На следующей странице находился снимок всей семьи. Взгляд Аманды остановился на Дэниеле. В смокинге он был неотразим.
Затем ее взгляд упал на стоявшую возле него женщину.
— Вот именно, — догадавшись, на кого смотрит Аманда, произнесла Карен. — На свадьбе вдруг появилась Шерон. Никто не знал, как на это реагировать.
Бывшая жена Дэниела, изящная, стройная блондинка, выглядела значительно моложе своих сорока лет. В светлом платье, с цветами, вставленными в прическу, она вполне могла конкурировать с невестой.
— Мы с ней абсолютно не похожи? — неожиданно для себя самой спросила Аманда.
— Слава богу, у вас с ней нет ни капли общего, — тотчас откликнулась Карен.
— Зато Шерон понравилась Дэниелу. — Карен повернулась к Аманде.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что он развелся с ней.
— Но вначале все-таки женился.
— Ерунда. Он любит тебя.
Аманда покачала головой.
— Это всё слова.
Карен сжала руку Аманды.
— Ты — добрая, умная, интеллигентная, любящая…
— А она — стройная, хрупкая, с чувством стиля в одежде и умением поддерживать светскую беседу на нескольких языках.
— И при этом бессердечная и истеричная.
— Но она великолепно выглядит в вечернем туалете.
— Ты тоже.
Аманда грустно улыбнулась.
— Ты не видела меня в праздничных нарядах уже сотню лет. Более того, я и сама-то не припомню, как в них выгляжу.
— Может быть, пришло время тряхнуть стариной?
— А что, я могу даже обойтись без лифчика, — доверительно проговорила Аманда. Карен хмыкнула:
— А я вообще в нем больше не нуждаюсь.
У Аманды все похолодело внутри. Как можно было совершить такую бестактность! Заговорить о лифчике с женщиной, у которой недавно удалили обе груди!
Она попыталась что-то сказать, извиниться, но Карен решительно прервала ее:
— Даже не думай извиняться. Ты заговорила о груди только потому, что начисто забыла о моей операции. Давай лучше обсудим вот что. Мы с тобой обе согласились с тем, что у Шерон нет ничего, кроме ее внешнего вида, не так ли?
— Ну, допустим, — неохотно признала ее собеседница.
— Значит, именно этим она и очаровала Дэниела. Ясно, к чему я клоню?
Аманда невольно окинула взглядом свои простые синие брюки и белую блузку.
Какого черта она должна беспокоиться о своей внешности? Ей ни к чему нравиться Дэниелу. Все, чего она хочет, — это чтобы он пропал раз и навсегда из ее жизни.
Однако поцелуи, цветы, воспоминания… Что-то явно происходило в ее душе, и она не знала, как бороться с этим.
— Пап! — окликнул отца Коллин и пододвинул к нему листок бумаги.
Голос сына вывел Дэниела из размышлений о том, понравились ли Аманде его розы. Он усилием воли заставил себя вернуться к окружающей действительности и сфокусироваться на происходящем обсуждении дел в компании.
Дэниел взглянул на переданный ему лист с цифрами и, обращаясь ко всем присутствующим, громко сказал:
— У моего сына есть весьма любопытные данные.
Все повернули голову в сторону Коллина.
— Цифры по Испании и Германии выглядят многообещающими, — начал тот. — Во Франции доходы небольшие, в Японии, учитывая стоимость перевода, и вовсе минимальные.
И Коллин принялся подробно описывать ситуацию с продажами. Вслед за Коллином слово взял Майкл, брат Дэниела:
— Схожая картина и с продажами журнала «Пульс». Мне кажется, есть смысл обсудить вопрос о снижении стоимости доставки журнала из Франции в Квебек.
— Согласен, — кивнул Коллин. — А кроме того, я предлагаю в ближайшее время сосредоточить наше внимание на деятельности немецкого и испанского филиалов. А затем уже решать остальные проблемы.
Минут через десять совещание завершилось.
Все начали расходиться.
Дэниел уже встал из-за стола, собираясь отправиться к себе в кабинет, но Коллин остановил его:
— Пап, у тебя есть свободная минутка?
— Конечно, — ответил Дэниел, опускаясь обратно в кресло.
Прежде чем начать разговор, Коллин несколько секунд рассеянно играл ручкой, наконец, собравшись с духом, спросил:
— Что происходит?
— О чем ты?
Коллин посмотрел ему в глаза.
— Ты сегодня явно не в себе. На совещании мне пришлось трижды прикрывать тебя. Что тебя так сильно беспокоит и отвлекает от дел?
— Ничего подобного. У меня все хорошо. Просто немного задумался.
— О маме?
— Нет, о бизнесе.
— Не сомневаюсь. Теперь мне понятно, почему так сияли твои глаза. Ты мечтал о расширении французского рынка.
— Ну что ты вечно придумываешь? Ничего мои глаза не сияли.
Коллин перестал шутить, положил ручку на стол и серьезно спросил:
— Чем ты занимаешься, отец?
Дэниел несколько секунд обдумывал его вопрос…
— В каком смысле?
— Вчера ты был в суде.
— И что? Я пытаюсь убедить твою мать сменить специализацию. Ты прекрасно знаешь об этом.
Коллин слегка покачал головой и, устало улыбнувшись, посмотрел на отца.
— Ох, отец, отец! — Дэниел приподнял брови.
— Ну что, что?
— Признайся!
— В чем я должен признаться?
— Ты влюбился в маму.
Глаза Дэниела широко раскрылись от удивления.
— Что?!
— Ее работа тут совершенно ни при чем!
Мужчина ничего не ответил и с недоверием покосился на сына. Тот ничего не знает про поцелуи. Откуда?
Коллин вновь заговорил:
— Я разговаривал с Брайаном. Мы оба считаем, что это хорошая идея.
— Что вы считаете хорошей идей? — не понял Дэниел.
— Если вы с мамой снова будете жить вместе.
Дэниел всплеснул руками. Вот это да!
— Но тебе так просто не удастся уговорить ее. Однако, если постараешься, у тебя все получится.
— Твоя уверенность вдохновляет.
— Мы считаем, оно того стоит.
— Вы так полагаете?
— Абсолютно! И учти, она любит устрицы.
— Да у нее наверняка уже есть какой-нибудь красавец ухажер.
— Ошибаешься, у нее давно никого нет.
Дэниел замер. Что значит — «давно никого нет»?