Он помог ей одеться, затем позвал Боба и велел ему вывести «мерседес» из гаража.
По дороге Адам, прижимая к себе Джози, связался с доктором Муром. Эти десять минут до больницы в утренний час пик показались ему вечностью. Казалось, Джози с каждой минутой становилась все бледнее. Ее глаза были закрыты, ресницы отбрасывали тени на скулы.
У входа в больницу их уже ждали санитары. Не теряя ни секунды, они положили Джози на каталку и увезли. Адама проводили в комнату ожидания с телевизором и стопкой журналов на столике. Не замечая ничего вокруг, он принялся ходить взад-вперед.
Он никогда себе этого не простит.
Его мутило, руки дрожали. От страха он весь оцепенел. Как он мог забыть, что всегда причинял боль тем, кто его любил?
Внезапно перед его глазами пронеслись леденящие душу воспоминания о смерти Итана. Адам снова почувствовал, как острые шипы раздирают его одежду, услышал крик Итана, а затем его атаковало огромное жужжащее облако… и перед глазами все потемнело.
Очнувшись в больнице, он захотел видеть Итана.
– Он умер, – тихо сказала его мать.
Когда Адам стал рубить дерево, внутри которого жили пчелы, они налетели на него и начали жалить. Он потерял сознание и упал. Итан бросился к нему и накрыл его своим телом, чтобы большинство укусов пришлись на него. Он пожертвовал своей жизнью ради спасения младшего брата. Смерть Итана стала для Адама тяжелым ударом. Прошло много лет, прежде чем он с ней смирился.
Наконец осознав, что он не сможет ничем помочь Джози, Адам сел на диван и тупо уставился в экран телевизора. Он еще никогда не чувствовал себя таким одиноким и беззащитным.
В тот момент, когда он начал думать, что больше не выдержит ни секунды, в дверях появился встревоженный доктор Норрис в испачканной кровью зеленой одежде.
– Мистер Райдер, похоже, у вашей жены случился выкидыш.
– Но с ней все будет в порядке?
– Да, со временем.
Адам закрыл лицо руками.
– Я один во всем виноват. Прошлой ночью мы…
– Ваша жена рассказала мне о том, что было прошлой ночью. Это произошло бы в любом случае, – успокоил его доктор.
– Я могу ее увидеть? – спросил он, взяв, наконец, себя в руки.
Доктор кивнул и провел его в комнату для осмотра. Дверь была закрыта, но он слышал всхлипывания Джози.
Возненавидит ли она его?
Когда он вошел в комнату, она все еще лежала на каталке. Ее лицо было мертвенно-бледным, под глазами залегли тени, рыжие волосы спутаны. Медсестра сворачивала окровавленные простыни.
– Это было ужасно, – прошептала Джози. – Я имею в виду осмотр. Мне было так больно… Наш ребенок… Я убила нашего ребенка.
– Нет!
Адам обнял ее, и она благодарно прижалась к нему. Впрочем, это еще ничего не значило.
– Я пришел сразу же, как только стало можно, – тихо произнес Адам. – Мне очень жаль.
– Мне тоже. Но, по крайней мере, я перестану быть для тебя обузой. Теперь ты можешь жениться на Абигайль.
У него внутри все похолодело, словно каждая клеточка в его теле умерла. Он потерял не только свое го сына, но и Джози.
– Ты тоже будешь свободна, – устало ответил он.
Джози откинулась на каталку и закрыла глаза. Дверь открылась, и в комнату вошла медсестра.
– Миссис Райдер, нам нужно сделать сонограмму.
– Зачем? Доктор сказал, наш ребенок мертв.
– Это простая формальность, чтобы подтвердить заключение врача.
Полчаса спустя Джози лежала на столе для осмотра, тихо всхлипывая. Адам стоял за спиной у сонографистки, ожидая последнего доказательства того, что их ребенок мертв.
Последнее доказательство того, что их браку подошел конец.
Наконец монитор включился, и на нем появилось изображение ребенка. С чувством тяжелой утраты Адам посмотрел на своего мертвого сына, затем наклонился и поцеловал Джози в лоб.
Господи, прошу тебя, пусть с ней все будет в порядке.
На секунду Джози открыла глаза и посмотрела на него, затем на монитор.
Вдруг она перестала плакать, и уголки ее губ задрожали. В следующую секунду комнату наполнил ритмичный стук крошечного сердечка.
– Посмотрите! – воскликнула сонографистка. – Вы только посмотрите! Это настоящее чудо.
Адам медленно поднял взгляд на экран. Когда он увидел, что его сын дышит, у него словно тяжелый груз свалился с плеч. Наконец он смог дышать пол ной грудью. Все еще не веря в это чудо, он долго всматривался в изображение на экране и прислушивался к стуку крошечного сердечка.
На глаза навернулись слезы. Опустившись на колени, он поцеловал руку Джози, затем прижал ее к своей небритой щеке, чувствуя, как его горячие слезы текут по ее холодным пальцам.
– Наш маленький герой жив, – прошептал он ей на ухо. – Жив.
Адам набрал номер мобильного Джози и прислушался к редким гудкам. Черт побери, почему она не отвечает на его звонки? Странно. Когда он полчаса назад звонил Бобу, все были дома.
Директор его компании внезапно слег с мигренью и попросил Адама отправиться в Хьюстон вместо него. Он не хотел ехать, не попрощавшись с Джози. Он жаждал услышать ее голос, сказать ей, что не хочет ее оставлять, пусть даже на одну ночь.
Всю прошлую неделю он оставался дома, чтобы заботиться о жене. Долгими часами он сидел у ее постели, читая книги по искусству и рукопись Лукаса. Он кормил ее, причесывал, помогал одеваться. Ночью он лежал, прислушиваясь к ее дыханию и благодаря Бога за то, что их сын остался жив. Чтобы избежать повторной угрозы выкидыша, ему придется надолго забыть о сексе, но он был готов пойти на эту жертву.
Господи, почему он постоянно думает о ней? Почему его так задело то, что она была готова отпустить его, когда они думали, что потеряли ребенка? Как доказать ей, что ему нужен не только ребенок, но и она сама?
Он уже собрался было звонить Бобу, как вдруг дверь отворилась и в его кабинет вошла Абигайль.
– Я беспокоилась о тебе. С тех пор как ты вернулся из Парижа, на тебе лица нет. На прошлой неделе я узнала о ребенке.
– Мне следовало сразу все тебе рассказать.
Абигайль подошла к Адаму и поправила ему галстук, как часто делала раньше.
– Ты забыл, что перед твоей поездкой в Париж мы с тобой планировали пожениться?
– Сейчас это не имеет значения.
– Я все понимаю и готова подождать. – Ее взгляд был полон сочувствия. – Да, я слишком много работаю, но если ты дашь мне еще один шанс, я обещаю, что буду уделять тебе больше времени.
– Нам уже давно следовало разорвать помолвку, – произнес он. – Я причинил тебе боль. Ты этого не заслужила. Прости.