Бородач покосился в мою сторону. Надо понимать, это и есть дьякон отец Георгий. Наверно, в стихаре и с кадилом он выглядит просто феерично.
Собрав себя веничком на совочек, я поплелась к дереву. Мужчины синхронно посмотрели на меня и так же синхронно встали. Я молчала, совершенно не представляя, что надо говорить.
- Поезд через два часа, - голосом Буратино изрек Лешка. – Ты едешь?
Я кивнула.
- Тогда я пошел за билетами. Давай паспорт. А вы тут... разберитесь, пожалуйста. Чтобы ничего не осталось невыясненного.
Я так и плюхнулась на бревно. Женя сел рядом, но чуть поодаль. Помолчал.
- Я знаю, о чем ты думаешь.
- Ну и на здоровье, - фыркнула я.
- Ну и неправильно думаешь.
- Да? Ну и пусть неправильно. Непонятно только, зачем надо было сюда ехать, дьякона напрягать. Ты получил, что хотел? Получил.
- Ну, не совсем.
Сообразив, о чем он, я залилась краской и окончательно рассвирепела.
- Может, хватит идиотничать? Что тебе еще от меня надо? Ты искал кулоны? Ты следил за мной? Черт, какая же я дура!
- Что отдала шкатулку? – усмехнулся Женя. – Но ты же не знала. Вполне благородный порыв.
- Да иди ты на фиг! Если б знала, я бы лучше ее в лес унесла и в болоте утопила.
- Послушай, - Женя хотел было взять меня за руку, но не рискнул. – Я понимаю, все это напоминает плохой детектив, где какой-нибудь мент или прочий детектив использует некую даму в темную голову, изображая нежные чувства, а потом она узнает и устраивает скандал, а он говорит: «Ну да, сначала я за тобой следил по долгу службы, а потом воспылал страстью». Но ты такие глупости не пишешь, вроде?
- Нет, не пишу, - буркнула я. – И слушать тоже не хочу.
- А я и не собираюсь говорить. Ты же все равно не поверишь.
- И не подумаю даже.
- Ну, дело твое. Между прочим, если бы Ленку не понесло на откровенности, я бы ничего тебе говорить не стал. Потому что знал, что именно так и будет.
- Ты хочешь сказать, что она о твоей авантюре ничего не знала? – не поверила я.
- Нет, конечно. Клад мы с ней действительно когда-то искали. Мне было девятнадцать, а ей семь. У нас ведь двенадцать лет разницы.
- Меня ваша разница в возрасте не интересует, - продолжала шипеть я. – Хоть двадцать, мне-то что.
- Да ничего. Просто она орала на меня так, что Саша в церковь убежал – молиться, чтобы мы образумились.
- Почему орала-то? Ты ей что, рассказал?
- Кое-что рассказал, остальное сама додумала. Она у нас девочка неглупая. Ты, Оля, ей очень понравилась, и она сказала, что если я с тобой не разберусь, могу ей больше на глаза не показываться.
- Вот как? – усмехнулась я. – Понятно. Сам ты, конечно, сюда не поехал бы.
- Не знаю, - отрезал Женя. – Короче, слушай. Я расскажу, а там уже дело твое. Когда я узнал о кресте и кулонах... Неважно, как именно узнал, это роли не играет. Короче, когда я узнал и начал их искать, то очень быстро понял, что не одинок. Что у меня есть конкурент. Или даже конкуренты. Когда я позвонил Максиму Шахову и спросил, не продает ли он крест или часть креста из коллекции графа Протасова, он с пол-оборота завелся и начал вопить, что уже русским языком объяснил: нет у него никакого креста, никакой брошки и никаких кулонов. Стало быть, кто-то у него уже об этом спрашивал. В это время ограбили квартиру Коваленко, у которых тоже могла быть часть креста.
- А ты что, был в Москве?
- Да.
- Значит, никакой ты не авиадиспетчер, - усмехнулась я.
- Ну... Скажем, когда-то я им был. Надо же было тебе что-то сказать. Вообще-то я частный детектив.
- Скажите, пожалуйста!
- Пожалуйста. Правда, на этот раз пришлось поработать на себя. Просто возможностей было больше, чем если б я по-прежнему был авиадиспетчером. Так вот, очень скоро я вышел на Протасова и его людей.
- Допустим, я тебе поверю. И кто же он такой?
- Протасов, - пожал плечами Женя. – Настоящий. Какой-то теневой деловичок. По совместительству антиквар. Видишь ли, Петр сразу после революции уехал за границу, а жена с ребенком остались. Жена умерла от тифа, ребенок жил с какими-то тетками. Так что этот Протасов – графу правнук. Мой дальний родственник.
- Вам надо было объединить усилия.
- Я с ним встретился и предложил. Он отказался. В довольно грубой форме. Потом пару раз меня элементарно пытались убрать, но ничего не вышло. Тогда я решил его опередить.
- Во пауки в банке, - фыркнула я. – Кто кого первый сожрет.
- Во всяком случае, я его убить не пытался. Не мое амплуа. Слушай дальше. Приходилось все время мотаться из Питера в Москву и обратно. Красный кулон я проморгал, но желтый успел увести у него из-под носа. Тихо и мирно, за сто долларов.
- Каков герой, обдурил сумасшедшую старуху.
- Если бы Протасов успел первый, вряд ли бы она так легко отделалась. К счастью, они как-то узнали, что я там был, и больше не полезли. Я знал, что на кулонах как-то обозначено расстояние до клада. Но на желтом ничего не было. Даже если красный попал к Протасову, надо было непременно заполучить синий и зеленый. Долго рассказывать, как я выяснял, у кого же могут быть остальные кулоны. Остались Светка, ты и кто-то из потомков Дмитрия Каледина. Честно говоря, я не думал, что она вдруг отправится к тебе, но это здорово облегчило мою задачу. Теперь я мог наблюдать за вами обеими сразу.
- Зато не уследил за Павлом. Синий кулон был у него.
- Я так и понял. Кстати, на, держи, - Женя достал из кармана кулон и протянул мне. – Оставь себе на память. И извини, что соврал. Я действительно снял его у тебя с шеи. Впрочем, с него одного все равно не было никакого толку.
- Спасибо, не надо, - отказалась я, словно он предлагал мне на память мохнатую гусеницу. – Не хочу.
- Как хочешь. Кстати, в Питере это я тебе звонил. Хотел предупредить.
Я расхохоталась до икоты. Латы с прекрасного принца на боевом коне осыпались крупными кусками. Принц оказался полным придурком, а боевой конь – обыкновенной свиньей. Нет, даже не свиньей – я вспомнила о благородном хряке Борьке и подумала, что не стоит его обижать. Просто клячей.
Женя оскорбленно пожал плечами. По его мнению, смеяться было не над чем. Впрочем, по моему – тоже. Разве что над собой. И над ситуацией. Смех, понимаете ли, сквозь слезы.
- А шашку дымовую в ментуру тоже ты бросил? Впрочем, кто же еще. Спасибо, Женя, - я встала, подобрала сумки, свою и Лешкину. – Теперь мне все понятно. А даже если и не все, то это мне больше не интересно. Всего хорошего.
- Подожди! – Он протянул мне какую-то корзинку, накрытую полотенцем. – Возьми, Лена тебе передала.