Искренне Ваш, оконфузившийся
Энтони О’Хара.
P.S.: Прилагаю к письму копию отправленной в Лондон статьи. Хочу, чтобы Вы знали, что я повел себя достойно хотя бы в этом отношении.
Энтони сложил листок, засунул его в конверт, запечатал и перевернул. Судя по всему, он все еще был пьян: на трезвую голову он никогда бы не написал столь откровенное письмо.
Тут он вспомнил, что не знает адреса получателя, и чертыхнулся, ругая себя за глупость. Вчера вечером водитель Стерлинга заехал за ним в отель, а дорогу домой — если не считать несколько прискорбных неудач — он помнил плохо.
От консьержа толку было мало.
— Стерлинг? — спросил он и недоуменно покачал головой.
— Вы знаете, о ком я? Богатый и влиятельный человек, — повторил Энтони, ощущая ужасную сухость во рту.
— Месье, — устало отозвался консьерж, — у нас тут все богатые и влиятельные.
С моря доносился легкий бриз, воздух казался почти белым на фоне ясного неба. Энтони вышел из отеля и попытался вспомнить, по какой дороге они вчера ехали с водителем Стерлинга. Поездка заняла всего десять минут, может быть, ему все же удастся найти дом? Просто оставлю письмо под дверью и уйду, решил он, стараясь не думать о том, что будет делать после возвращения в город: тело с самого утра напоминало ему о долгой истории его отношений с алкоголем, изнутри поднималось глухое и навязчивое желание выпить. Чего угодно — пива, вина, виски. Почки нещадно ныли, его все еще потряхивало. Прогулка пойдет мне на пользу, уговаривал он себя, приветствуя кивком проходящих мимо улыбающихся женщин в широкополых шляпах.
Небо над Антибом пылало ярко-синим огнем, на белом песчаном пляже было полно отдыхающих. Энтони вспомнил, что на этой развязке они повернули налево, на дорогу, вдоль которой в ряд выстроились отделанные керамической плиткой виллы. Затем дорога уходила наверх по холмам — значит, все правильно. Солнце нещадно обжигало его шею и покрытую шляпой голову, он снял пиджак и, закинув его на плечо, пошел вперед.
Однако стоило ему выйти за пределы города и углубиться в холмы, как он тут же заблудился. Свернув налево у показавшейся ему знакомой церкви, Энтони начал подниматься вверх по склону холма. Сосны и пальмы попадались все реже, а потом и вообще исчезли, забрав с собой спасительную тень и оставив его беззащитным, скалы и асфальт практически плавились на солнце. Он чувствовал, как кожу начинает стягивать, — вечером наверняка будет ожог.
Время от времени мимо проезжали машины, фонтаны гравия вырывались из-под колес и летели в пропасть. Вчера ему показалось, что до их дома совсем недалеко, — они с Мариеттой шли не торопясь, наслаждаясь вечерней прохладой и ароматами диких трав, а теперь он смотрел на уходящую вдаль дорогу, и его уверенность в том, что он идет правильно, таяла на глазах.
Похоже, что я заблудился, подумал Энтони, вытирая лоб носовым платком. Дон Франклин пришел бы в восторг: Энтони, который объездил всю Африку, пересек множество границ, потерялся в двух шагах от детской площадки какого-то миллионера. Он сделал шаг в сторону, пропуская очередную машину, но тут вдруг раздался скрип тормозов, машина остановилась и, шурша по гравию, сдала назад. Из «Даймлера SP250» высунулась Ивонна Монкрифф и, сдвинув на лоб солнцезащитные очки, крикнула:
— Вы с ума сошли?! Поджариться хотите?
Энтони удивленно уставился на нее, а потом разглядел сидящую за рулем Дженнифер Стерлинг. Она взглянула на него поверх огромных темных очков с совершенно непроницаемым выражением лица.
— Добрый день, — поздоровался он, снимая шляпу, и вдруг осознал, что его мятая рубашка насквозь пропиталась потом, а лицо блестит от влаги.
— Как вас занесло в такую даль, мистер О’Хара? — спросила Дженнифер. — Ищете очередную сенсацию?
— Я… — замялся Энтони, доставая из кармана пиджака письмо и протягивая его ей, — я хотел отдать вам…
— Что это?
— Извинения.
— Извинения?
— За мое недостойное поведение вчера вечером.
— Дженнифер, тебе передать? — недоуменно взглянула на подругу Ивонна Монкрифф, заметив, что Дженнифер не собирается протягивать руку за письмом.
— Нет. А вы можете прочитать его вслух, мистер О’Хара?
— Дженнифер!
— Раз мистер О’Хара смог написать эти слова, думаю, он вполне в состоянии произнести их вслух, — невозмутимо произнесла Дженнифер, не снимая очков.
Энтони отвернулся, взглянув сначала на пустую дорогу, а потом на изнывающую под палящими лучами солнца деревню далеко внизу, и сказал:
— Я все-таки предпочел бы…
— Это мало похоже на извинения, мистер О’Хара, вам так не кажется? — мягко перебила его она. — Написать пару строк каждый может.
Ивонна Монкрифф, опустив глаза, неодобрительно покачала головой. Дженнифер же в упор смотрела на Энтони — его силуэт отражался в ее очках.
Он вскрыл конверт, достал оттуда листок бумаги и прочел свое письмо неожиданно громким раскатистым голосом. Закончив, он убрал письмо в карман. Повисла тишина, нарушавшаяся лишь приглушенным рокотом мотора. Энтони смиренно стоял и ждал ее ответа.
— Мой муж, — наконец заговорила Дженнифер, — сегодня утром уехал в Африку.
— Тогда я почту за честь пригласить вас и миссис Монкрифф пообедать. Точнее, поужинать, — поправился он, взглянув на часы.
— К сожалению, вынуждена отказаться — обещала Фрэнсису посмотреть с ним вечером какую-то яхту. Мечтать не вредно, но я уже пообещала.
— Мы отвезем вас в город, мистер О’Хара. — Дженнифер кивком указала ему на крошечное заднее сиденье. — Не хочу нести ответственность за смерть достопочтенного корреспондента газеты «Нэйшн» от солнечного удара и уж тем более от алкогольной интоксикации.
Ивонна вышла из машины, пропуская Энтони на заднее сиденье, села обратно, а потом, порывшись в бардачке, достала оттуда носовой платок и кинула его Энтони:
— Держите. Вы, кстати, шли совсем не в ту сторону, мы живем вон там, — сообщила она, показывая на обрамленный деревьями холм по другую сторону шоссе.
По ее едва заметной улыбке он понял, что прощен, и тут обе женщины расхохотались. Энтони О’Хара с облегчением надел шляпу, и машина понеслась по узкой дороге, ведущей в город.
Сначала они завезли Ивонну в отель «Сен-Жорж», а потом тут же встали в пробке. На прощание старшая подруга помахала Дженнифер рукой и с улыбкой сказала:
— Ведите себя хорошо.
Энтони обратил внимание на то, что она произнесла это с таким спокойствием, как будто точно знала, что волноваться не о чем.
Они остались вдвоем, и настроение тут же переменилось. Дженнифер Стерлинг притихла и стала следить за дорогой куда внимательнее, чем двадцать минут назад. Энтони исподтишка взглянул на ее покрытые легким загаром руки, изящный профиль, пока она напряженно вглядывалась в задние фонари медленно ползущей перед ними машины. Кажется, она злится на меня куда сильнее, чем я думал, встревоженно подумал он.