Хлоя дождалась, когда Пенни и Дариус отойдут, и выпалила:
— Тетя Либби, как ты могла? Почему ты дала ему ключ?
— Но, дорогая, у меня не было выбора, — ответила тетя с кислым видом. — Оказалось, я недооценивала этого молодого человека. Он умеет добиваться своего.
В другом конце зала сэру Грегори помогли подняться на небольшое возвышение и дали в руки микрофон. С одной стороны от него стоял Дариус, с другой — Пенни. Хлоя видела удивленные взгляды и слышала, как среди гостей проносится шепот.
Сэр Грегори начал медленно говорить, облокотившись на свою трость с серебряной ручкой:
— Большая радость, друзья мои и соседи, видеть вас сегодня в моем доме, потому что это будет последний бал «День рождения». — Подождав, пока стихнут удивленные возгласы, он продолжил: — Моя недавняя болезнь дала мне возможность о многом подумать, как о прошлом, так и о будущем. И я увидел — нашей семье больше нет смысла продолжать жить в поместье. С одной стороны, стало сложно по экономическим причинам содержать дом и все, что его окружает. Но еще важнее — мой единственный сын, мой наследник, сумел пробить себе дорогу в другом месте. У него есть свой бизнес и личные обязательства в Европе и в других частях света. В связи с этим я не смею от него ожидать, что он бросит все ради поместья. Поэтому я решил его продать — оно станет частью цепочки спа-отелей, и это дело почти улажено. В обслуживающий штат наберут местный персонал, поэтому скоро здесь появится много рабочих мест. Я надеюсь, в Уилоуфорде начнется новая эра. — На этот раз было слышно, как он тяжело дышит. — Но тем не менее мы решили сохранить плантацию в Уорн-Кросс, — продолжал сэр Грегори. — Я же буду жить в бывшем коттедже Киперов, который был отреставрирован и расширен для меня, с моей замечательной миссис Вернон, которая все еще ухаживает за мной, и миссис Денвер — моим поваром. Я надеюсь счастливо и мирно прожить то время, какое мне осталось на этой земле, и верю: вы будете приходить и навещать меня время от времени. Само собой разумеется, я с нетерпением жду появления моих внуков, которых подарят мне мой сын и девушка, которая очень скоро станет его женой. — Он осмотрел зал. — А сейчас я должен сказать всем до свидания, да хранит вас всех Господь! А еще — танцы продолжаются!
— Вот так дела! — протянул дядя Хал. — Кажется, не только мы одни переезжаем, моя дорогая Либби. — Он покачал головой. — Но я конечно, ждал совсем другого объявления.
— Нет, — задумчиво произнесла его жена, глядя на бледное лицо племянницы. — Но возможно, с другим делом еще пока не улажено.
Хлоя не слышала их разговора. Она стояла, ничего не видя перед собой, и была не в состоянии понять то, что только сейчас услышала.
«Семья Мэйнард, — подумала она с недоверием, — бросает поместье, которое принадлежало им более трехсот лет? Нет, этого не может быть!»
Но она поверила во все остальное, что сказал сэр Грегори.
Итак, больше нет смысла волноваться, что она будет часто видеть Дариуса и Пенни. У него другая жизнь где-то и другие обязательства. Разве это не ирония судьбы?
Почувствовав комок в горле, Хлоя быстро встала:
— Здесь очень душно. Мне надо на свежий воздух.
— Иди, дорогая, — нежно сказала тетя Либби.
Хлоя улыбнулась ей и пошла в сторону дверей, ведущих к террасе. Она решительно шла туда и как будто не заметила, как Дариус заботливо помог Пенни спуститься с возвышения и повел ее в сторону стульев в другом конце зала.
Горько вздыхая, Хлоя вышла из дома в темноту.
Хлоя присела на каменную скамью. Через открытые окна из дома доносились звуки музыки. «Все, что мне нужно, — думала Хлоя, — это уехать далеко отсюда и найти себе работу, и так уставать, чтобы не хватало сил думать о нем. Или мечтать...»
— Хлоя, где ты? Я знаю, что ты здесь, — громко позвал Дариус.
Она замерла, сдерживая дыхание. Неужели он преследовал ее? Но как это возможно в таких обстоятельствах?
Хлоя старалась не шевелиться, затем услышала звук затихающих шагов.
«Ушел назад, в дом, — уныло подумала она, — к своим обязанностям хозяина, к своему отцу и женщине, которая носит его ребенка».
Она глубоко вздохнула, встала и, приподняв подол платья, пошла по газону. И вдруг услышала триумфальный голос позади себя:
— Ну наконец-то!
И Хлоя поняла: он никуда не уходил, просто спрятался на террасе.
В отчаянии она сделала попытку убежать от него, но каблук ее босоножки застрял в мягком дерне. Хлоя оставила ее на месте, сняла другую и, взяв ее в руки, неуклюже и смешно побежала босиком по газонной траве.
Он с легкостью догнал ее всего через несколько ярдов, в руке у него болталась потерянная босоножка.
— Когда я назвал тебя Золушкой, моя милая, это была лишь шутка, — сказал он.
— Тогда, возможно, у меня нет чувства юмора? — Хлоя дерзко посмотрела ему в лицо, сердце неровно стучало в ее груди. — Для меня часы уже давно пробили двенадцать, и мне пора уходить отсюда.
— Я тоже этого хочу, — сказал он печальным голосом, — но пока не могу. Так почему ты не хочешь подождать немного, чтобы уехать завтра вместе?
Вздрогнув, Хлоя резко сказала:
— Это невозможно, как всегда и было. Пожалуйста, прошу тебя, пожалей меня.
— Однажды я так и сделал, — произнес он тихо, — семь лет назад, когда дал тебе свободу. Когда влюбился в тебя, но вдруг осознал: если пойду на близость с тобой, то не смогу жить без тебя. А ты была слишком юной для серьезных отношений. У тебя впереди был университет, твои мечты о карьере — все будущее! — он вздохнул. — И я сказал себе: ты не имеешь права лишать эту девушку шанса найти себя в жизни. Будет жестоко и несправедливо просить ее бросить все и остаться со мной, как когда-то сделала моя мама... Она любила отца, но ей было тяжело привыкнуть к новой жизни. Я знал, что и тебе будет тяжело, поэтому принял решение избавиться от мысли быть с тобой и на следующий день вернуться во Францию. Но мое сердце рвалось на части... — Его худое лицо стало жестким, губы были сжаты. — Тем не менее я не хотел терять тебя из виду. Я рассуждал — если буду писать тебе и иногда даже встречаться с тобой в Лондоне, то однажды ты поймешь: мы созданы друг для друга. Но мы оба знаем, что из этого ничего не вышло.
Слезы потекли по ее лицу.
— Но ты ушел от меня ради нее! — Хлоя сказала те слова, которые раньше не смогла бы произнести вслух.
— Нет, — Дариус покачал головой, — я ушел с ней, а это разные вещи. Я был вынужден это сделать. Эндрю, по несчастной случайности, обнаружил нас вместе в моей спальне. Он, конечно, был в ярости, как с цепи сорвался. Выкрикивал обвинения, обзывал нас самыми последними словами. Отец, услышав шум, тоже спустился вниз и разозлился еще больше, чем брат. И оба отказывались выслушивать какие-либо объяснения... — он вздохнул. — Отец приказал мне покинуть поместье навсегда. Я не должен был подвергать жизнь Пенни опасности и оставлять ее здесь одну, поэтому забрал ее с собой в Лондон.