Она уже собирается положить телефон на тумбочку, как приходит еще одно сообщение.
А ты меня любишь?
У нее перехватывает дыхание.
Да!
Она, не задумываясь, отправляет последнее сообщение, ждет несколько минут, но ответа нет. Элли откидывается на подушки, пытаясь понять, грустно ей или радостно, и долго смотрит в окно на пустое черное небо, где вдалеке мигают огоньки самолетов, бесшумно несущихся сквозь темноту в неизвестных направлениях.
Я изо всех сил старалась объяснить тебе, о чем думала на пути из Падуи в Милан, но ты вел себя как испорченный ребенок, и я не могла больше причинять тебе боль. Сейчас я нашла в себе смелость сказать это лишь потому, что нахожусь вдали от тебя. Поверь, для меня тоже большая неожиданность, что скоро я выхожу замуж.
Агнес фон Куровски [29] — Эрнесту Хемингуэю, в письме
— Чай, — произносит кто-то, кладя руку Рори на плечо. Он кивает, вынимая один наушник, выключает музыку и убирает МРЗ-плеер в карман.
Уехал последний грузовик, и у входа в здание остались лишь маленькие фургоны, принадлежащие газете. Им еще много раз предстоит съездить туда-сюда: повсюду забытые кем-то коробки и прочие жизненно необходимые мелочи. Сегодня четверг, последние коробки, кружки и стаканчики для чая увезут в воскресенье, в понедельник газета «Нэйшн» начнет новую жизнь в новом офисе, а старое здание пойдет под снос. Через год на его месте появится сияющая конструкция из стекла и металла.
Рори подходит к фургону и садится на заднее сиденье рядом с боссом, который задумчиво смотрит на фасад здания из черного мрамора. Металлическую эмблему газеты — почтового голубя — уже демонтировали с цоколя над главной лестницей.
— Странное зрелище, правда?
— Вам, наверное, неприятно на это смотреть, — замечает Рори, дуя на чай. — Вы же столько лет здесь проработали.
— Да нет. Все когда-нибудь заканчивается. В каком-то смысле я уже и рад заняться чем-нибудь другим. Целыми днями находиться среди историй других людей — странное занятие. Такое ощущение, что моя собственная жизнь словно замерла.
Рори кажется, будто картина вдруг ожила и заговорила, — это так непохоже на начальника. Рори ловит каждое его слово, а потом спрашивает:
— Не хотите сами что-нибудь написать?
— Нет, — решительно отвечает босс. — Какой из меня писатель?
— Чем займетесь?
— Пока не знаю. Возможно, отправлюсь путешествовать — с рюкзаком, прямо как ты, — улыбается тот.
Они проработали несколько месяцев бок о бок и почти не разговаривали — только по работе, но в свете быстро приближающегося расставания хочется поговорить по душам.
— Мой сын считает, путешествия — то, что мне нужно, — добавляет вдруг библиотекарь.
— А я не знал, что у вас есть сын, — удивляется Рори.
— И невестка. А еще трое внуков-сорванцов.
Рори смотрит на босса новыми глазами: он из тех людей, которые производят впечатление одиночек. Сложно представить, что он семейный человек.
— А ваша жена?
— Она давным-давно умерла, — спокойно отвечает босс, но Рори все равно чувствует неловкость, как будто перешел запретную грань.
Если бы Элли была здесь, она бы прямо спросила, что случилось с его женой. Если бы Элли была здесь, то Рори смылся бы в дальний угол библиотеки, чтобы не говорить с ней. Он вычеркнул ее из своей жизни и не собирается о ней думать. Не собирается думать о ее волосах, о ее смехе, о том, как она морщит лоб, пытаясь сосредоточиться. О том, какой она была в его объятиях: уступчивой и хрупкой — так на нее непохоже.
— И когда ты уезжаешь в дальние края? — спрашивает библиотекарь.
Рори вздрагивает и берет протянутую ему книгу, а потом еще одну. Это не библиотека, а черная дыра в другое измерение: вещи исчезают в никуда и появляются из ниоткуда.
— Вчера подал заявление об уходе. Остается только найти подходящий рейс.
— Будешь скучать по своей девушке?
— Она не моя девушка.
— Держишь марку? Я думал, она тебе нравится.
— Нравилась.
— Мне казалось, вы с ней подружились.
— Мне тоже.
— Так в чем проблема?
— Она… гораздо более сложный человек, чем кажется на первый взгляд.
— За всю жизнь, — улыбается библиотекарь, — я не встречал ни одной женщины, которая была бы простым человеком.
— Ну да… просто я не люблю все усложнять.
— Жизни без сложностей не бывает, Рори. Рано или поздно нам всем приходится идти на компромисс.
— Только не мне. А что такого? — возмущается Рори, заметив, как библиотекарь иронично приподнимает бровь. — Вы же не станете читать мне лекции в духе Вертера об упущенных возможностях, о том, что если бы вы могли, то многое сделали бы по-другому?! — выпаливает он громче и резче, чем собирался, и начинает переставлять коробки из одного угла фургона в другой, чтобы успокоиться. — Тем более что я уезжаю и мне лишние сложности не нужны.
— Конечно.
— И не надо так на меня смотреть! — протестует Рори, глядя на добрую улыбку библиотекаря. — А то я забуду, что вы жуткий старый ворчун.
— Ну что ты, я бы не осмелился, — смеется жуткий старый ворчун. — Ладно, пойдем проверим напоследок микрофиши и заберем чашки и чайник. А потом я угощу тебя обедом, и можешь не рассказывать мне, что произошло между тобой и этой девушкой, до которой тебе, судя по всему, нет дела.
Серый тротуар перед домом Дженнифер Стерлинг блестит в лучах зимнего солнца, напоминая ракушечник. Дворник медленно продвигается вдоль дома, собирая мусор специальными щипцами. Элли и не припомнит, когда в последний раз видела дворника в своем районе. Наверное, большинство считает эту работу сизифовым трудом, ведь на оживленной улице, где она живет, столько фастфудов и дешевых кондитерских. Бумажные пакеты в красно-белую полоску весело валяются повсюду, свидетельствуя об окончании очередного обеденного перерыва, превратившегося в оргию с употреблением избыточного количества насыщенных жиров и сахара.
— Это Элли. Элли Хоуорт! — кричит она в домофон. — Я оставила вам сообщение. Ничего, что я…
— Элли! — радостно отвечает Дженнифер. — Подожди, я как раз собиралась выходить.
Пока лифт неторопливо спускается вниз, Элли думает о Мелиссе. С утра ей не спалось, и она приехала в офис «Нэйшн» чуть ли не в полвосьмого. Ей надо было разобраться, что же делать со статьей о любовных письмах. Перечитав письма Клайва, Элли поняла, что пути к отступлению отрезаны — к старой жизни ей уже не вернуться. А значит, статья должна выйти выше всех похвал. Теперь надо только до конца расспросить Дженнифер Стерлинг, а потом как-нибудь выкрутиться. Элли Хоуорт снова стала собой — сосредоточенной и решительной профессионалкой. Тем более гораздо легче думать о работе, чем о запутанной личной жизни.