выдаст санкцию до тех пор, пока не увидит того, что называется резонными основаниями для обыска.