Совет Земли, курирующий взаимоотношения земных рас с галактами, однажды чуть не поддался этому искушению. Многие считали, что нужно просто заимствовать у галактов конструкции, которые они сами заимствовали у более древних рас. Они приводили в пример Японию, которая в девятнадцатом веке оказалась перед аналогичной проблемой – выжить среди наций, несравненно более могущественных. Япония периода Мэйдзи сосредоточила все усилия на том, чтобы повторить достижения соседей, и в конце концов достигла их уровня.
Но большинство членов Совета, включая почти всех китообразных, не согласилось. Им Библиотека казалась бочкой меда с ложкой дегтя – заманчиво, питательно, но в то же время смахивает на ловушку.
Они опасались синдрома Золотого века... стремления смотреть не вперед, а назад... искать мудрости в древних, самых пыльных текстах, а не в новейших журналах.
За исключением немногих рас, таких, как кантен или тимбрими, остальной Галактике присущ именно такой менталитет. В любой проблеме Библиотека – первый и последний источник знаний и решений. То, что в этих древних текстах почти всегда имеется что-то полезное, не делало такую перспективу приемлемой для многих землян, включая Тома, Джиллиан и их старого учителя Джакоба Демва.
Представители Земли были убеждены, что даже в этот поздний период развития галактики возможны и необходимы новации. Так им казалось. Раса, выросшая без покровительства, раса волчат, отличается болезненной гордостью.
У сирот кроме нее часто ничего нет.
Но вот перед ними предвестник Золотого века. Все на корабле говорит об утонченности. Даже разрушенный, он кажется удивительно простым по конструкции и в то же время прекрасным. Глаз не видит никаких швов. Распорки и стойки многофункциональны. Вот эта поддерживает гребень стасиса и одновременно служит радиатором для сброса избыточного вероятностного излучения. Орли казалось, что он видит и другие совмещения, тонкости, которые достигаются только веками усовершенствований древнего образца.
Во всем чувствовались показуха, упадочнический дух, хвастовство, которое казалось не просто чуждым, но высокомерным и причудливым.
Одна из главных задач Тома на борту «Стремительного» – оценка неизвестных механизмов, особенно военных. Это не лучшее, чем располагает галактика, но он все равно ощущал себя в роли охотника за головами с Новой Гвинеи, гордый своим только что приобретенным мушкетом, правда, сознающим, что существуют и пулеметы.
Том посмотрел наверх. Его группа собралась. Он включил свой гидрофон.
– Все готово? Хорошо. Подгруппа два, проверьте, как далеко уходит этот каньон. Он намного сокращает нам обратную дорогу к «Стремительному».
Он услышал ответный свист Караччи-джефа, командира второй подгруппы. Хорошо. Это надежный фин.
– Будьте осторожней, – добавил он, когда они отплывали. Потом поманил остальных за собой в корпус сквозь выжженную дыру.
Они оказались в темных коридорах на удивление знакомых очертаний. Повсюду признаки общей галактической культуры, со следами стилей чуждой расы. Световые панели такие же, как на сотнях других кораблей, но между ними причудливые и яркие теннанинские иероглифы.
Орли старался увидеть все сразу. Но прежде всего он искал символ, который может быть повсюду в пяти объединенных галактиках, – спираль с лучами.
«Мне скажут, если ее найдут, – напомнил себе Том. – Фины знают, что я ею интересуюсь».
«Надеюсь, однако, они не догадываются, насколько важно мне увидеть этот иероглиф».
– То есть как это зачем? А? Вы не очень-то хотите мне помочь. Я прошу только минуту на разговор с Брукидой. Разве это много?
Джиллиан Баскин чувствовала усталость и раздражение. На нее смотрело голографическое изображение планетолога шимпа Чарлза Дарта. Конечно, нетрудно разбранить Чарли и заставить его отвязаться. Но он, вероятно, пожалуется Игнасио Метцу, а Метц прочтет ей лекцию о том, что «нельзя так относиться к разумным, потому что они клиенты».
Вздор. Джиллиан ни от одного человека не потерпела бы того, что выносит от этого важничающего маленького неошимпа!
Она отбросила упавшую на лоб прядь темных волос.
– Чарли, в последний раз. Брукида спит. Он получил ваше сообщение и свяжется с вами, когда Маканай решит, что он достаточно отдохнул. Тем временем я хочу получить от вас список избыточных изотопов всех трансжелезных элементов на Китрупе. Только что кончилась четырехчасовая операция Сатимы, и нам нужна эта последовательность для лечения. Мне нужно как можно быстрее убрать из ее тела все следы тяжелых металлов. Если я прошу слишком много и вы переработали, решая свои маленькие геологические загадки, я свяжусь с капитаном или с Такката-Джимом и попрошу, чтобы они дали кого-нибудь вам в помощь!
Ученый-шимп скорчил гримасу. Губы его раздвинулись, обнажив внушительные ряды больших желтоватых зубов. В этот момент, несмотря на увеличенный объем черепа, выступающую челюсть и противопоставленные пальцы, он больше походил на разгневанную обезьяну, чем на ученого.
– Ну ладно. – Его раздирали эмоции, руки заметались, голос дрожал. – Но... но это важно! Понимаете? Я считаю, что на Китрупе обитали разумные технологические существа не позднее тридцати тысяч лет назад! А в Галактическом Институте Миграции эта планета числится невозделанной и нетронутой уже сто миллионов лет!
Джиллиан подавила желание спросить: «Ну и что?» В истории пяти галактик гораздо больше погибших и забытых рас, чем может подсчитать Библиотека.
Чарли, должно быть, разгадал выражение ее лица.
– Это незаконно! – закричал он. Голос его звучал хрипло. – Если это верно, следует сообщить в Институт Миграции! Он будет благодарен; может быть, даже уберет от нас этих сумасшедших фанатиков сверху!
Джиллиан удивленно подняла бровь. Что это? Чарли Дарт задумался над чем-то, кроме своей работы? Значит, даже он время от времени думает о выживании. Его рассуждения насчет законов миграции наивны, учитывая, что часто эти законы искажались и нарушались могущественными кланами. Но все же он до чего-то додумался.
– Хорошо. Неплохая мысль, Чарли, – кивнула она. – Я обедаю с капитаном. И расскажу ему об этом. И попрошу Маканай разбудить Брукиду пораньше. Хорошо?
Чарли подозрительно посмотрел на нее. Потом, неспособный долго удерживать такое тонкое выражение, широко улыбнулся.
– Хорошо! – проворчал он. – Факс будет у вас в руках через четыре минуты. Доброго здоровья.
– Здоровья, – негромко ответила Джиллиан, и голограмма погасла.
Джиллиан долго смотрела на пустой экран коммуникатора. Поставив локти на стол, она уткнулась лицом в ладони.
«Ифни! Надо было мягче урезонить сердитого шимпа. Что со мной случилось?»
Джиллиан слегка потерла глаза.
«Ну, во-первых, я не спала уже тридцать шесть часов».