— И что ты об этом думаешь, Полли?
— Люди говорят, что будут рассылать книги по всей стране — друзьям, которые здесь выросли и слышали о заколдованном замке в лесах. А интерьерные снимки Буши усилят впечатление. Ну, как тебе?
Они обо всём договорились, ещё раз сообщили друг другу о своих чувствах, и Квиллер вернулся к чтению, но его опять прервал телефонный звонок.
— Квилл! Я забыла сообщить тебе самую убойную новость. Наша капризная градоначальница сегодня пришла в магазин и, представь себе, купила книгу! Более того, она была очень любезна!
— И что она купила? — спросил он.
— Знаешь, вообще-то это неэтично — обнародовать выбор своих покупателей, — поддразнила Полли.
— Ты ведёшь себя нечестно. Ладно, возвращайся к своей книге. Что ты читаешь?
— Это сугубо личная информация.
И так далее.
Во время подобных пикировок кошки Квиллера обычно бегали кругами. Почему? Когда-нибудь он напишет об этом книгу…
Было много разговоров о прошедших выходных — в кофейнях, на улицах, на каждом углу.
Об убийстве на семейном торжестве:
— Подозреваемого отпустили, потому что нет свидетелей но, похоже, тут убийство…
— Вот что случается, когда в городе столько приезжих!
— Слава богу, что это не кто-нибудь из нас. О новой журналистке из газеты:
— Что, ближе Калифорнии было не найти?
— Вам нравится, как она пишет?
Об Аукционе фамильного имущества:
— Видели эту медную доску с Линкольном?
— У моей бабушки был медальон с портретом Линкольна на крышке и автографом на обратной стороне, а внутри лежал кусочек ткани от жилета, в котором его застрелили. Медальон, кстати, пропал.
— Множество семейных реликвий извлечено из чуланов! Нам не говорят, что откуда взялось. Как думаете, не связано ли это с подоходным налогом?
О шоу «Великий пожар»:
— Вы ещё не видели? Я уже три раза ходила…
— У моего прапрадеда сгорел дом, амбар, вся живность, всё! Хорошо, что сам спасся с ребятами…
О погоде:
— Как думаете, ясная погода долго простоит?
— Это хорошо для семейных торжеств и парадов, а для посевов не очень.
— Хороший дождик не помешал бы, да и пыльцу бы прибил. Вы заметили, как много народа жалуется на аллергию?
Передовица в пятничной газете была озаглавлена: Птенцы Кэмпбелла снова на высоте. В статье хвалили студентов Бёрджеса. Под руководством наставника они приобрели множество полезных навыков, работая на благо общества… смело взялись за дело… нашли оригинальное решение… вовлекли широкие массы… сотворили чудо… Разумеется, большую часть работы сделали широкие массы, но именно энтузиазм молодежи обеспечил успех начинаниям.
В статье говорилось: «Раньше у нас не было Центра для старшекурсников. Бёрджес Кэмпбелл подарил молодежи старое здание в городе. Деньги на оборудование пожертвовали лучшие семьи города, а частично их собрали сами ребята. Бизнесмены, частные фирмы, средства массовой информации поддерживают студентов».
В субботу утром пришедшие на аукцион выстроились в очередь перед зданием мэрии в надежде купить билеты: пять долларов за место зрителя на балконе, вдвое больше — за места для тех, кто собирается торговаться; последним к тому же раздали карточки с номерами.
Вещи поменьше были разложены на длинных столах, поставленных вдоль стен; крупные выставили на помосте. На всех имелись надписи: "Руками не трогать", и все находились под неусыпным надзором охраны. Был даже музыкальный фон — не записи, а «живая» музыка, зажигательные ритмы, исполняемые электрогитарой, кларнетом и флейтой.
Распорядитель сказал:
— Прошу всех занять свои места! Обладатели билетов жёлтого цвета могут остаться внизу, а зелёных — расположиться на балконе.
После минутной заминки и возни с рассаживанием распорядитель обратился к публике со словами приветствия и представил ей самого популярного в Мусвилле аукциониста Фокси Фреда, «который сегодня дарит нам свой талант и свой бесценный опыт». (Бурные аплодисменты.)
Аукционист вышел в своем обычном костюме: сомбреро, красный шейный платок и ковбойские сапоги.
— Привет, привет! — воскликнул он. — Да будет вам известно, люди добрые, что никакого шума не должно быть, когда начнутся торги, а носильщики и наблюдатели приступят к своим обязанностям.
Носильщики, наблюдатели и кассиры были одеты в бело-голубые футболки Мускантского колледжа и красные шейные платки. Они бесстрастно смотрели в зал, пока не стало совсем тихо.
Потом носильщик вынес на помост оправленный в рамку постер. Взглянув на ярлык, Фокси Фред сказал:
— Итак, тут у нас троллейбусная реклама начала двадцатого века в отличном состоянии. Рекламируется большая миска полезных для здоровья, хрустящих хлопьев с клубникой и сливками. Итак, что мы имеем для начала?
— Сто! — послышался властный мужской голос.
— Итак, сто! Кто даст двести?
— Двести! — раздался голос, который все узнали.
Зал затаил дыхание.
— Неужели мы дадим ему вывезти такую редкость за границы матушки Америки?
— Триста! — выкрикнул Квиллер.
— Итак, триста. А слабо предложить четыреста?
Уэзерби поднял карточку.
— Есть! Четыреста! Поднимем до пятисот? Пятьсот?
Публика дружно выдохнула.
— «Пятьсот», — говорит джентльмен с усами! Ну, теперь уж… Шестьсот?… Пятьсот пятьдесят? Нет? Значит, остановились на пятистах! Пятьсот — раз, пятьсот — два…
Уэзерби выкрикнул:
— Пятьсот пятьдесят!
Публика взревела.
— Шестьсот! — гаркнул Квиллер.
Все воззрились на Уэзерби, но он отрицательно покачал головой.
Публика издала сдавленный стон.
— Шестьсот — раз, шестьсот — два. Итак, продано! Эта редкая антикварная вещь продана за какие-то жалкие шестьсот долларов!
Публика зааплодировала, а наблюдатель проводил Квиллера к ближайшему кассиру.
Дальше стало поспокойнее. Фокси Фред гениально манипулировал публикой и сумел выманить предельные суммы за четыре предмета, фотографии которых были помещены в газете, а другие вещи прогнал довольно быстро. Его виртуозная техника взвинчивала зрительный зал, каждый верил, что вернется сегодня домой не с пустыми руками. Если торги шли вяло, Фокси вдруг всех удивлял, продав вещь за сущие гроши. Или гипнотизировал собравшихся своей загадочной песенкой аукциониста: «Хочешь, хочешь, хочешь… купишь, купишь, купишь…»