Кроме того, у меня было странное предчувствие насчет Мо. Такие уважаемые люди как Мо не забывают дату суда. Респектабельные люди типа Мо беспокоятся о таком дерьме. Они ночи не спят от этого. С адвокатами консультируются. И респектабельные люди вроде Мо не срываются и не покидают свое дело, даже не повесив объявление на витрине магазина.
Может быть, права Лула. Возможно, Мо лежит мертвый в своей постели или валяется без сознания на полу ванной.
Я вышла из «бьюика» и снова направила стопы к парадной двери сестры Мо.
Дверь открылась прежде, чем я попыталась постучать. Две маленькие морщинки прочертили лоб сестрицы Мо.
– Что-нибудь еще? – спросила она.
- Я хочу уточнить насчет Мо. Не собираюсь вас пугать, но я предполагаю, есть вероятность, что, может, он болен, сидит дома и не в состоянии подойти к двери.
- Я стояла здесь и думала о том же, - согласилась она.
- У вас есть ключ от его квартиры?
- Нет, но насколько я знаю, такого не существует вообще. Мо любил уединение.
- А вы не знаете кого-нибудь из его друзей? У него есть подружка?
- Простите. Мы не были столь близки. Мо - хороший брат, но, как я уже говорила, был очень замкнут.
Через час я возвратилась в Бург. Я проехала по Феррис и притормозила возле Лулы.
- Как дела? – спросила я.
Лула сгорбилась за рулем своего красного "файерберда".
– Совсем ничего не происходит. Более скучной долбаной работы у меня еще не было. Делать такое можно хоть в коме.
- Кто-нибудь приходил покупать леденцы?
- Мамаша с малышом. Это все.
- Они возвращались?
- Нет. Только взглянули на дверь и ушли.
Я посмотрела. Скоро заканчиваются занятия в школе. Оттуда вывалит куча подростков, но дети меня не интересовали. Меня интересовали взрослые, которые могли появиться. Чтобы полить его растения или доставить почту.
- Поторчи пока здесь, - сказала я. – Я собираюсь опросить побольше соседей.
- Че? Поторчи ей. Я замерзну до смерти, сидя в машине. Это не тебе не Флорида, знаешь ли.
- Я думала, ты хочешь быть охотницей за головами. Именно этим и занимаются охотники за головами.
- Не имеет смысла с этим связываться, если в конце я никого не пристрелю, а даже гарантии нет, что мне это удастся. Все, что я слышу - типа, не делай то, да не делай это. Не могу даже запихнуть сукина сына в багажник, если его найду.
Я пересекла улицу и поговорила еще с тремя ближайшими соседями. Ответы были стандартны. Они не имеют понятия, где Мо, и думают, что с моей стороны большая наглость предполагать, что он преступник.
В четвертом доме открыла девочка-подросток. Мы с ней были одеты почти одинаково. «Мартенсы», джинсы, фланелевая рубашка поверх футболки, слишком много туши на ресницах, копна каштановых локонов на голове. Она была фунтов на пятнадцать легче, и лет на пятнадцать моложе. Я не завидовала ее молодости, но мне следовало дважды подумать о той дюжине пончиков, что я прихватила по дороге, проезжая через Бург, зовущие меня с заднего сиденья машины, пока мы тут болтали.
Я дала ей мою карточку, и ее глаза широко распахнулись.
- Охотник за головами! – прочла вслух она. – Круто!
- Ты знаешь Дядюшку Мо?
- Конечно, я знаю Дядюшку Мо. Все вокруг знают Дядюшку Мо. - Она наклонилась вперед и понизила голос. – Он что-то натворил? Вы пришли за Дядюшкой Мо?
- Он пропустил дату суда за незначительное правонарушение. Я хотела назначить новое расписание.
- Вот это да! Когда вы его найдете, то выволоките и закроете в багажнике своей машины?
- Нет!
Да что это все помешались на багажниках? – Я хочу только поговорить с ним.
- Спорим, он творил что-то по-настоящему ужасное. Голову даю на отсечение, вы его хотите забрать за людоедство.
Людоедство? Помилуйте, этот человек продавал леденцы. Что ему толку от пальцев рук и ног? Это дитя разбиралось в обуви, но склад ума у нее был ужасный.
– Ты знаешь что-нибудь о Мо, что могло бы мне помочь? Есть ли у него близкие друзья по соседству? Ты недавно его видела?
- Я видела его пару дней назад в магазине.
- Может быть, ты могла бы понаблюдать для меня за магазином. Мои телефоны на карточке. Увидишь Мо или кого-нибудь подозрительного, позвони мне.
- Так я буду почти охотником за головами?
- Почти.
Я припустила назад к Луле.
- Ладно, - предложила я, - ты можешь вернуться в контору. Я нашла замену. Девчонка, что живет через улицу, согласилась пошпионить для нас.
- Отличные новости. А то уже надоело.
Я проводила Лулу в контору и позвонила своей подруге Норме, которая работала в Управлении автомобильным транспортом.
- Дам тебе имя, - обратилась я к ней. – Нужны номер и какая машина.
- Что за имя?
- Мозес Бидмайер.
- Дядюшка Мо?
- Он самый.
- Информацию о Дядюшке Мо я не стану тебе давать!
Я опять выдала эту сказку про белого бычка о пересмотре расписания, которая уже навязла в зубах.
В отдалении послышали клики клавиатуры.
– Если хоть один волос упадет с головы Дядюшки Мо, я никогда больше не дам тебе номер машины.
- Я не собираюсь причинить ему ничего плохого, - успокоила я, - я никого не обижаю.
- А что насчет того парня, что ты убила в августе? А как быть с похоронным бюро, что по твоей милости взлетело на воздух?
- Ты собираешься давать мне сведения или нет?
- У него девяносто-два «хонда цивик». Голубая. У тебя ручка есть? Я зачитаю номер.
- Черт возьми, - высказалась Лула, заглядывая мне через плечо. – Похоже, мы добыли целую уйму улик. Возьмемся искать эту тачку?
- Да.
А потом мы поищем ключ от квартиры. Всякий беспокоится, чтобы не оказаться у собственной запертой двери. Если у тебя нет соседей, которым ты мог бы доверить ключ, спрячь его поблизости. Предусмотрительно помести его над дверным косяком, положи под ближайший к фундаменту фальшивый булыжник или сунь под коврик.
Я не собиралась насильственно вторгаться, но если бы нашла ключ…
- Я еще не обедала, - заявила Лула. – А я не могу работать, если основательно не подкреплюсь.
Я вытащила пакет с пончиками из своей огромной черной кожаной сумки, и мы стали жадно поглощать их.
- Делу время, потехе час, - произнесла я чуть попозже, отряхивая сахарные крошки с рубашки, тайно мечтая, чтобы я остановилась на двух пончиках.