— Дурак, — фыркнула Токаева, отворачиваясь.
— Баба-яга против! — Шангин перекинул ногу на ногу, сложил руки на груди и демонстративно зевнул. — Предлагаю устроить сидячую забастовку. Каски поднесут сочувствующие.
Девчонки захихикали, кто-то из парней одобрительно щелкнул пальцами.
— Виктория Борисовна, — капризным тоном начала Надя Вытегра, но учительница хлопнула книгами по столу.
Митька вздрогнул и обернулся на Надьку. Она всегда так тихо себя вела, что Звонилкин постоянно забывал, что у него за спиной вообще кто-то находится. Вытегра сидела ссутулившись, опустив голову на ладони, локти уперлись в парту. Взгляд у нее был какой-то странный. С одной стороны — растерянный, а с другой… ожесточенно-злой. И наверно, поэтому все ее невыразительное лицо — вечно бледное, с шелушащимися губами и впалыми щеками, с темными кругами вокруг глаз — вдруг стало пронзительно-красивым. Словно кто-то таинственный мгновенно добавил недостающих красок. Глаза потемнели, на высоких скулах появился румянец.
Митька поежился. Вот уж от кого он не ожидал ничего подобного.
— Я сказала — все! — Виктория Борисовна последний раз обвела взглядом ребят и ушла в лаборантскую. Тихо, словно боясь кого-то спугнуть, закрыла за собой дверь.
— Ничего себе закидонцы, — Лиза все еще пыталась уложить в голове сказанное. Ни с того ни с сего, вдруг, в середине года… — Чего это она? Мы же хотели…
Хотели, хотели, много что хотели. Ждали ясной погоды, чтобы ночью отправиться на какую-нибудь высотку и оттуда смотреть звезды. Лизе отец обещал купить телескоп. Настроились ждать августа со звездопадами. И что теперь? Просто встать и разойтись по домам? Позанимались — и хватит?
— Тебя забыли спросить. — Серега резко поднялся. — Эй, Звонница, чего опять сел? Вставай карты собирать!
Митька приподнялся.
— А давайте ее уговорим. — Он глянул назад, ища поддержки у собратьев по несчастью. — Чего она, действительно?
— Ага! Уговорил один такой, — фыркнул Никита с первой парты, вскочил, подошел к двери в лаборантскую, глянул в оставшуюся щель.
— Обидно, — прошептала Вытегра и раздраженно передвинула тетрадки к углу парты. Упала ручка.
Никита вздрогнул и отошел от двери.
— Так, это надолго, — пробормотал он, ушел, подхватив сумку.
Удивленно пожимая плечами и переглядываясь, за ним потянулись остальные. Все-таки школа — это субординация: сказали «Все!», значит, все.
Вытегра наклонилась за упавшей ручкой, задела книгу, та соскользнула с парты, стукнувшись корешком об пол. Треснула, отрываясь, обложка.
— Ну вот, — вздохнула Надя, опускаясь на корточки. Секунду она растерянно смотрела на вывернутую обложку, а потом начала тереть кулаком нос.
— Эй, ты чего? — заподозрила неладное Лиза. — Подумаешь…
Но договорить не успела. Вытегра всхлипнула раз, другой и вдруг расплакалась в голос. Задержавшиеся в кабинете звездочеты, испуганно оглядываясь, заторопились к выходу. Остались только те, которые учились в 9-м «А». Надька была из их класса.
— Вытегра, фонтан прикрой! — Токаева раздраженно складывала в сумку тетрадки. — Нашла место.
— Отвали, а? — Надя на секунду приподняла лицо, и Митька сразу отвел глаза. Вытегру было жалко, видеть ее заплаканные глаза он не мог. И сделать тоже ничего не мог.
— Здесь что-то произошло, а ты со своими соплями, — продолжала давить на Надю Лиза.
— У меня книжка, — приподняла оторванную обложку Вытегра.
— Из-за тебя теперь ничего не узнаем! — Токаева повернулась к Сереге. — Тихий, чего стоишь? Топай за Викой. Чего она там?
Серега словно очнулся, подхватил карты и ушел в лаборантскую.
Когда он вернулся, Надя уже не плакала, а тяжело вздыхала, с всхлипыванием втягивая в себя воздух.
— Пошли отсюда, — толкнул Тихомиров Митьку, и Звонилкин качнулся, выныривая из задумчивости.
— Чего это с Надькой? — побежал он следом за приятелем.
— У нее бы и спрашивал! — огрызнулся Тихомиров. — С этими бабами не разберешься. Козерог она, вот и рыдает.
— Объяснил! — Митька закинул рюкзак на плечо.
— Ну ты, Звонарь, прямо с колокольни свалился. — Серега крутанулся на пятках и какое-то время пятился задом наперед, с удивлением глядя на одноклассника. — Ты чего тут четыре месяца делал? Мы же это проходили! Широта, долгота, расположение звезд. День рождения!
— Чего сразу день рождения? — насупился Митька. — Ну, в июле.
— Да не твой, дубина! Вытегры! — постучал согнутым пальцем по лбу Серега. — Она в Старый Новый год родилась. Сечешь? Значит, она Козерог, а Козероги легко расстраиваются, когда их планы нарушают. Ну, ты дуб!
— Сам ты дуб! — толкнул его в плечо Митька. — Чего мне, у всех дни рождения спрашивать?
— Какого ты вообще туда ходил?
— Я думал, звезды смотреть будем, ну, там, созвездия. — Митька заулыбался. — Идешь так с девчонкой вечером, бац, на небе звезда. Ты так руку выбрасываешь и уверенно ей: «Это Сириус, а это Южный Крест».
— Сириус в одном полушарии, Южный Крест — в другом, — вздохнул Серега.
— Чего в другом-то? — Подобные ошибки Звонилкина не смущали. — Нам же показывали созвездие, на крест похоже. Верняк, он!
— Звонарь, тебе надо в комики идти, а не астрономию изучать, — тяжело покачал головой Тихомиров и зашагал вперед. — Это было созвездие Лебедя.
— Да хоть Орла, — отмахнулся Митька, не догадываясь, что на небе эти два созвездия находятся рядышком и что вообще такое созвездие существует.
— Все-таки ты дуб, Звонарь! — Тихомиров сел на перила и съехал вниз.
Митька не стал повторять за приятелем, потому что спешить ему было некуда. Дома скучно, да к тому же целый час его там никто не ждет. А тут еще эти слезы. Как-то они сбили Звонилкина с нужной волны, он даже не успел расстроиться, что теперь ему четверки по физике не видать.
А кружок-то у них был неплохой. Астрономию проходят только в одиннадцатом классе, вот Виктория Борисовна и придумала: будут у них не серьезные уроки по программе, со всеми этими астролябиями и туманностями, а разговоры более понятные — созвездия, гороскопы и предсказания. Было суперски: легенды там всякие, устройство телескопа. И тут вдруг раз — и все. Вытегра со своей истерикой. Подумаешь — Козерог. Могла бы и сдержаться.
Сказать честно, Митька во все эти Зодиаки не верил. Как будто можно разных людей к одному знаменателю подвести!
— Слушай, а Виктория Борисовна кто по гороскопу? — догнал он Серегу.
— Тоже Козерог. У нее 28 декабря день рождения.
— А чего тогда она не рыдает?
— Дурак ты, Звонилкин! Все вы, июльские, с тяжестью в башке.