После ночной встречи с Афродитой ему очень не хотелось встречаться за завтраком со слишком напористой Изабеллой, которая, судя по всему, горит желанием продемонстрировать ему очередной сексуальный наряд.
— Твои любимые блюда уже почти готовы, проворковала она в трубку только что.
— Неужели запомнила? — с деланым восторгом спросил Кэш. Он вспомнил, как нахваливал мексиканские блюда, когда они втроем завтракали в доме Марко наутро после его выписки из больницы.
— Я помню все, что было между нами, — каждый жест, каждое слово. — Изабелла говорила с придыханием, а Кэш почувствовал раздражение. — Не могу дождаться, когда увижу тебя.
— Взаимно.
— Взаимно?
— Это такое американское выражение, — поспешил успокоить ее Кэш.
— Не слишком романтичное, — разочарованно заметила Изабелла.
Черт тебя побери, Афродита! Я все спланировал и был полон решимости осуществить задуманное, как вдруг появилась ты и все спутала!
Изабелла подходила ему идеально, но… Кэш потер виски — его раздражало все: яркое солнце, жужжание пчел, запах цветущей бугенвиллеи, яркий цвет, в который были окрашены стены… Накануне он выпил слишком много вина, и теперь сотни молоточков стучали в его голове.
Он прикладывался к своему бокалу каждый раз, когда видел, что Изабелла начинает новую атаку, а поскольку она была неутомима, к кровати он шел пошатываясь.
— Hola! <Привет! (исп.)> — Кэшу улыбался смуглый долговязый мальчишка.
Эта улыбка от уха до уха тупой болью отозвалась в сердце, и Кэш тут же насторожился. Он намеренно избегал детей, особенно таких вот симпатичных и открытых, чтобы не бередить рану воспоминаниями о своей маленькой Софи, не сравнивать, не представлять, что было бы, если…
— Hola, — ответил он на ходу, ускоряя шаг. Его целью было патио на другом конце большой зеленой лужайки. Спот неотступно следовал за ним с видом верного слуги.
Мальчишка с легкостью перешел на английский:
— Вы не видели мою маму?
От этого невинного вопроса Кэш вспыхнул. Он ни о чем не мог думать, кроме как о восхитительном теле и медных кудрях Афродиты; кадры ночного происшествия снова и снова прокручивались в его памяти. Рубиновые бутоны сосков, венчающие высокие полные груди, щеки, залитые румянцем, голубые глаза, опушенные длинными темными ресницами, и желание, светящееся в них…
— Э-э.., нет… Я не видел ее…
— Обычно по утрам она плавает вместе со мной или просто смотрит.
— Она любит плавать? — Кэш отвел глаза, поскольку взгляд мальчика прожигал его как лазер, а улыбка грозила сломать все оборонительные сооружения, которыми он окружил свое сердце.
— У вас есть ребенок?
— Что? — Кэша как будто ударили кулаком в живот.
Взгляд мальчика был искренним и добрым.
— Да. У меня есть маленькая девочка. — Он и сам не заметил, как вырвались эти слова.
— А почему она не с вами?
Плечи Кэша свело от напряжения.
— Она.., не смогла поехать. — Он чувствовал, как внутри у него все леденеет. Он должен бежать, должен прекратить этот разговор.., но Кэш продолжал стоять будто парализованный.
— А-а-а… — Улыбка мальчика немного померкла. Вы, наверное, разведены с ее мамой?
— Нет.
Одна из служанок и садовник, сидевшие у бассейна на плетеных стульях, с любопытством наблюдали за ними.
— А как ее зовут?
— Кого?
— Вашу дочку?
Губы Кэша едва шевелились, когда он произнес:
— Софи…
— А меня Мигель, и моя мама всегда берет меня с собой.
— Только не сегодня утром, — заметил Кэш, надеясь положить конец этому невыносимому разговору.
Лицо мальчика выражало огорчение.
— А вы не посмотрите, как я плаваю, пока мама не придет?
— За тобой ведь присматривают…
— Да, Педро и Лиза. — Мальчик махнул им рукой, не отводя взгляда от Кэша.
Черные глаза Мигеля, так похожие на глаза Изабеллы, смотрели на него с мольбой. Кэш почувствовал себя в ловушке, почти как вчера вечером под натиском самой Изабеллы. Да, Эскобары знают, как добиться своего.
— Я прошу вас, потому что боюсь пчел. — От этого наивного детского признания Кэш почувствовал себя сильным и нужным.
— Пчел?
— Они любят пить из бассейна. Одна меня уже ужалила вчера. — Он ткнул пальцем себе в плечо.
— По-моему, с твоим плечом все в порядке.
— Вот видите красную точку? Это укус.
— Не стоит бояться, парень. Ты же намного больше пчелы.
— Все равно она очень больно жалит. — Мигель опасливо взглянул в сторону цветущей бугенвиллеи. — Побудьте со мной, пожалуйста…
К своему огромному удивлению, Кэш подошел к бортику бассейна и сел на него. Рядом с ним тут же пристроился Спот.
Довольный тем, что количество зрителей увеличилось, Мигель побежал по мокрой красной плитке к вышке с трамплином.
— Осторожнее! — крикнула Лиза, увидев, как мальчик поскользнулся и едва не упал.
Проворно, словно маленькая обезьянка, Мигель взобрался по металлическим ступенькам и замер на краю трамплина.
— Смотрите, как я ныряю, senor! — Он начал прыгать, раскачивая доску. — А ваша дочка умеет нырять?
Его маленькая Софи прожила на свете совсем мало и не успела научиться плавать и нырять.
Кэш оцепенел, и мальчик замер, как будто что-то почувствовал. Затем с криком «Смотрите!» он нырнул. Нырнул неумело, раскинув ноги и шлепнувшись о воду животом.
Увидев, как мальчуган все глубже уходит под воду, Кэш вскочил, готовый броситься на помощь.
Но тут черноволосая голова, как пробка, выскочила на поверхность, и маленький сорвиголова радостно улыбнулся Кэшу.
Для своего возраста парень отлично чувствовал себя в воде.
А вот Софи…
Не думай о ней!
— Смотрите, я снова ныряю!
Мигель улыбался ему так светло и доверчиво, что у Кэша снова защемило сердце. Совсем как Софи.
Его рана была еще слишком свежа. С трудом протолкнув застрявший в горле ком. Кэш поднес к губам сжатый кулак. Когда же горе перестанет снедать его? Когда притупится эта боль?
Почему я не понимал, как сильно люблю их, пока не стало слишком поздно? Если бы я тогда не уехал…
— Все, парень. Я должен идти, иначе опоздаю.
Улыбка на лице Мигеля померкла.
Кэш решительно поднялся на ноги.
— А как же пчелы?