— Нет! — Джерихо сам удивился собственной горячности. В сознании отчетливо предстала карта Атлантики — коричневый массив Северной Америки, чернильные пятна Британских островов, голубое пространство океана, безобидные желтые кружки, ловушка из акульих зубов. И Клэр? Невозможность разыскать ее даже теперь, когда есть доступ в Парк. Отослать его в Кембридж, лишить доступа к секретной работе — это все равно что отправить на другую планету. — Нет, — повторил он спокойнее. — Ты этого не сделаешь.
— Это не мое решение.
— Дай мне пару дней.
— Что?
— Скажи Скиннеру, что хочешь дать мне пару дней. Пару дней на то, чтобы попытаться проникнуть в Акулу.
Несколько секунд Логи удивленно глазел на Джерихо, затем расхохотался.
— Старина, что ни день, у тебя новые чудачества. Вчера ты уверял нас, что за три дня Акулу не взломать. Теперь говоришь, что сделаешь это за два дня.
— Гай, пожалуйста. Умоляю, — всерьез взмолился он. Опершись руками, перегнулся через стол. Для него это действительно был вопрос жизни. — Ты знаешь, что Скиннер не только не хочет, чтобы я оставался в восьмом бараке. Он вообще мечтает выжить меня из Парка. Заткнуть в какую-нибудь дыру в Адмиралтействе решать арифметические задачки.
— На войне есть места и похуже.
— Только не для меня. Я скорее повешусь. Мое место здесь.
— Дорогой, я и так ради тебя слишком подставил свою шею, — тыча трубкой в грудь Джерихо, упрекнул Логи. — «Джерихо? — говорили мне. — Это несерьезно. У нас такое трудное время, а тебе понадобился Джерихо». — Он снова ткнул трубкой. — Тогда я сказал: «Да, я знаю, что он, черт возьми, наполовину чокнутый и брякается в обморок, как старая дева, но у него в башке кое-что есть, те самые лишних два процента. Можете поверить мне на слово». — Опять пошла в ход трубка. — Я, черт возьми, выпрашиваю машину — как ты знаешь, у нас это дело нелегкое — и, вместо того чтобы пойти выспаться, еду в Кингз-колледж пить дрянной чай и умолять тебя… подумать только, черт возьми, умолять! Ты же первым делом выставляешь нас всех идиотами, а потом избиваешь начальника отделения — ладно, ладно, пытаешься избить. Теперь я спрашиваю тебя, кто меня будет слушать?
— Скиннер.
— Брось.
— Скиннеру придется выслушать, и он выслушает, если ты будешь настаивать, что я тебе нужен. Я знаю… — горячо убеждал Джерихо. — Ты мог бы пригрозить, что расскажешь тому адмиралу, Троубриджу, о моем отстранении — в самый важный момент битвы за Атлантику — лишь из-за того, что я говорил правду.
— Я мог бы? Как бы не так. Спасибо. Премного благодарен. И тогда мы оба займемся арифметикой в Адмиралтействе.
— На войне есть места и похуже.
— Не паясничай.
В дверь опять постучали, на этот раз посильнее.
— Ради бога, — взревел Логи, — вали отсюда! — Но ручка тем не менее повернулась. Джерихо шагнул в сторону. В открытой двери появился Пак.
— Извини, Гай. Доброе утро, Томас. — Он с мрачным видом кивнул тому и другому. — Кое-что произошло, Гай.
— Хорошие новости?
— Откровенно говоря, нет. Возможно, не очень хорошие. Лучше посмотри сам.
— Черт бы всех побрал, — проворчал Логи. Бросив убийственный взгляд на Джерихо, схватил трубку и следом за Паком вышел в коридор.
Поколебавшись секунду, Джерихо направился за ними в конец коридора, в регистратуру. Никогда он не видел здесь столько народу. Тут были лейтенант Кейв и, кажется, все шифроаналитики барака: Бакстер, Этвуд, Пинкер, Кингком, Праудфут, де Брук и, как популярный у женщин актер в своей американской морской форме, Крамер. Он дружески кивнул Джерихо.
Логи удивленно оглядел собравшихся.
— Привет, привет. Вся банда в сборе. — Никто не засмеялся. — Что происходит. Пак? Собрались на митинг? Объявляете забастовку?
Пак показал глазами на дежуривших в дневную смену в регистратуре трех особ из вспомогательного корпуса.
— Ах, да, конечно, — догадался Логи и обнажил в улыбке свои прокуренные зубы. — Девочки, у нас тут небольшое дельце. Сугубо секретное. Не могли бы вы на несколько минут оставить джентльменов одних?
* * *
— Я между делом показал вот это лейтенанту Кейву, — начал Пак, когда женщины вышли. — Анализ радиообмена. — И, словно собираясь показать фокус, высоко поднял знакомый желтый листок с таблицей радиоперехватов. — За последние двенадцать часов перехвачены два длинных радиосигнала с нового передатчика нацистов близ Магдебурга. Один как раз перед полуночью: сто восемьдесят четырехзначных групп. Другой сразу после полуночи: двести одиннадцать групп. Продублированы дважды, оба раза по радиосетям «Диана» и «Губертус». Четыре-шесть-ноль-один килогерц. Двенадцать-девять-пятьдесят.
— Да не тяни ты, — нетерпеливо прошептал Этвуд. Пак сделал вид, что не слышит.
— За тот же период общее количество радиосигналов Акулы, перехваченных с подводных лодок в Северной Атлантике на девять ноль-ноль сегодня, равнялось пяти.
— Пяти? — переспросил Логи. — Ты уверен, старина? Схватив листок, он пробежал пальцем по аккуратным колонкам записей.
— Как у вас говорят? — поинтересовался Пак. — Тихо, как в могиле?
— Наши станции прослушивания, — заметил Бакстер, заглядывая через плечо Логи. — Должно быть, у них что-то неладно. Похоже, проспали.
— Десять минут назад я звонил в Управление радиоперехвата. После разговора с лейтенантом. Там сказали, что они не ошиблись.
Комната наполнилась возбужденными голосами.
— А что скажешь ты, мудрец?
Джерихо не сразу понял, что Этвуд обращается к нему.
— Очень мало. Угрожающе мало, — ответил он, зябко пожав плечами.
— Лейтенант Кейв отмечает некоторые характерные тактические приемы противника, — заявил Пак.
— Мы допрашивали одного пленного командира подводной лодки относительно тактики. — Лейтенант Кейв выступил вперед, и Джерихо заметил, как Пинкер отшатнулся при виде его лица. — Когда Дениц вынюхивает конвой, он выстраивает свои подводные катафалки в линию поперек ожидаемого маршрута. Скажем, двенадцать лодок с интервалом миль в двадцать. Возможно, две линии, а то и три — теперь у него достаточно катафалков, чтобы устроить довольно большое представление. По нашим оценкам, перед прекращением поступления информации только в этом секторе Северной Атлантики у него было задействовано сорок шесть единиц. — Кейв смущенно прервал речь. — Прошу прощения, остановите меня, если я излагаю вам прописные истины.
— Наша работа скорее… э-э… теоретического свойства, — заметил Логи, оглядывая собравшихся. Несколько шифроаналитиков согласно закивали.
— Хорошо. Существует два основных вида линий. Есть, говоря по-вашему, заслон пикетов, который в основном означает, что подводные лодки стоят на поверхности, ожидая приближения конвоя. И есть патрульная линия, когда катафалки строем двигаются вперед ему наперехват. Когда линии выстроены, вступает в силу одно золотое правило. Полное радиомолчание до момента, когда обнаружат конвой. Я подозреваю, что именно это происходит в данный момент. Два длинных радиосигнала из Магдебурга — это, скорее всего, приказ Берлина о построении подводных лодок в линию. И если теперь лодки соблюдают радиомолчание… — Кейв пожал плечами: не хотелось говорить о том, что ясно всем. — Это значит, что они, должно быть, построены в боевые порядки.