— Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
— Да, я в полном порядке. У меня сегодня очень много дел.
Нужно купить для Амелии подгузники и яблочный сок. Кроме того, она собирается днем поработать над книгой.
Лукас прокашлялся:
— Нам по-прежнему нужно поговорить о Стиве и о няне.
— Вообще-то у меня есть своя собственная жизнь.
— Я никогда не утверждал обратного.
— Мы не можем все время говорить о твоих планах.
— Мой план — заботиться об Амелии.
— Мой тоже.
— Хорошо. В таком случае мы пришли к согласию.
Амелия уронила бутылочку с соком на пол, и Девин наклонилась, чтобы ее поднять.
— Я сомневаюсь, что мы с тобой можем прийти к согласию по какому-либо вопросу.
— Прошлой ночью мы пришли к согласию.
— Ты теперь всегда будешь напоминать мне о прошлой ночи?
— Я имел в виду, что прошлой ночью мы признали правду.
Амелии надоело сидеть на одном месте, и она заерзала. Девин сняла с нее нагрудник, затем открепила поднос для еды и вытащила ее из стульчика.
Лукас поднялся:
— Похоже, ты в полном смятении.
— Нет, — солгала она.
Лукас прав. Прошлой ночью их физическая близость казалась ей хорошей идеей, но сейчас она понимает, что, переспав с ним, дала ему преимущество.
Девин обнаружила, что запуталась в своих чувствах к Лукасу. С одной стороны, она хочет продолжать с ним бороться, с другой — заключить с ним перемирие.
Возможно, она просто хочет снова с ним переспать. Или, может, просто пытается убедить себя, что прошлой ночью их связывало нечто большее, нежели просто сексуальное желание. Разве можно заниматься сексом с человеком, который тебе не симпатичен и которого ты не уважаешь?
— Нам нужно поговорить, — сказал Лукас.
— Мы только что поговорили.
— Нам нужно быть в этом деле вместе, Девин.
Она прижала Амелию к своему плечу:
— Нам нужно забыть о том, что произошло.
— Я говорю не о сексе, а о борьбе против Стива. Мы должны объединить наши усилия.
— Не сейчас. — Девин покачала головой. Ей нужно побыть одной и разобраться в своих мыслях.
— В таком случае когда?
— Не знаю. — Она помедлила — Может, завтра? Тебя устроит завтра?
— Девин. — В его голосе слышалось раздражение.
Она направилась к двери:
— Наберись терпения, Лукас. Мне нужно совсем немного времени.
Лукас вошел в кабинет Стива на пятнадцатом этаже здания «Пасифик роботикс». Уже перевалило за полдень, и в окна до пола проникал яркий солнечный свет.
Интерьер просторного помещения был выдержан в стиле ультрамодерн. Белый пластиковый стол и такой же стул с виниловыми подушками были изготовлены на заказ. На белой полке за ними стояли многочисленные стеклянные фигурки от известного дизайнера, за которые Стив, наверное, заплатил целое состояние.
Компьютер с плоским экраном и клавиатура тоже были белыми. Единственное цветовое пятно представляла абстракция в серебристых и бледно-голубых тонах, висящая на боковой стене.
Лукас прищурился, чтобы защитить глаза от сияющей белизны.
— Лукас? — Покачиваясь на стуле, Стив самодовольно улыбнулся.
Закрыв дверь, Лукас подошел к столу и, сложив руки на груди, произнес:
— Что ты делаешь, черт побери?
— В данный момент сочиняю докладную записку.
— Думаешь, тебе удастся запугать Девин?
Стив перестал качаться на стуле и выпрямился:
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Думаешь, я не буду ее защищать?
Стив холодно рассмеялся:
— Думаю, ты будешь защищать свои интересы.
— Не могу поверить, что ты способен навредить беззащитной женщине.
— В отличие от тебя?
— Я никогда…
— Никогда — что? Не боролся с Девин Хартли за право опеки над Амелией? Не сговаривался с Конрадом, чтобы заполучить для Демарко дедушкины акции?
— Ты прекрасно знаешь, что это ложь.
— Я ничего такого не знаю.
— Тебе лучше остановиться, Стив. Я не позволю тебе приблизиться к Девин и Амелии.
— С каких это пор ты стал благородным рыцарем, защищающим моральные устои? — рассмеялся Стив. — Если бы ты мог по закону забрать у Девин Амелию несколько месяцев назад, ты бы не задумываясь это сделал.
Лукас промолчал. Стив прав. Тогда он действительно бы так поступил, но сейчас совсем другое дело. Сейчас его волнует благополучие Девин, и он не позволит своему кузену причинить ей вред.
Очевидно, Стив почувствовал свое преимущество. Он поднялся из-за стола и повысил голос:
— Амелия нужна тебе только для того, чтобы контролировать компанию. Поэтому перестань притворяться, что беспокоишься о Девин.
— Ты бы лишил наследства единственную дочь Конрада ради собственных корыстных целей?
— Как будто бы ты так не поступил, будь она моей дочерью.
— Не поступил бы, — честно ответил Лукас.
— Хватит строить из себя святошу.
— Я не позволю тебе отнять у Амелии то, что ей полагается по праву.
— Ты не сможешь меня остановить. — Стив дерзко вскинул подбородок. — Всемогущий Лукас Демарко будет на вторых ролях в своей собственной компании. Надеюсь, ты не слишком привык к угловому кабинету Конрада?
— Думаешь, я за это борюсь? За статус?
На самом деле у него на первом месте были финансовая стабильность компании, благополучие сотрудников, интересы наукоемкой промышленности штата Вашингтон и будущее его маленькой племянницы.
— Ты лишен воображения и плывешь по течению. Будь ты более предприимчивым, между нами сейчас не было бы этого разговора.
— Лишить ребенка наследства — это не предприимчивость, а преступление.
— Преступление — это производить на свет ребенка только для финансовой выгоды. Думаешь, хоть один судья поверит в то, что Конрад встретил свою вторую половинку и влюбился через два дня после оглашения дедушкиного завещания? Или в то, что к свадебному приему на пятьсот человек обычно готовятся всего за несколько недель? Или в то, что в современном мире, где рождение детей контролируется, невеста часто беременеет в первую брачную ночь?
Лукас не хотел представлять факты судье в таком виде, но он верил, что у Конрада и Моники все было именно так. Он видел, как его брат мучился после того, как Моника ушла от него. Видел, как Конрад делал все, чтобы ее вернуть.