Имели ли какое-то отношение к пропаже Тэйлор телевизионщики? После падения дерева они приезжали взять интервью у Габриэль. Повышенное внимание негативно сказалось на ее самочувствии, и через три дня она умерла.
В гараже было темно, но когда Анна открыла дверцу своей старенькой «хонды», в салоне загорелся свет. Ее телефон лежал на пассажирском сиденье, но, взяв его, она обнаружила, что аккумулятор разрядился.
Тогда она вставила ключ в замок зажигания и надавила на газ, но, вместо того чтобы завестись, «хонда» издала какой-то дребезжащий звук.
Закрыв глаза, Анна выругалась про себя, после чего повторила все сначала. Снова дребезжание. Она хлопнула ладонями по рулю.
— Надо еще раз! Бог любит троицу. — Потянувшись за ключом, она увидела краем глаза в зеркале заднего вида высокого широкоплечего мужчину в стетсоне. Он стоял в воротах гаража, широко расставив ноги. Ветер трепал его золотистые волосы, которые слегка завивались у белого накрахмаленного воротничка.
Коннор.
На нем была белая рубашка, джинсы и черные сапоги из акульей кожи. В правой руке он держал странный металлический предмет.
Где Тэйлор?
С бешено колотящимся сердцем Анна выскочила из машины. Красивое лицо Коннора было мрачным, голубые глаза холодными как льдинки. Он был похож на человека, готовящегося к схватке.
В первые ужасные секунды взаимного узнавания Анну захлестнули противоречивые эмоции. Она любила его, а он ей лгал. Но хуже всего было то, что, возможно, он хотел отобрать у нее Тэйлор.
— Где Тэйлор?
— Это твоя катушка зажигания, дорогая, — произнес он невыразительным тоном. — Боюсь, ты застряла здесь до тех пор, пока я не верну ее на место. Нам нужно кое-что обсудить.
— Где…
— …наш ребенок?
От его ухмылки ее бросило в дрожь.
Он знал.
Он выглядел таким самодовольным, что ее страх уступил место ярости. Внезапно ей захотелось на него наброситься. По крайней мере, наступить ему на ногу или толкнуть его в грудь.
— Она с твоей подругой… в доме.
— С Жозетт?
Он кивнул.
— Это ты ее забрал?
— Скажем, мы ходили на прогулку, любовались листиками и червячками, а затем черно-белый щенок облизал нам руки. Нам нужно время, чтобы познакомиться друг с другом, ты так не считаешь?
— Ты не имел права сюда приходить, — прошептала она, пятясь к боковой двери.
— Не имею права видеться с собственным ребенком? Я все еще твой муж, забыла? Я отец Тэйлор.
Его слова и горящий взгляд пробудили в ней нежелательные воспоминания и эротические ощущения.
— Я написала тебе, что все кончено, — отрезала Анна.
— Возможно, для тебя, дорогая, — ответил Коннор, направляясь к ней. — А как насчет Тэйлор? Что, если я не согласен? Я не собираюсь отказываться от своей дочери.
— А я не хочу быть твоей женой.
— Однако ты по-прежнему ею остаешься.
— Ты ведь тоже не можешь хотеть быть моим мужем.
— Правда? — Его взгляд красноречиво скользнул по ее телу. — Ты красивая женщина. Может, мне никак не удается забыть эти четырнадцать счастливых дней. И ночей.
Ночей. Последнее слово обожгло ее.
— Ты мне лгал. Все, что ты делал, что говорил, было ложью.
— Не все, дорогая. Кроме того, я должен вернуть тебя в Хьюстон.
— Зачем? Что мне там делать?
— Я скажу тебе, когда мы туда приедем.
— Я никуда с тобой не поеду.
— Поедешь. И Тэйлор тоже. Мы семья.
О боже. Это было даже хуже, чем ее кошмары. Внезапно она почувствовала острую необходимость подержать на руках малышку. Спорами ничего не добьешься. Несмотря на прохладную погоду, в гараже стало душно.
— Я хочу увидеть Тэйлор. Убедиться, что с моей малышкой все в порядке.
— Как будто я могу навредить собственному ребенку! Она в порядке.
— Пусть лучше будет так.
— Или что? Снова украдешь мои деньги и одежду?
— Что бы я ни сделала, ты это заслужил! Ты работал на Дуайта!
— Ты ошибаешься, черт побери!
Проскользнув мимо него, Анна побежала к дому. Коннор бросился за ней.
Ей следовало знать, что от него ей так просто не отделаться. Она споткнулась о корень и непременно упала бы на обломки кирпича в траве, не схвати ее Коннор за руку. Повернувшись, она натолкнулась на его широкую мускулистую грудь.
— К счастью для меня, старое дерево упало на дом твоей хозяйки, которая была довольно известной личностью, — сказал он. — После того что случилось в Вегасе, я перестал тебя искать, но агент, которого нанял мой брат, нашел тебя благодаря телепередаче.
— К несчастью для меня. — Она толкнула его в грудь, но это было все равно, что биться о гранитную стену. — Я больше не хотела тебя видеть.
— Знаешь, люди, на которых я работал, не такие уж плохие.
— Что? Ты ведь работал на Дуайта, не так ли?
Она прекратила вырываться. Коннор разозлился, когда она в первый раз обвинила его в том, что он работал на Дуайта.
— Нет.
— Не лги!
Он покачал головой.
— Нет, я этого не делал. Я говорю правду.
— Впервые в жизни?
Его лицо помрачнело, но он не стал оправдываться. Сама не зная почему, она ему поверила.
— Зато ты лгал насчет всего остального.
— А ты никогда не лжешь, Сью! Ведь ты теперь Сью, не так ли?
— Ты сыщик. Тебе лучше знать, — отрезала она. — Если ты не работал на Дуайта, тогда на кого? Впрочем, что бы ты мне ни сказал, я все равно не поверю.
— В таком случае зачем мне зря себя утруждать?
Она снова толкнула его в грудь.
— Скажи мне!
— Нет. Я подожду. Теперь я диктую правила.
Какие ужасные слова! Они были еще более пугающими, чем ощущения, которые вызывала у нее его близость. Но страшнее всего было то, что его прикосновения пробудили воспоминания о долгих вечерах, когда они лежали у камина в объятиях друг друга.
Каждый его поцелуй, каждая ласка были частью паутины лжи, которой он опутал ее. И все же… Он был таким заботливым, его губы и руки такими нежными. Она вспомнила, как он полностью растворялся в ней, когда они возносились на вершину наслаждения. Может ли мужчина лгать в такой момент?
Коннор смахнул листок с ее волос, и она вздрогнула. Раздраженная, она развернулась и уставилась на пальмы и густые заросли филодендрона.