Эмили проглотила крекер и покачала головой.
— Я все же считаю, что ей лучше завести собаку.
Стен занял место в последнем ряду зала заседаний суда. Вот уже два дня Дженна Джин не отвечала на его звонки. Он пришел в суд под предлогом, что ему надо поговорить с Дженной о Дне молодежи.
Дженна Джин была не в его вкусе. Но он сгорал от любопытства узнать, какая она на самом деле. В одежде она была даже более консервативна, чем его мать, а целовалась с таким жаром, что могла бы растопить полярные льды. Но все равно была не в его вкусе.
Он наблюдал, как Дженна проковыляла на костылях на свое место, и мог бы поспорить, что она ежеминутно проклинает и гипс, и невозможность нормально передвигаться. Она с детства была живой и проворной. Он вспомнил, как они, бывало, бегали наперегонки и бросались под струи поливальной машины. И пока он не перегнал ее в росте, она часто одерживала верх. Во всяком случае, когда он соревновался с Дженной Джин, ему всегда приходилось бежать чуть быстрее и вообще чуть больше стараться, чтобы победить.
Сегодня у нее строгий вид: белая блузка, синий жакет, из верхнего кармашка торчит красный платочек. Брюки скрывают гипс. Волосы убраны в пучок на затылке.
Воплощение деловитости и вместе с тем необычайно женственна, подумал Стен. Она что-то тихо сказала судье, а потом обратилась к ответчику.
Она не улыбалась, но ее голос звучал спокойно, непринужденно и вежливо. Он внушал доверие, создавал впечатление дружелюбия и сочувствия.
Так почему же ее деловитость казалась ему такой сексуальной? Почему он мысленно раздевал ее? Почему на ум приходила ее страстность, тогда как с виду она была столь холодна?
Откинувшись на стуле, Стен следил за тем, как она умело усыпила бдительность ответчика, а затем разбила его доводы в пух и прах. Подсудимый уже трижды привлекался за вождение автомобиля в нетрезвом виде, и теперь ему еще долго придется добираться до своего офиса либо на попутных машинах, либо на велосипеде.
Судья ударил молотком, возвещая о закрытии заседания. Дженна пожала руку другому прокурору, повесила через плечо сумку и направилась к выходу.
Заметив Стена, она сначала удивилась, но потом насторожилась.
— Я не видела твоей фамилии в списке дел, — сконфузилась она. — Ты наехал на красный свет, превысил скорость или…
— Нет, Дженна, мне не предъявлено ни одно из этих обвинений, — улыбнулся Стен.
— Зачем же ты пришел?
— Я пришел повидать тебя.
Она взглянула на него недоверчиво, а он добавил с невинным видом:
— Поговорить о Дне молодежи.
— А в чем дело?
— Надо составить план мероприятий, и мне хотелось бы знать твое мнение по поводу водных лыж. Пойдем куда-нибудь поедим?
— У меня нет вре…
— Тебе все равно надо поесть, и это не займет много времени.
— У меня слишком много…
— Через улицу есть уютное местечко, и я плачу. Позволь… — Поколебавшись, она отдала ему свою сумку. — В словаре Уэбстера рядом со словом упрямый наверняка стоит твоя фамилия.
— Нет, она стоит у слова настойчивый. А твоя, я уверена, стоит рядом со словом напористый.
— Вообще-то на меня ссылаются во многих статьях, например, со словами очаровательный, привлекательный, блестящий…
— Самовлюбленный.
— Уверенный в себе, — поправил он, смеясь и открывая перед ней дверь. День стоял сухой и солнечный, а кафе было совсем близко. — Мне было интересно наблюдать, как работает Нож. Защитник, наверно, не ожидал, что ты потребуешь такого сурового наказания.
— Напрасно. Я его предупреждала, что Аятолла не терпит тех, кто садится пьяным за руль.
— Аятолла?
— Это прозвище нашего Главного.
— Он что, требует выдачи в штате Вирджиния специальных номерных знаков для повторных нарушителей?
— А тем, кто и дальше нарушает, неплохо бы ставить на лбу соответствующее клеймо. Таково мое мнение.
Стен рассмеялся, но согласился.
— Похоже, не только Аятолла придерживается жесткой линии. Вот мы и пришли.
— Эти костыли дают хотя бы одно преимущество — мне сразу уступают место.
Так оно и случилось. Несмотря на то что кафе было переполнено, через минуту они уже сидели за столиком, а вскоре им принесли и напитки.
— Тебе уже, наверно, осточертел гипс?
Дженна помешала пальцем в бумажном стаканчике с соком, а потом заговорщически наклонилась к Стену.
— Мечтаю о пиле.
Она незаметно лизнула кончик пальца, пробуя сок, и Стен вдруг почувствовал напряжение в паху, а галстук показался слишком туго завязанным.
— Сочувствую. — Голос его стал хриплым. — Сок нормальный?
Дженна взглянула на стаканчик, потом на свой палец и смутилась.
— Никак не могу отучить себя от привычки совать палец в стакан, но мне она нравится. Правда, на официальных приемах это не совсем удобно. Извини меня, — пробормотала она и взяла салфетку.
— Ничего, мы же не на официальном приеме, — ответил он, с интересом ожидая, что еще выкинет Дженна. Но она уже взяла себя в руки и сухо спросила:
— Так что ты хотел обсудить?
— Один мой приятель согласен в качестве благотворительного взноса предоставить в распоряжение ребят катер и снаряжение для водных лыж. Будем ли мы нести определенную ответственность за безопасность детей?
— Порядок таков. Родители должны будут подписать документ об освобождении устроителей праздника от ответственности, хотя, боюсь, некоторым ребятам будет трудно уговорить родителей подписать подобную бумагу.
— Неужели это такая проблема? — спросил Стен, но вспомнил, как внимательно ко всему относились его родители, когда он был подростком.
— Вполне может быть. Это печальный факт, но мы получаем много жалоб на безнадзорность или жестокое обращение, и бывает сложно находить правильные решения. Поэтому Суд по делам несовершеннолетних и семейным проблемам и не пользуется любовью юристов Главной прокуратуры. Слишком трудно находить ответы, и еще труднее — принимать решения.
— А Молодежная лига — среди твоих любимчиков?
Дженна кивнула и потянулась за стаканом, но вовремя спохватилась и не опустила в него палец.
— Думаю, это оттого, что моя профессия — осуждать, наказывать, а не помогать. А мне хочется помочь, посочувствовать людям.
Лицо ее оживилось. Интересно, может ли мужчина вызвать на лице Дженны такое выражение? — подумал Стен. Он подозревал, что мужчина, которому удастся пробудить в Дженне страсть, будет вознагражден, но заплатит он за это очень высокую моральную цену. Только безумец отважится разжечь страсть Дженны, подумал Стен, — и видимо, он и есть этот ненормальный, потому что ему чертовски хочется попробовать.