– Сегодня мы рекомендуем морского окуня с жареной цветной капустой, беконом и мандариновой подливкой за двадцать девять долларов. А также седло барашка, запеченное в фисташках с тертым корнем сельдерея и лесными грибами. А гвоздь сегодняшнего вечера – тунец на гриле…

– Можно, я попробую догадаться, – перебил официантку Мьюлдар: – …приготовленный на японский манер, не слишком прожаренный в середине. Правильно?

– Правильно!

– В Бостоне он уже никому в рот не лезет!

– Мы где-то раньше встречались? – вмешался Ник, которому стало обидно за официантку.

– Да, мистер Коновер. Я раньше работала на «Стрэттоне». Оформляла командировки.

– Сочувствую… А как вам здесь?

– Раньше я зарабатывала в два с лишним раза больше, – процедила сквозь зубы официантка.

– Сейчас тяжелые времена, – пробормотал Ник.

– Выбирайте. Я подойду через пять минут, – буркнула официантка и удалилась.

– Как вы думаете, она плюнет нам в салат? – спросил Мьюлдар.

– У вас на «Стрэттоне» дела идут неважно. И не пытайтесь убедить меня в обратном, – заявил Тодд Мьюлдар.

– Верно, – поспешно отозвался Скотт Макнелли.

Ник с выжидательным видом кивнул.

– Если проблемы длятся квартал или два, можно во всем винить плохую экономическую ситуацию в стране, – продолжал Мьюлдар. – Но если дела идут плохо всегда, это уже похоже на штопор. А «Фэрфилд партнерс» не нуждаются в компаниях, вошедших в штопор.

– Я понимаю вашу озабоченность, – сказал Ник. – И поверьте, я ее разделяю. И тем не менее, уверяю вас, у нас все под контролем. Завтра нас посетит один очень крупный клиент. Очень-очень крупный. И он наверняка подпишет с нами контракт. Одного этого контракта хватит, чтобы переломить ситуацию.

– Мы не можем полагаться на удачу, – сказал Мьюлдар. – Может, ваш клиент подпишет контракт, а может, и нет. Вы, понятное дело, цепляетесь за эту надежду и не желаете ничего у себя менять, а на самом деле рынок капиталов требует созидательного разрушения. Перемены всегда требуют что-то разрушить, сбросить груз старого, чтобы взмыть вверх к новому. Ничего не поделаешь, старое всегда тянет вниз. Вы же директор! Вы должны преодолеть инерцию, по которой движется ваша корпорация. Потому что движется она сейчас в никуда. Сбросьте за борт старое! Распахните окна ветрам новых идей!

– Не знаю насчет созидательного разрушения, – пробормотал Ник, – но, по-моему, у нас все идет нормально. Дороти Деврис продала «Стрэттон» вам только потому, что увидела в вас инвесторов с дальним прицелом. Помню, как Уиллард Осгуд говорил мне и Дороти Деврис у нее дома на Мичиган-авеню: «Я хочу стать не только вашим партнером, но и вашей поддержкой. А управлять вашим делом я не хочу. Управляйте им сами. Наверняка будут моменты, когда нам вместе будет тяжело, но вы обязательно справитесь и не только не растратите, но и преумножите мои деньги!»

Тодд Мьюлдар с хитрым видом усмехнулся. Он явно понял, зачем Ник запомнил слова владельца «Фэрфилд партнерс», словно цитату из Священного Писания.

– Наверняка Осгуд так и говорил. Но вы должны знать одну важную вещь. Уиллард Осгуд сейчас в основном ловит рыбу на блесну во Флориде. Вот уже год с лишним его не волнует ничего, кроме расцветки мормышек.

– Он решил отойти от дел?

– Скорее всего, да. В самом обозримом будущем. И тогда тяжкое бремя ответственности падет на нас, тех, кто выполняет сейчас всю грязную и неблагодарную повседневную работу, пока он закидывает крючок в лазурные воды Карибского моря. А ведь мир меняется. Это раньше крупные инвесторы вкладывали двадцать или даже сто миллионов долларов, а потом шесть или десять лет тихо ждали своего дохода. Теперь все по-другому. Теперь инвесторы больше не ждут. Они хотят прибыли чуть ли не на следующий день.

– Отправьте их на ваш сайт в Интернете, – сказал Ник. На сайте «Фэрфилд партнерс» показывали мультик по басне Эзопа о зайце и черепахе. Отвратительный, слащавый мультик. – Пусть инвесторы посмотрят мультик про зайца и черепаху. Пусть вспомнят о том, что поспешишь – людей насмешишь, – добавил Ник.

– Теперь из черепах варят суп, – заявил Мьюлдар.

Скотт Макнелли громко расхохотался.

– У нас в городе черепаховый суп не в моде, – процедил Ник.

– Нам нужны здоровые, динамично развивающиеся компании, – с мрачным видом заявил Мьюлдар. – Разваливающиеся компании нам не нужны.

– Мы не разваливаемся, – спокойно сказал Ник. – Сейчас у нас трудности, но мы идем правильным путем и их преодолеем.

– Через пару дней состоится заседание совета директоров. Вы должны представить всесторонний план преодоления ваших трудностей. Сокращайте производство, продавайте недвижимость, делайте, что хотите! Помните о разрушении старого ради созидания нового! Нельзя, чтобы директора утратили доверие, которое к вам питают! – с торжествующим видом усмехнулся Мьюлдар. – Поймите меня правильно. Когда мы покупали «Стрэттон», мы покупали не только древний заводишко в глухой деревне и с допотопным оборудованием. Мы покупали его сотрудников. И вас тоже. Мы не хотим, чтобы вы развалились. Но для этого вы должны начать мыслить по-другому. Чтобы переломить ситуацию, вы должны в первую очередь изменить самих себя.

Скотт Макнелли с понимающим видом кивнул, прикусил нижнюю губу и стал теребить волосы за ухом.

– Вот я понимаю тебя, Тодд. И у меня есть неплохой план, – пробормотал он.

– Мы выслушаем любые идеи. Зачем, например, вы полностью изготавливаете вашу продукцию в США, когда ее можно за полцены делать в Китае?

– Мы обсуждали этот вариант, но отклонили его, – начал объяснять Ник, – потому что…

– Пожалуй, стоит вернуться к этому варианту, – перебил его Макнелли.

Ник пригвоздил Скотта Макнелли к стулу взглядом.

– Я знал, что могу на вас положиться, – заявил Мьюлдар. – А что у нас на десерт? Стойте, дайте мне самому догадаться… Чем нас угощали в конце 90-х годов прошлого века в Нью-Йорке? Правильно, шоколадным тортом!

Распрощавшись с Тоддом Мьюлдаром и проводив взглядом его взятый напрокат лимузин, Ник повернулся к Скотту Макнелли:

– Ты вообще за кого?

– О чем ты? Я говорил ему то, что он хотел слышать.

– Твой начальник я, а не Мьюлдар. Говори то, что хочу слышать я! Ты за кого?

Некоторое время Скотт Макнелли молчал, явно прикидывая, стоит ли нарываться на ссору, а потом пробормотал:

– Что это вообще за разговоры? «За кого?» Мы все в одной лодке.

– Даже в одной лодке одни гребут справа, а другие – слева.

– Ну хорошо, хорошо… Конечно же я за тебя, Ник. А то как же!

11

Леон смотрел телевизор и пил пиво. В последнее время, если Леон не спал, он всегда пил пиво. Одри смерила взглядом мужа, развалившегося в центре дивана в пижамных штанах и белой футболке, обтягивающей пузо, раздувшееся от пива, как барабан. За последние год с лишним Леон поправился на пятнадцать-двадцать килограммов и постарел лет на десять. Когда-то Одри могла похвастаться тем, что никогда не видела такого труженика, каким был ее муж. Леон не прогулял ни одного рабочего дня у конвейера и никогда не жаловался на усталость. Теперь же, когда у него отняли работу, он утратил интерес к жизни и погрузился в беспробудную праздность.