Она такая разговорчивая с подругами, может проболтать полчаса по телефону, но из нее лишнего слова не выжмешь для меня, только «здравствуйте», «спасибо», «до свидания»…
Как шикарно и со вкусом она одевается, но чувствуется, что одежда, всякие эти тряпки, обувь, косметика для нее совсем не главное. Единственный раз мы были вместе в ГУМе, и покупки она сделала буквально за сорок минут, успев накупить три огромные сумки всякой всячины…
Иногда я хочу взять ее на руки и унести на край света. И держать на руках целую вечность, собственным телом защищая от всех бурь и невзгод жизни. А иногда, когда она, выйдя поутру на кухню, взглянет на меня, как на предмет мебели, как «на неодушевленную табуретку, и коротко бросит свое всегдашнее «здрасьте!» — в такие мгновения я почему-то готов ее задушить собственными руками…
Банда уже привык, что каждую ночь он проводил во сне с Алиной. Она всегда снилась ему в снах ужасах: холодная и жестокая, она издевалась и смеялась над ним, уходя с другими и махая ему ручкой на прощание. Во сне она всегда была такой же недоступной, как и в жизни, и Сашка никак не мог заставить свое сознание «включить» другой сон, более счастливый и радостный.
«Все, хватит! Надо решать — или я хочу свихнуться, или надо просить шефа перевести меня на другое задание. Сил моих больше нет!» — думал Банда, вскочив в шесть утра по звонку будильника и яростно скребя бритвой по отросшей за сутки щетине, собираясь на очередное дежурство. В это утро Банда твердо постановил, что сегодняшний день обязан стать решающим, обязан расставить наконец все точки над i…
* * *
— Спасибо, Александр, за удачное дежурство. До свидания! — она уже готова была захлопнуть перед его носом дверь квартиры, но Сашка вдруг заговорил:
— Алина, подождите!
Целый день искал он подходящий повод для этого разговора. И целый день ему не везло.
Утром, в машине, по дороге в университет? Но она была такая серьезная и сосредоточенная, у нее намечался какой-то там зачет, поэтому Сашка так и не решился заговорить, вмешаться в ее раздумья.
После занятий, по дороге в библиотеку? Но она посадила в машину двоих подруг, и всю дорогу девушки тараторили без умолку. Да и что это за серьезный разговор бы у них получился в присутствии совершенно посторонних лиц?
В библиотеке? Было бы вообще глупо и непростительно отвлекать Алину от работы, когда до защиты диплома остается всего ничего и каждая минута дорога.
Наконец по дороге домой? Но девушка ехала молча и выглядела крайне усталой. Она забралась на заднее сиденье «паджеро» и, откинувшись на подголовник и облокотившись на подлокотники, закрыв глаза, тихо дремала, измотанная напряженным днем. Заговорить с ней в такой ситуации Сашка счел себя не вправе.
И вот только теперь, когда дверь почти захлопнулась у него перед носом, он вдруг опомнился и в отчаянии чуть не возопил:
— Алина, подождите!
— Что такое?
— Алина, простите мне мою наглость, но ведь завтра среда?
— А что такое? — девушка смотрела на Банду широко открытыми от удивления глазами: впервые ее телохранитель с ней толком заговорил, к тому же она совершенно не понимала, к чему он клонит. — Вы, может, хотите взять выходной?
— У меня и так завтра выходной…
— Ах, да, я забыла! — с чуть заметным раздражением бросила Алина и нетерпеливо двинула плечиком. — Так в чем же дело? Чем вам не нравится среда?
— Наоборот, очень нравится. В среду в вашей библиотеке выходной, и я подумал…
— Что же вы подумали? — Алина ничего не понимала, и ее удивление с каждой минутой возрастало.
— Я подумал, у вас будет свободный вечер… А я как раз выходной… Словом, разрешите мне вас пригласить завтра куда-нибудь… В какой-нибудь клуб или ресторан… Давайте вместе поужинаем. Я отпущу Анатолия, и мы с вами…
— Александр, зачем вам сверхурочные? Вам что, за это платят? — она не могла больнее ударить его.
Она даже понимала это, но черт, который вдруг вселился в нее, требовал крови и жертв. И поэтому Алина добивала своего телохранителя, презрительно и жестко выговаривая ему:
— Может, вам нужно увеличить жалованье? Тогда обращайтесь к своему шефу, а не ко мне или к моему папочке, который за каким-то чертом вас обоих нанял. Далее. Я ваш «объект», а не объект ваших мечтаний, а потому старайтесь держать себя в руках. И наконец, с чего вы взяли, что мне будет приятнее провести вечер в каком-то кабаке с вами, чем с Анатолием дома спокойно поработать?..
— Извините, Алина, я сказал глупость! — Банда готов был стереть сам себя с лица земли Он покраснел до корней волос и не знал, куда девать глаза от этого испепеляющего взгляда разгневанной, как ему казалось, девушки. Боже, какой он идиот!
Неужели он не мог предвидеть такой реакции раньше?!
— Еще какую! До свидания.
— Прощайте! — и парень быстро побежал по лестнице вниз, на выход, не дожидаясь даже, по обыкновению, когда девушка плотно закроет за собой дверь квартиры.
«Что значит «прощайте»? Навсегда, что ли?.. Боже, дура, что же я наделала!» — Алина чуть не расплакалась, глядя вслед убегающему Банде, и вошла в квартиру только тогда, когда хлопнула внизу входная дверь и дико взвыла во дворе «мицубиси», с пробуксовкой рванув прочь от ее дома.
* * *
— Валентин Кириллович, разрешите? — Ванда постучал в кабинет шефа, выбрав наконец минутку, когда тот остался один.
— Саша? Заходи, заходи, конечно! — шеф даже не пытался скрыть, что явно удивлен появлением Банды. — Что-нибудь случилось? Может, какие-то недоразумения по оплате за бензин или за машину?
Ты говори, не стесняйся!
— Валентин Кириллович, я хотел вас попросить… — Банда замялся, вдруг сообразив, что не знает, с чего начать, как проще и в то же время не слишком откровенно объяснить шефу истинную причину своего неожиданного визита.
Директор «Валекса» был старый и опытный оперативник, он сразу понял, что Сашке нужен толчок, повод начать разговор, а потому постарался побыстрее успокоить парня. Он кивнул на кресло у стола, подвинул пачку «Мальборо».
— Да ты садись, чего стоишь! Закуривай… Так что там, говоришь, у тебя стряслось?
— Пока ничего, но может стрястись. Может что-нибудь случиться с моим клиентом…
— С вашим клиентом? Вы ведь с Анатолием вдвоем работаете?
— Да, конечно, Валентин Кириллович. Я имею в виду, что я уже не способен нести как следует службу по охране нашего «объекта». А потому прошу заменить меня на этой работе. Я готов пойти на любую другую работу, хоть в самый захудалый кабак вышибалой…