Тошио недоумевающе посмотрел на него.
– Это капитан, – сообщил Сахот. – Крайдайки хочет поговорить с нами обоими. Хочет, чтобы мы помогли ему установить связь с технообитателями этого мира.
– Крайдайки? Говорит оттуда? Но Джиллиан сказала, что он пропал! – Тошио нахмурился; до него дошел смысл слов Сахота.
– Техно... Он хочет поговорить с кикви?
– Нет, сэр; вряд ли они подходят под такое определение, наш бесстрашный военный предводитель. Капитан хочет поговорить с моими «голосами». С теми, кто живет глубоко внизу.
Брат Двенадцати Теней негромко задудел. Звуки удовольствия распространялись в воде. Он отплыл от места засады, прислушиваясь к затихающим звукам конвульсии жертвы.
Темнота под ковром водорослей его не беспокоила. Она не помеха для Брата Ночи.
– Брат Темных Сумерек, – засвистел он. – Радуешься ли ты, как и я?
Откуда-то слева от него, из путаницы растительности, донесся радостный ответ.
– Я радуюсь, Старший Брат. Эти воины пила больше никогда не смогут преклониться перед своими извращенными хозяевами – самками соро. Хвала древним воинам!
– Мы лично поблагодарим их, – ответил Брат Двенадцати Теней, – когда узнаем расположение их вернувшегося флота от этих полуразумных землян. А пока хвала нашим, давно почившим, патронам Ночным Охотникам, которые сделали из нас таких отважных воинов.
– Я благодарю их души, Старший Брат.
Они плыли, разделенные тройной длиной тела, как требовала доктрина подводной засады. Среди водорослей это было неудобно, вода отзывалась необычным эхом, но доктрина есть доктрина, она так же неоспорима, как инстинкт.
Старший Брат прислушивался, пока не прекратились последние конвульсии тонущего пила. Теперь он и его товарищ движутся к одному из плавающих обломков, где, несомненно, найдутся еще жертвы.
Все равно, что срывать плоды с дерева. Даже такие могучие воины, как танду, среди этих ужасных водорослей барахтаются словно олухи, – все, но не Братья Ночи. Способные быстро приспосабливаться, изменяться, Братья плывут под водорослями, всюду сея смятение.
Жаберные щели всасывали воду с металлическим привкусом. Брат Двенадцати Теней обнаружил в воде полоску, где содержится чуть больше кислорода, и слегка повернул, чтобы пройти через нее. Конечно, важно соблюдать доктрину, но разве здесь, под водой, небольшое отступление от нее может повредить?
И вдруг резкие звуки, короткий крик и тишина.
– Меньший Брат, в чем дело? – послал запрос Брат Двенадцати Теней в том направлении, где плыл его уцелевший партнер. С растущей тревогой он ждал ответа.
– Брат Темных Сумерек!
Он нырнул под свисающие щупальца, держа в каждой из четырех инструментальных рук по ружью.
Что могло одолеть такого испытанного бойца, как его младший брат? Никто из знакомых ему патронов на это не способен. А робот был бы обнаружен металлодетекторами.
И вдруг ему пришло в голову, что эти полуразумные «дельфины» могут быть очень опасны в воде.
Но нет. Дельфины дышат воздухом. И они большие. Он осмотрел окрестность и не увидел никаких отражений.
Старейший Брат – тот, что командовал уцелевшими остатками флотилии и находился в пещере на одном из спутников, – заключил, что здесь, в северном море, землян нет, но послал небольшой корабль мешать другим и наблюдать. Два брата в воде – вот и весь экипаж, вернее, то, что от него осталось. Однако ничто не предвещало присутствия землян.
Брат Двенадцати Теней быстро обогнул край открытого бассейна. Может быть, его младший брат выплыл на открытое место и был поражен сверху?
Подготовив оружие, он поплыл на слабый звук.
Во тьме ощутил впереди большое тело. Испустил звук и сосредоточился на сложных отражениях.
Отражения показывали, что поблизости находится существо, большое и неподвижное.
Он подплыл, посмотрел и начал оплакивать. Вода проходила сквозь жаберные щели, а он восклицал:
Я отомщу за тебя, Брат!
Я убью всех в этом море, кто мыслит!
Я принесу тьму всем, кто надеется!
Я буду...
Послышался громкий всплеск. Брат испустил нечто вроде «урк», когда сверху упало что-то тяжелое и обхватило его длинными руками и ногами.
Брат Двенадцати Теней с ужасом понял, что это человек! Полуразумный, тонкокожий, неизвестно каким патроном воспитанный!
– Прежде чем ты исполнишь обещанное, тебе предстоит кое-что еще, – послышался голос на галактическом десять сразу за органами слуха.
Брат взвыл. Что-то очень острое перерезало ему горло в области спинного нерва.
Он услышал, как его противник почти сочувственно сказал:
– Тебе предстоит умереть.
– Я только могу вам сказать, Джиллиан Баскин, что он знал, как меня найти. Добрался сюда на «ходоке» и говорил со мной.
– Крайдайки был здесь? Мы с Томом догадались, что он знает о нашем компьютере, но найти его...
– Я не был удивлен, доктор Баскин, – прервал ее Нисс, сглаживая грубость абстрактным рисунком. – Капитан хорошо знает свой корабль. Я полагаю, он догадался о моем местонахождении.
Джиллиан села у двери и покачала головой.
– Мне следовало появиться, когда ты начал подавать сигнал. Может, я помешала бы его уходу.
– Это не ваша вина, – с необычным чувством ответила машина. – Если бы я считал ситуацию чрезвычайной, я сделал бы сигнал требовательнее.
– Конечно. – В голосе Джиллиан звучал сарказм. – Совершенно неважно, когда офицер, следуя атавизму, в результате теряется в смертоносном враждебном окружении.
Рисунок изменился.
– Вы ошибаетесь. Капитан Крайдайки не стал жертвой шизофрении регресса.
– Откуда ты знаешь? – горячо спросила Джиллиан. – После засады у Морграна треть экипажа склонна к проявлениям атавизма, включая всех финов с генами стеносов. Как можно утверждать, что после всех перенесенных страданий Крайдайки не регрессировал? Как он может воспользоваться кининком, если даже разучился говорить!
Нисс спокойно ответил:
– Он пришел сюда в поисках уникальной информации. Он знал, что у меня доступ не только к микроветви корабельной Библиотеки, но и к более сложной, которую мы взяли на теннанинском корабле. Он не мог сказать мне, что ему нужно, но мы нашли способ преодолеть языковой барьер.
– Как? – Джиллиан заинтересовалась, несмотря на гнев и чувство вины.
– С помощью пиктограмм, звуковых и визуальных рисунков, которые я менял с большой скоростью. Он быстро отвечал «да» или «нет» в зависимости от того, куда я иду; как вы, люди, говорите: «горячо-холодно». Вскоре уже он направлял меня, мысля ассоциациями, о которых я не догадывался.