– А Полина Виноградова кем приходилась?
– Полька была моя золовка. – Алиса прерывисто задышала. – Почему вы спрашиваете?
Поманив собеседницу пальцем, Алла Денисовна прошептала:
– А за что ж ты ее на тот свет отправила, милая?
Разорвавшаяся перед глазами бомба заставила Алису закричать.
– Тс-с… – прошипела Савушкина и мило улыбнулась обернувшемуся в их сторону мужчине. – На нас смотрят, постарайся держать себя в руках.
– В моем положении нельзя нервничать, поэтому прошу вас следить за словами.
– Значит, отнекиваешься? А зря. Я видела, как ты выходила из тридцать седьмого номера, и видела перчатки с ножичком в твоих руках.
– Вы меня с кем-то путаете.
Савушкина хохотнула:
– Детский сад, штаны на лямках, честное слово! За тобой, милая, числился пятьдесят четвертый номер, а твои координаты я лично выписала из журнала. Разумеется, ты вправе заявить на меня в органы, даже можешь написать заявление, мол, Алла Савушкина возводит на меня напраслину, обвиняя в убийстве Полины Виноградовой.
Алиса задрожала.
– Что вы от меня хотите?
– Глупый вопрос. Я, знаешь ли…
Уронив голову на стол, Алиса заплакала. Ее тело сотрясалось в рыданиях, а с языка слетали неожиданные откровения. Она выложила Алле Денисовне чистую правду. Рассказала про знакомство с Леонтием, про свадьбу, Киру Большову, про дневник и угрозы Полины. Умолчала лишь о покойной Вере Маккларен.
Савушкина, явно не ожидавшая такого поворота событий, была сбита с толку.
– Но ведь никто не давал тебе права лишать человека жизни.
– Знаю, я уже давно раскаялась. Но поймите, я не могу прийти в милицию с повинной. Не могу допустить, чтобы мой ребенок родился в тюрьме и рос вдали от меня. Вы же тоже, наверное, мать… У вас есть дети?
– Нет.
– Все равно, вы женщина, вы должны меня понять!
Алла Денисовна облизала потрескавшиеся губы.
– Пару лет назад я чуть было не взяла грех на душу и не убила человека. Человека, по чьей вине я превратилась в почти что нищую. Он меня разорил, пустил по миру. Мне знаком дьявольский соблазн, толкающий на убийство. Но я, слава богу, сдержалась, не пошла на преступление.
Алиса размазывала по лицу слезы.
– А я не смогла, не смогла удержаться…
– Три тысячи долларов, и больше ты меня не увидишь. Говорю совершенно откровенно, шантажировать дальше не собираюсь. Разовый взнос меня вполне устроит.
– Я не располагаю такой суммой.
– Могу подождать. Только недолго.
Тем же вечером Алиса упала с лестницы. Никто ее не толкал, просто после разговора с Савушкиной Виноградова пребывала в весьма нервном состоянии. На пути к мусоропроводу у нее закружилась голова, тело обмякло, ноги подкосились. Сказку о якобы почувствованном перед падением толчке в спину она поведала матери со зла. Потеряв ребенка, Алиса окончательно озлобилась на весь белый свет.
Три тысячи американских рублей она передала Савушкиной в августе. Первое время страшно боялась повторного звонка, вздрагивала от каждого шороха, но Алла, как и обещала, больше не давала о себе знать. Постепенно Алиса успокоилась.
Через полтора года, после смерти Антонины Алексеевны, Алиса перебралась в двушку матери. Так и жили они вдвоем, дожидаясь возвращения Леонтия из мест не столь отдаленных.
Времечко пролетело – Виноградов вернулся. Семья воссоединилась, Алиса снова готовилась стать матерью. И тут нежданно-негаданно – звонок.
Окончательно опустившаяся Савушкина просила Алису о помощи.
– Приезжай ко мне, дело есть.
Делом, как выяснилось позже, оказалось банальное выцыганивание денежных средств. Пропустив Виноградову в захламленную комнату, Алла Денисовна указала на обшарпанный стул.
– Плохо мне, Алиса, совсем плохо. Жить не на что, еле свожу концы с концами.
– Вы же обещали тогда, в кафе…
– Помню, все помню! Но семь лет назад я не знала, что стану хронической алкоголичкой. Работала в магазине, хоть какую копеечку, но имела, а теперь, сама видишь, живу хуже крысы. Оставь тыщонку на опохмелку.
– Я не потерплю шантаж.
– Ах, вот как мы заговорили? Теперь, значит, осмелели, в позу встали… Забыла свои рыдания в кафе?
– То было раньше, сейчас я вас не боюсь.
– И напрасно. Ты, милая, меня недооцениваешь.
– Вашим бредням не поверит ни один мало-мальски здравомыслящий человек. Можете обвинять меня в чем угодно, в любом случае победа останется за мной. Вы – жалкая пьянчужка, я – добропорядочная гражданка. Поверят моим словам.
– Добропорядочная? Я вот ментам-то про убийство Полины расскажу, а уж они пусть решают, кто из нас двоих добропорядочней.
Алиса с жалостью смотрела на постаревшую Савушкину.
– Бедная, бедная Алла Денисовна, мне вас искренне жаль.
– А ты меня не жалей, ты о своей шкуре позаботься. Дашь денег?
Виноградова достала тысячную купюру.
– Берите. Только помните, деньги дала не из страха, а из милосердия.
– Спасибо. – Алла спрятала бумажку в карман халата. – Вот бы сразу так, а ты кочевряжилась. Нам с тобой надо жить в мире, мы друг от друга зависим.
Алиса развернулась.
– Прошу мне больше не звонить.
– Ступай, ступай, – махала руками Алла.
Позвонила Савушкина через неделю.
– Алиса, мне нужны деньги! Сто рублей, кровь из носа.
Виноградова отсоединилась.
– Алиса, не вешай трубку, я умираю.
– Желаю удачи.
Третий звонок сопровождался ненормативной лексикой и воплем Савушкиной:
– Берегись, сучка, я тебя под монастырь подведу! Сейчас же позвоню Лиане Виноградовой! Выложу всю правду, посмотрим, как выкрутишься.
Угрозу Алла Денисовна сдержала.
Услышав голосок Лианы, Савушкина выпалила:
– Я знаю, кто семь лет назад убил твою сестру Полину.
Лиана едва не рухнула в обморок.
– Что вы сказали?
– Полинку прирезала Алиска, жена твоего братца. Не веришь? А ты приезжай ко мне, я тебе как на духу правду выложу.
– К-куда приезжать?
– Записывай адрес.
– Кто вы?
– Савушкина. Савушкина Алла Денисовна. Приедешь сегодня?
– Я… кхм…
– Не кряхти, буду ждать.
Пока Лиана переваривала полученную информацию, Алла Денисовна снова набрала номер Алисы.