Она была его подружкой в школе и любовницей в колледже. Больше чем любовницей. Она была его жизнью. Она была для него всем. Конечно, он не позволил ей узнать глубину его любви. Для этого он был слишком горд.
Он медленно попятился от гроба. Стройная фигура Фэнси прокладывала путь сквозь безмолвную толпу… к нему.
Прошло ровно десять лет с тех пор, как она порвала с ним, потому что он не согласился поехать вслед за ней в Нью-Йорк, а твердо решил после колледжа вернуться в Парди и взять на себя управление фермами отца и деда. Он занялся молочным хозяйством, сколотил за эти годы состояние и завоевал почет. Ему принадлежали пять тысяч акров зеленых пастбищ и тысячное стадо породистых коров. У него был личный самолет и аэродром. Он женился на красавице Нотти Дженкинс и два года назад овдовел. По прошествии обусловленного приличиями срока весь город, и его близнецы в том числе, словно сговорившись, решили женить его вторично. И каждый – будь то мужчина, женщина или ребенок – убеждал его, что ему не найти лучшей пары, чем прелестная Грейси Чапмен, новый городской ветеринар.
Джим как раз думал о том, чтобы сделать предложение Грейси, когда заехал к Хейзл и обнаружил ее со сломанной шеей, распростертую на земле рядом с приставной лестницей. Потрясение еще не прошло, но все понимали, да и сам он прекрасно знал, что это лишь вопрос времени и предложение будет сделано и принято.
Так почему же он, процветающий фермер, отец подрастающих близнецов, у которого впереди счастливая жизнь с прелестной женой, – почему он не может просто взять и повернуться лицом к Фэнси, одарить ее самоуверенной или хотя бы небрежной улыбкой, сделав вид, что его вовсе не терзают воспоминания о том весеннем дне, когда она лежала обнаженной среди цветов, что память о жестокости их разрыва не выворачивает ему душу? Что, по его мнению, все сложилось к лучшему для них обоих?
Он должен повернуться к ней. Но он как будто прилип к месту.
Так всегда было. Как только Фэнси возникала рядом, с ней вместе появлялось и это сокрушительное, переливающееся через край ощущение физической тяги друг к другу. Словно они одни в комнате. Словно они одни в целом мире. А он не любил, когда что-нибудь захлестывало его с головой. Особенно если дело касалось собственных эмоций.
После ее отъезда он никогда и ни к кому не испытывал подобной страсти. Ни к Нотти – своей смуглой миниатюрной красивой жене, которая так старалась ему угодить. Ни к прелестной золотоволосой Грейси, которая обхаживала его еще ревностней.
Но он постепенно становился взрослее. И мудрее. И опытнее. Этот опыт ни за что не позволит ему снова подпасть под чары Фэнси. Мужчине, связанному с землей, нужна подходящая жена. Спокойная и разумная. Которая будет готовить обеды и убирать в доме. Которая не станет поднимать шум из-за потраченных на больную кобылу денег и которой не придет в голову швырять на ветер время и деньги, чтобы сделать маникюр. Ему нужна жена, которая сумеет быть с детьми одновременно нежной и строгой; такая, которая справится с его неуправляемыми близнецами. Но уж конечно не Фэнси, звезда первой величины в мире моды, заявившая ему однажды, что не желает заживо похоронить себя на ферме в окружении целой оравы детей.
Фэнси всегда, даже до своего головокружительного успеха в Нью-Йорке и Париже, была для него слишком… скажем так, экстравагантной. Всегда была и всегда будет. Она была настолько же экстравагантной, эффектной и броской, насколько сам он был простым, работящим и экономным. Он любил землю и мечтал передать ее в наследство сыновьям. Для нее же, наверное, ферма матери не значит ровным счетом ничего.
Да, конечно, она тоже родилась в семье фермера, но ей уже с пеленок грезились слепящие огни подиума и шикарные лимузины. И образованные мужчины, так же задиравшие нос, как и она. Ловкие книгочеи или бесполезные плейбои вроде того ничтожества, что был ее мужем. Мужчины, зарабатывавшие на жизнь тем, что запрашивали непристойно высокие цены за одну лишь свою консультацию. Или же такие, кто пробивал себе дорогу в жизни смазливой внешностью и обаятельными улыбками. Эти насквозь фальшивые подделки, конфетки с начинкой из дерьма, ничем не отличались от честолюбивой Фэнси.
– Знакомьтесь: Грейси Чапмен – Уитни Харт, – услышал он позади себя булькающий шепот Уэйнетт Адамc.
Ну конечно. Это в стиле Уэйнетт – извлечь как можно больше удовольствия из неизбежной драмы, представив нынешней пассии Джима его старую любовь.
– Грейси переехала в наш город через несколько месяцев после того, как умерла жена Джима Нотти.
– Очень приятно, – вежливо отозвалась Фэнси, – надеюсь, вам здесь нравится…
– О, я просто обожаю этот город, – на техасский манер протянула Грейси. В ее исполнении эта фраза казалась бесконечно длинной.
Ссутулившись так, что жесткая ткань черного костюма натянулась на плечах, Джим пытался не замечать стоявших у гроба Хейзл Харт женщин. Пальцы нервно прошлись по густым черным волосам, пока он слушал, как бесцеремонная Уэйнетт подливает масла в и без того снедающий его огонь.
– Зовите меня Фэнси. Все равно рано или поздно все к этому приходят, – продолжала Уитни Харт этим своим интеллигентным медовым голоском, проникавшим ему в самую душу.
Все присутствующие к этому времени вернулись к беседам, которые нарушило появление Фэнси.
Все, но только не он. Наверное, ему следовало бы присоединиться к Лайонелу Адамсу. В окружении нескольких фермеров тот стоял у стены, рассуждая о ценах на корма для животных. Но у Джима подкашивались ноги, он чувствовал себя пойманным в ловушку зверем. Ну почему он не в состоянии повернуться и хладнокровно пройти через официальную процедуру приветствия – то есть сделать то, чего от него ждут все окружающие? Ему и нужно-то всего-навсего обнять за плечи Грейси и поздороваться с Фэнси – так, словно она вовсе и не Фэнси Харт, а кто-то другой.
– Вы надолго задержитесь здесь, Фэнси? – задала вопрос Грейси.
– На день-два, не больше. Придется решать, что делать с фермой мамы.
– Собираешься ее продать или оставишь? – поинтересовалась Уэйнетт.
– Смерть мамы была настолько неожиданной… Мне больно думать о продаже, но, боюсь, выбора у меня нет.
– В таком случае тебе, думаю, будет интересно узнать, что Джим Кинг положил на ферму глаз, – не унималась Уэйнетт, продолжая подливать свое распроклятое масло. – Оно и понятно: у него такое стадо, а ранчо небольшое… Он уж примерно с год как арендует земли Хейзл под пастбища. Так что поговори с ним.
Боже милостивый, Уэйнетт, ну ты и заноза. Кто тебя просит совать нос в чужие дела?
– Нет, правда? Джим? Какая удача. Мне будет приятнее продать ферму ему, а не какому-нибудь чужаку. Он здесь? – с легким придыханием спросила Фэнси и обернулась, рассыпав рыжее золото волос.
Как будто она не ощущала его присутствия с той же остротой, что и Джим.
Джим кожей почувствовал тот миг, когда ее сине-зеленый взгляд остановился на его спине, заставив сердце пуститься вскачь.