Мы будем устраивать здесь барбекю каждое 4 июля… и научим Бетси находить плоских морских ежей… и будем ужинать на бумажных тарелках, наблюдая, как солнце садится в море…
Эта узкая полоска поросшей травой земли, вытянувшаяся вдоль извилистой ленты асфальта, была мечтой Джолин, ее воплощенным кусочком рая. Запах моря и шум прибоя успокаивали ее. Она всегда приходила сюда, чтобы подумать, восстановить силы. Особенно в долгие, бесплодные годы между рождением Бетси и Лулу, когда Джолин так хотела зачать еще одного ребенка. Здесь она каждый раз плакала в одиночестве, когда у нее начинались месячные. И именно сюда Джолин пришла благодарить Бога, когда ее молитва была наконец услышана.
Теперь она сидела в кресле около ржавой металлической чаши для костра. Шел дождь, но Джолин его не замечала. Она смотрела на серую воду, рябую от дождя, и думала: «Как дети это переживут? А я сама? А Майкл?»
Неужели мир может так измениться всего за три часа?…
Джолин всегда знала, что ее могут мобилизовать — по крайней мере после 11 сентября, — но они с Майклом ни разу это не обсуждали. Иначе и быть не могло. Майкл слышать не хотел о ее карьере в армии. Каждый раз, когда Джолин заговаривала о мобилизации, он начинал рассуждать о том, что не нужно было посылать войска в Ирак.
Джолин знала, о чем он думает, что видит только мрачную сторону армии, ошибки начальства, которое ни во что не ставит солдат и ветеранов. Но это все политика, не имеющая к ней никакого отношения. Джолин на все смотрела иначе. Национальная гвардия была для нее семьей.
Честь. Долг. Верность. Для Джолин это были не просто слова, это была ее суть. В ней всегда сосуществовали две женщины — мать и солдат. И призыв в армию разрывал ее на две части, оставляя кровоточащую рану между половинками.
Кто поможет Бетси пережить нелегкий подростковый возраст, предостережет против плохих парней, подлых девчонок и других опасностей? Кто поведет Лулу в школу, кто обнимет ее утром, плачущую от страха после ночного кошмара?
Нельзя забывать и о риске — Джолин ведь пилот вертолета. Майклу и девочкам она скажет, что ей не позволят участвовать в боях, и никакой опасности нет, но она сама-то прекрасно понимает, что это неправда. Вертолеты все время сбивают.
«Мы вернемся домой», — сказала Тэми.
Джолин с улыбкой кивнула, хотя знала — они обе знали, — что таких обещаний давать нельзя. Впрочем, теперь уже все не важно. Начиная с завтрашнего дня, будущее от них уже не зависит. Пришла пора сделать свою работу — ту, которой их обучали. Гражданские этого не понимают, — наверное, просто не в состоянии понять, — но солдат вступает в бой тогда, когда требуется. Пришла очередь Джолин отдать свой долг армии, послужить своей стране. Даже несмотря на страх, несмотря на то, что она нужна детям.
Прижав руку к груди, она почувствовала медленные, размеренные удары сердца. Потом закрыла глаза, слушая, как на звук сердцебиения накладывается шелест волн, накатывающих на галечный пляж, шорох дыхания. Горячие слезы текли по ее щекам, смешиваясь с каплями дождя. Джолин представила, как это будет — прощание, разлука, потеря. Как дочери плачут, тянутся к ней, не в состоянии по-настоящему осознать ее отсутствие.
Она должна сделать выбор. И вдруг все стало на свои места — Джолин успокоилась, примирилась с ситуацией, разобралась в себе. Она дала слово, что пойдет в армию, если это потребуется.
Ей очень не хотелось оставлять детей — до такой степени, что чувства просто лишили бы ее разума, дай она им волю. Но выбора у нее не было. Она уедет на год в Ирак, исполнит свой долг, а потом вернется к семье.
Вот что она им скажет… вот во что должна верить.
Она всегда была готова к тому, что такой момент однажды наступит. Для этого ее и готовили целых двадцать лет. И в глубине души она даже хотела этого — проверить себя. Она хотела уехать… и в то же время не хотела.
Джолин медленно отняла руку от груди и опустилась на колени. У ее ног несколько высохших белесых морских ежей образовали узор в форме клеверного листика — напоминание о прошедшем лете. Она наклонилась, подняла одного ежа и провела пальцем по пористой поверхности. Потом встала.
Пора на войну.
В час дня Джолин позвонила в дошкольную группу и предупредила, что заберет Лулу чуть позже, потом позвонила Майклу на работу. Он заставил ее долго ждать, и она уже подумала, что муж не хочет с ней разговаривать. Наконец он взял трубку, но голос его звучал отстраненно:
— Привет, Джо. В чем дело?
— Мне нужно, чтобы вечером ты приехал домой.
Он молчал, Джолин слышала его дыхание.
— У меня много работы. Переночую в офисе.
— Пожалуйста. — Получалось, что она просит, и ей это совсем не нравилось. — Кое-что случилось. Нам нужно поговорить.
— Я думал, нам на какое-то время стоит расстаться.
— Пожалуйста, Майкл. Сегодня мне нужно с тобой поговорить.
— Хорошо. Я приеду шестичасовым паромом.
Следующие несколько часов Джолин пыталась не думать о будущем, но это было невозможно. По мере того как приближалось время ехать за Лулу, она все больше падала духом. Мысль о детях, о том, как она будет смотреть на них, видеть их радостные улыбки, зная, что их ждет, повергала ее в ужас. Она все время теряла равновесие, спотыкалась. А когда на кухне ее взгляд упал на фотографию желтого школьного автобуса, на котором Бетси ездила в начальную школу, ей пришлось даже присесть.
«Боже, дай мне силы это преодолеть!» — снова взмолилась она.
Подъехав, Джолин оставила машину перед входом в помещение и медленно пошла к воротам на задний двор: оттуда доносился звонкий детский смех.
— Мама! — взвизгнула Лулу и, протянув руки, бросилась в объятия матери. — Тебе что-то попало в глаз? А мне в лицо сегодня попал песок, и я плакала.
— Все в порядке, Люси Луида.
Джолин была благодарна, что Лулу не замечает дрожи в ее голосе. Она отнесла дочь в машину, пристегнула ремнем на заднем сиденье и поехала к школе. Бетси, как обычно, вышла одной из последних. Она ждала, пока уйдут остальные дети, словно не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее мать. Потом подбежала к пикапу, быстро забралась внутрь и захлопнула дверцу.
Джолин посмотрела на дочь в зеркало заднего вида и почувствовала, как ее охватывает паника. Девочка теперь такая ранимая…
— Ты собираешься так сидеть весь день? — Бетси скрестила руки на груди.
Как Бетси закончит седьмой класс в отсутствие матери? Что будет, когда у нее начнутся месячные? Кто ей поможет?
— Мама, — раздраженно сказала Бетси, — ты совсем ничего не соображаешь?
Джолин тронулась с места и влилась в поток машин. Она хотела начать разговор, что-то сказать, но у нее перехватило горло. Когда она подъехала к дому Милы, глаза щипало от едва сдерживаемых слез.