Она стала во всех отношениях «самой собой», наперебой заверяли ее они, как будто думали, что если часто повторять это, то рано или поздно она поймет, что они имеют в виду, и все вспомнит. Мать часами сидела у нее в палате, листая пухлые альбомы с черно-белыми фотографиями, пытаясь показать Дженнифер ее собственную жизнь.
Мать рассказала, что замуж она вышла четыре года назад, а затем тихо добавила, что детей у них с мужем пока нет, — это несколько разочаровывало окружающих. Она живет в красивом особняке в самом респектабельном районе Лондона, у нее есть экономка и шофер — многие юные леди отдали бы все, чтобы получить хотя бы половину того, что она имеет. Ее муж — видный бизнесмен, занимается чем-то связанным с шахтами, часто ездит в командировки, но настолько предан ей, что с тех пор, как она попала в аварию, даже отменил несколько крайне важных поездок. Персонал клиники отзывался о ее муже с таким уважением, что, видимо, он и правда был важным человеком, а значит, и она могла рассчитывать на подобное отношение, хотя самой Дженнифер это казалось совершенно абсурдным.
О том, как она оказалась в клинике, ей никто не рассказывал, хотя однажды ей удалось тайком заглянуть в записи доктора и узнать, что она попала в автокатастрофу Она попыталась вытянуть из матери хоть какие-то подробности аварии, но та покраснела как рак, похлопала Дженнифер по руке своей пухлой ручкой и заявила, что ей «не надо об этом думать, это все было так… ужасно». На глаза матери навернулись слезы, и Дженнифер, не желая расстраивать ее еще больше, быстро сменила тему.
К Дженнифер пришла беспрерывно щебечущая девушка с копной огненно-рыжих волос, чтобы подстричь ее и сделать укладку. «Вы сразу же почувствуете себя куда лучше», — пообещала она Дженнифер. Небольшой участок волос на затылке сбрили, когда зашивали рану, и девушка заверила, что она просто мастер скрывать такие досадные недостатки.
Через час с небольшим девушка театральным жестом развернула Дженнифер к зеркалу, и та с трудом узнала себя: из зеркала на нее смотрела довольно симпатичная молодая женщина. У нее еще не до конца сошли синяки, лицо слегка бледное, но приятное, с долей удовлетворения отметила она и тут же поправилась: «у меня», «мое лицо».
— А у вас с собой есть косметика? — спросила парикмахерша. — Могу сделать вам макияж. Ведь ваша рука, наверное, еще не совсем зажила. Немного помады всегда освежает, мадам. И капелька тонального крема тоже не помешает.
— Думаете, стоит? — с сомнением в голосе спросила Дженнифер, не сводя глаз с собственного отражения.
— О да, конечно. Вы же такая красавица. Я могу сделать вам легкий макияж, только чтобы щечки засияли.
Погодите, сбегаю вниз за косметичкой. У меня есть новые оттенки из Парижа, вам идеально подойдет помада от Шарля Рида.
— Ну вот, само очарование! Как приятно видеть даму при макияже. Сразу понимаешь, что леди на высоте! — воскликнул мистер Харгривз во время обхода. — Ждете не дождетесь возвращения домой, да, дорогая?
— Да, конечно, — вежливо ответила она, оставив попытки убедить его в том, что она понятия не имеет, как выглядит ее «дом».
Некоторое время доктор пристально изучал ее лицо. Видимо, заметил неуверенность в ее голосе, а потом присел на край кровати и, положив руку ей на плечо, заговорил:
— Дорогая, я понимаю ваше замешательство: вы еще не пришли в себя окончательно, но прошу вас, не волнуйтесь о том, что пока многое вам неясно. Черепно-мозговые травмы довольно часто вызывают амнезию. Вас окружают любящие люди, и я уверен, что когда вы попадете в знакомую обстановку, войдете в привычный ритм жизни — подруги, прогулки по магазинам и так далее, — то вскоре обнаружите, что все вернулось на круги своя.
Дженнифер послушно кивнула. Она уже давно поняла, что людей радует, когда она соглашается со всем, что они говорят.
— Придете ко мне через неделю. Посмотрим, как будет заживать ваша рука. Для полного восстановления потребуется курс физиотерапии, однако в первую очередь вам нужно побольше отдыхать и ни о чем не беспокоиться, хорошо, дорогая? — проговорил он, направляясь к двери.
Что она могла ему ответить?
Муж забрал ее в начале шестого, сразу после вечернего чая. Медсестры в идеально накрахмаленных халатах выстроились на первом этаже, у стойки регистратуры, чтобы попрощаться с ней. Она была все еще слаба и с трудом держалась на ногах, поэтому с благодарностью взяла мужа под руку, когда тот предложил ей помощь.
— Спасибо, что позаботились о моей супруге. Будьте любезны, пришлите счет мне в офис, — попросил он старшую медсестру.
— Мы рады, что смогли помочь, — пожав ему руку, ответила та и, улыбнувшись, взглянула на Дженнифер. — Так приятно видеть ее на ногах. Миссис Стерлинг, вы чудесно выглядите.
— Я чувствую себя… намного лучше, спасибо, — ответила Дженнифер.
На ней были длинное кашемировое пальто и шляпка без полей в тон. Он распорядился, чтобы ей в клинику прислали три наряда. Она выбрала самый неброский, не желая привлекать к себе лишнее внимание.
— Секретарша сказала, что на улице стоит толпа газетчиков — ждут девушку Кокрейна, — крикнул им доктор Харгривз, выглядывая из кабинета. — Если хотите избежать лишней шумихи, воспользуйтесь черным ходом.
— Да, вы правы. Не могли бы вы сообщить моему шоферу, чтобы он заехал с другой стороны?
После нескольких недель, проведенных в теплой клинике, воздух показался ей просто ледяным. Задыхаясь, она изо всех сил старалась не отставать от мужа и в конце концов очутилась в салоне большого черного автомобиля, уютно устроившись сзади на просторном кожаном сиденье. Дверь захлопнулась, послышалось утробное рычание мотора, и они выехали на оживленные улицы Лондона.
Она разглядывала через окно толпу газетчиков, теснившихся на ступеньках у входа в клинику, и фотографов, сравнивавших объективы. По тротуарам центральных улиц двигался нескончаемый поток людей. Подняв воротники и поглубже надвинув на лоб шляпы, чтобы укрыться от ветра, они все куда-то спешили.
— А кто такая «девушка Кокрейна»? — спросила она у мужа, который что-то тихо говорил водителю.
— Кто-кто? — переспросил он.
— Девушка Кокрейна, про которую говорил мистер Харгривз.
— А, кажется, подружка какого-то популярного певца. Они попали в автокатастрофу незадолго до…
— Все только о ней и говорят — медсестры, пациентки…
— Я отвезу миссис Стерлинг домой, — обратился он к водителю, явно потеряв всякий интерес к разговору. — И как только устрою ее, поеду в офис.
— А что с ним случилось? — спросила она.
— С кем?
— С этим Кокрейном. Певцом.
Муж посмотрел на нее, словно раздумывая над тем, как ей ответить, а затем коротко сказал, прежде чем снова повернуться к водителю:
— Он умер.
Она медленно поднималась по ступеням белого особняка с лепниной, и стоило ей ступить на последнюю ступеньку, как дверь, словно по мановению волшебной палочки, распахнулась. Водитель аккуратно поставил ее саквояж на пол в холле и тут же удалился. В дверях стояла темнокожая женщина средних лет, явно ожидавшая их приезда. Муж благосклонно кивнул ей. Дженнифер скользнула по ней взглядом — аккуратная кичка, костюм темно-синего цвета.