Она посмотрела на мужа, всем сердцем желая, чтобы он ее понял. Он считал, что она чересчур много занимается детьми, и Джуд понимала его, но она, став матерью, не понимала, как можно относиться к родительским обязанностям легкомысленно. Она не могла допустить, чтобы ее собственные дети выросли, как она — без любви.
— Ты совершенно на нее не похожа, Джуд, — тихо произнес Майлс, и она почувствовала, что любит его еще больше за эти слова. Она прижалась к нему; они вместе наблюдали, как разгорается день, а потом Майлс сказал: — Пожалуй, пора идти. В десять у меня операция.
Она крепко поцеловала его и прошла вместе с ним в дом. Приняв наскоро душ, она высушила свои светлые волосы, нанесла на лицо совсем немного тонального крема и надела потертые джинсы и кашемировый свитер. Выдвинув ящик комода, достала два небольших свертка — по одному для каждого ребенка. Взяв свертки, она вышла из спальни в широкий коридор, отделанный в голубовато-серых тонах. Лучи утреннего солнца проникали во все окна от пола до потолка, и этот дом, построенный в основном из стекла, камня и экзотических пород деревьев, казалось, светился изнутри. На первом этаже, куда ни посмотри, повсюду можно было увидеть хвастливо выделявшийся неповторимый элемент декора. Джуд четыре года провела в тесном сотрудничестве с архитекторами и дизайнерами ради того, чтобы создать красивый дом, воплотив свои мечты.
Но на втором этаже все было иначе. Здесь, наверху, над парящей лестницей из камня и меди, раскинулось детское королевство. Огромная комната для развлечений, оснащенная телевизором с большим экраном и бильярдным столом, доминировала в восточном крыле дома. Кроме того, там же располагались две просторные спальни, каждая с отдельной ванной.
Джуд стукнула для проформы в дверь комнаты дочери и сразу вошла.
Как она и предполагала, ее четырнадцатилетняя дочь раскинулась поверх одеял на широкой кровати и спала. Повсюду валялась одежда, словно шрапнель после взрыва, наваленная горой и разбросанная по углам. Миа находилась в активном поиске своей индивидуальности, и каждая новая попытка ее обрести требовала радикальной смены гардероба.
Джуд присела на край кровати и погладила мягкие светлые волосы, упавшие на щеку девочки. На секунду время остановилось; Джуд вдруг снова стала молодой мамой, смотрящей на очаровательную дочурку с шелковистыми волосами и беззубой улыбкой, которая следовала за своим братиком как тень. Эти двое малышей вели себя, как щенки, — карабкались друг на друга, безудержно веселясь, болтали, не переставая, на своем тайном языке, хохотали, падали с диванов и со ступенек. С самого начала главным в этой паре выступал Зак. Он первым и заговорил, Миа же до четырех лет вообще молчала. А зачем говорить — это за нее делал брат. И тогда, и теперь.
Миа сонно перевернулась и, открыв глаза, заморгала. Бледное личико с заостренным подбородком, с великолепными чертами, унаследованными от отца, стало полем битвы для прыщей, вывести которые пока не удавалось никакими средствами. На зубах — брекеты, скрепленные разноцветными резинками.
— Hola, Madre. [2]
— Сегодня первый день занятий.
Миа поморщилась.
— Пристрели меня. Я серьезно.
— Старшеклассникам легче. Вот увидишь.
— Это ты так считаешь. Ну почему ты не можешь учить меня дома?
— Помнишь шестой класс? Когда я попыталась помочь тебе с математикой?
— Катастрофа, — мрачно изрекла Миа. — Хотя сейчас дела могли бы пойти лучше. Я бы меньше на тебя сердилась.
Джуд погладила дочку по голове.
— От жизни не спрячешься, Мышка.
— А я и не хочу прятаться от жизни. Всего лишь от школы. Это же настоящий бассейн с акулами, мама. Честно. Того и гляди, откусят ногу.
Джуд невольно улыбнулась.
— Вот видишь? У тебя отличное чувство юмора.
— Так всегда говорят, когда хотят поддержать некрасивую девчонку. Спасибо, Madre. Все равно, что толку? У меня ведь нет друзей.
— Нет, есть.
— Никого нет. Друзья у Зака. Они пытаются быть милыми с его сестренкой-лузером. Это не одно и то же.
Всю жизнь Джуд горы готова была свернуть, чтобы ее дети были счастливы, но эту битву она никак не могла выиграть. Нелегко быть застенчивой сестрой-двойняшкой самого заметного мальчика в школе.
— У меня для тебя подарок.
— Правда? — Миа привстала. — А какой?
— Открывай. — Джуд протянула ей маленькую, обернутую бумагой коробку.
Миа разорвала упаковку. Внутри лежал тонкий дневник в розовой кожаной обложке с блестящим медным замочком.
— В твоем возрасте у меня был такой же, и я записывала туда все, что со мной происходило. Когда записываешь события, то становится легче. Я тоже была застенчивой, знаешь ли.
— Но ты была красавица.
— Ты тоже красавица, Миа. Жаль, ты этого не понимаешь.
— Ну да, как же. Прыщи и брекеты сейчас в самой моде.
— Просто будь открытой с людьми, хорошо, Миа? Это новая школа, она подарит тебе новые возможности, договорились?
— Мама, я учусь с одними и теми же детьми еще с детского сада. Вряд ли новый адрес что-нибудь изменит. Кроме того, я как-то раз пыталась быть открытой… с Хейли, помнишь?
— Это было больше года назад, Миа. Не стоит зацикливаться на плохом. Сегодня первый день в новой школе, новый старт.
— Ладно. — Миа попыталась храбро улыбнуться.
— Хорошо. А теперь вылезай из кровати. Я хочу привезти тебя в школу пораньше, чтобы помочь отыскать твой шкафчик и усадить на первый урок. Геометрию у вас ведет мистер Дейвис. Я хочу, чтобы он знал, как хорошо ты написала государственный тест.
— Нет, ты не поведешь меня в класс. И шкафчик я могу найти самостоятельно.
Умом Джуд понимала, что Миа права, но сердце было не готово отпустить поводья. Пока не готово. Слишком много неприятностей подстерегало дочурку. Миа такая хрупкая, такая ранимая. Что, если над ней станут смеяться?
Долг матери — защищать своих детей, хотят они того или нет. Джуд решительно встала.
— Меня практически не будет видно. Сама убедишься. Никто меня даже не заметит.
Миа застонала.
В первый день занятий Лекси проснулась рано и, еле передвигая ноги, прошла по узкому коридорчику в ванную. Один взгляд в зеркало подтвердил худшие опасения: кожа бледная, даже слегка желтоватая, а голубые глаза под припухшими веками налились кровью. Должно быть, она снова проплакала во сне всю ночь.
Она быстро приняла теплый душ, экономя тетины деньги. Сушить волосы феном не было смысла — они хоть и длинные, до пояса, все равно завьются и закрутятся как им вздумается, поэтому Лекси собрала их в хвост и вернулась к себе в комнату.