В этот момент Ник внезапно заметил, что недалеко от них сидит Скотт Макнелли. Макнелли тоже заметил Ника и помахал ему рукой. Вместе с Макнелли за столиком сидел высокий худощавый мужчина с узким лицом и острым подбородком. Макнелли что-то ему быстро говорил, показывая пальцем в сторону Ника. Судя по всему, Макнелли и высокий мужчина решали, что делать: убираться подобру-поздорову или все-таки поужинать. Судя по всему, они решили поужинать, но предварительно встали и подошли к столику Ника.
– Вот уж не ожидал, что ты завсегдатай этого заведения, – усмехнулся Скотт Макнелли, потрепав Ника по плечу.
– Я здесь не завсегдатай, – сказал Ник и добавил: – Познакомьтесь, это Кэсси… А это Скотт.
– Очень приятно, – сказал Макнелли. – А это Рэндолл Энрайт. Он помогает мне разобраться в некоторых юридических тонкостях нашей финансовой реконструкции. Ужасно скучное занятие. Для всех, кроме таких зануд, как я.
– Очень приятно, мистер Энрайт, – сказал Ник.
– Я тоже рад познакомиться с вами, мистер Коновер, – вежливо сказал высокий мужчина. Его пиджак был расстегнут, и, перед тем как протянуть Нику руку, он снял с носа очки и спрятал их в нагрудный карман рубашки.
– Как дела с подписанием контракта с группой «Фишер»? – спросил Ник у Скотта Макнелли.
– Вряд ли с этим контрактом стоит торопиться, – пробормотал Макнелли.
– Чем раньше мы его подпишем, тем лучше.
– Как скажешь, так и будет, – Макнелли опустил глаза и стал нервно теребить себе волосы за левым ухом. – Директор здесь ты.
– Я надеюсь, вам понравится Фенвик, – сказала Кэсси юристу. – А когда вы возвращаетесь в Чикаго?
Рэндолл Энрайт и Скотт Макнелли переглянулись.
– Не ранее завтрашнего дня, – ответил юрист.
– Приятного аппетита, – сказал Ник, всем своим видом давая понять, что обмен любезностями пора заканчивать.
Вскоре Нику и Кэсси принесли мясо со шпинатом и картофелем.
– Откуда ты знаешь, что он из Чикаго? – спросил Ник у Кэсси.
– У него очень дорогой костюм. Видел этикетку «Харт, Шаффнер и Маркс» на подкладке его пиджака? Местные таких не покупают. Это явно дорогостоящий юридический консультант, которого твой финансовый директор пригласил сюда, чтобы обсудить с ним какое-то важное дело.
Ник вопросительно посмотрел на Кэсси.
– У него на носу были очки для чтения, а им еще не приносили меню. Значит, твой Скотт показывал ему какие-то бумаги.
– Ах вот оно в чем дело!
– И Скотт явно расстроился, что мы их тут застали. Ведь они пришли сюда именно по тем же соображениям, что и мы – надеясь не встретить в таком месте знакомых.
Ник усмехнулся, ведь именно поэтому он и предложил пойти в затрапезный фенвикский «Гранд-Отель» с его прокуренным рестораном.
– Потом эта фраза «Директор здесь ты»! Когда люди говорят такие вещи, они обычно про себя добавляют «Пока…».
– Может, ты все-таки преувеличиваешь?
– А может, ты не в состоянии видеть дальше собственного носа?
– Возможно, – согласился Ник и рассказал Кэсси о секретном вояже Скотта Макнелли в Китай под предлогом невинной поездки на ранчо в Аризону.
– Вот видишь, – пожала плечами Кэсси. – Он водит тебя за нос.
– Весьма возможно.
– Но он все-таки тебе нравится?
– Да. То есть раньше нравился. Он такой смешной. И прекрасно справляется с цифрами. Мы в дружеских отношениях.
– В этом-то все и дело. Из-за этих «дружеских отношений» ты ничего и не замечаешь. А этот Скотт готов в любой момент нанести тебе удар в спину.
– Пожалуй, да.
– И при этом он тебя совершенно не боится.
– А что, он должен меня бояться?
– Безусловно. Именно тебя, а не этого миллионера из Бостона.
– Тодда Мьюлдара. Но ведь именно Мьюлдар теперь все решает, и Скотт это прекрасно понимает… И все-таки смешно получается. Ведь именно я взял его на работу. Неужели ему совершенно незнакомо чувство благодарности?
– Сейчас ты мешаешь Скотту. Ты стоишь на пути к цели, которую он себе поставил. А его цель – встать во главе вашей фирмы.
– Может, ты все-таки ошибаешься? Он не производит впечатление алчного человека.
– Такие люди, как Скотт Макнелли, никогда не демонстрируют свою любовь к деньгам и к тому, что на них можно приобрести. Ведь ты же сам мне говорил, что он носит рубашки двадцатилетней давности.
– Значит, ему нужны не деньги?
– Не совсем так. Таким людям, скорее, не нужны вещи, которые можно купить за деньги. Они не разъезжают в дорогих машинах и не пьют коллекционных вин. И при этом они удавятся за деньги. Деньги для них самоцель.
Ник задумался о хорошо известных ему местных миллиардерах – Майкле Милкене, Сэме Уолтоне и других, живущих в маленьких домиках и радующихся только при мысли о том, как ежедневно растут суммы на их банковских счетах. Он вспомнил слухи о том, что Уоррен Баффет живет в нищенском домишке в пригороде Омахи, купленном им когда-то за тридцать тысяч долларов. При этом Ник мысленно сравнил жалованье Скотта Макнелли с его скромным жилищем и подумал о том, что Кэсси, возможно, права.
– Скотт Макнелли решил сейчас любой ценой добиться задуманного, – продолжала Кэсси, – чтобы в дальнейшем замахнуться на еще большее.
– Все то, что ты говоришь, – у вас этому обычно учат до позы лотоса или после?
– Ладно, если ты мне не веришь, ответь мне на один вопрос. Как ты думаешь, кем себя видит Скотт Макнелли в будущем?
– В каком смысле?
– Как ты думаешь, где он будет чувствовать себя лучше: продавая стулья и картотечные шкафы или ворочая финансами в «Фэрфилд партнерс»?
– Теперь понял.
– Тогда спроси у себя самого, на кого твой Скотт, на самом деле, работает!
Ник криво усмехнулся.
– Я сейчас вернусь, – сказала Кэсси и встала из-за столика.
Пока она шла в сторону туалета, Ник любовался ее восхитительными бедрами. Очень скоро выйдя из туалета, Кэсси пошла мимо столика Скотта Макнелли и на секунду задержалась возле него. Она что-то сказала юристу, а потом присела на свободный стул рядом с ним. При этом она смеялась с таким видом, словно услышала какую-то очень остроумную шутку. Через несколько мгновений юрист что-то положил в руку Кэсси, которая опять засмеялась, встала и вернулась за столик к Нику.
– Что это ты там вытворяла? – спросил Ник.
– Ходила на разведку, – ответила Кэсси и протянула Нику визитную карточку юриста.
– Ловко, – заметил Ник и прочел на карточке: «Абботсфорд-Грюндиг».
– Особой ловкости не потребовалось. Я все-таки женщина!