Какое облегчение, что она может приникнуть к нему и чувствовать, как он нежно гладит ее по спине здоровой рукой! Эмбер уткнулась лицом в грудь Эдама, пытаясь найти спасение от боли и печали.
Наконец ее слезы иссякли. Прижавшись щекой к широкой груди, она слышала размеренное биение его сердца. Теплота, исходившая от Эдама, обволакивала ее, нежное прикосновение облегчало страдание.
— Что случилось? — повторил он свой вопрос.
— Ничего. — Эмбер не хотела поднимать голову и встречаться с ним глазами. Она, чувствовала себя идиоткой. И к тому же, совершенно измученной. — Просто на меня накатило.
— Что?
— Одиночество, неизбежная перспектива воспитывать ребенка без отца. Какая счастливица моя мать!
— Разве это плохо?
— Нет, конечно. Я рада за нее. Но чувствую себя несчастной.
— С этим я не согласен. — Эдам положил руки ей на плечи и заглянул в лицо. — Я знаю, что ты тоскуешь по мужу, но ты уже начала двигаться дальше — пусть и без спешки.
Эмбер кивнула.
— Умойся, и пойдем погулять. Свежий воздух творит чудеса, — сказал он, подталкивая ее к ванной.
— Тебе не нужно оставаться. Я в порядке.
— Я не люблю гулять в одиночестве.
— Неправда, — возразила она. — Когда ты тренировался, с тобой никого не было.
— Так то тренировка.
— Я уже ходила в парк.
— Погуляем по пляжу.
Эмбер вошла в ванную. Увидев опухшие глаза и красные пятна на лице, она ужаснулась. Удивительно, что Эдам не только не сбежал, испугавшись ее вида, но даже пригласил прогуляться.
Десять минут спустя она уже сидела в небольшом спортивном автомобиле с поднятым верхом.
— У моего отчима такая машина, и мне кажется, что маме она нравится больше, чем Мэтту, — сказала Эмбер, пристегиваясь.
Солнце было невыносимо ярким, и она надела очки. Эдам вывел машину из узкого гаража, и они поехали к океану.
На месте парковки стояло всего несколько машин. В будние дни на побережье было безлюдно. С океана тянуло свежим прохладным ветерком. Под ногами хрустел песок. Волны, разбиваясь о берег, с шипеньем откатывались назад, оставляя на влажном песке солнечные блестки.
Они шли молча. Слушая рокот прибоя и пронзительные крики чаек, Эмбер чувствовала, что успокаивается. Океан заряжал ее бодростью. Несколько отчаянных пловцов плавали в холодной воде, и ветер доносил их восклицания и смех.
Она споткнулась, и Эдам быстро схватил ее за руку. Прикосновение его теплых пальцев отозвалось даже в пальцах на ногах, сердце бешено заколотилось, и ее наполнило острое ощущение разгорающегося желания. Она осторожно высвободила руку.
— Как здесь чудесно, — сказала Эмбер, делая небольшой шаг в сторону. — Я люблю океан. Когда я была ребенком, мама часто привозила меня сюда.
— Я тоже люблю его. Впервые, я увидел океан, когда приехал в Сан-Франциско семь лет назад. Я бродил по пляжу, не в силах оторвать взгляд от воды. Иногда я сожалею о том, что мы не можем использовать ее для тушения пожаров.
— Большой брандспойт прямо из океана, — сказала Эмбер.
— Ага, чертовски эффективный способ борьбы с огнем.
— Твоя работа такая опасная, — медленно произнесла она, глядя на набежавшую волну.
— Некоторая опасность есть, но ведь и ездить по дорогам опасно. Я хорошо подготовлен и тренируюсь, когда проводятся пожарные учения.
Эмбер вздрогнула.
— Тебе холодно?
— Нет. Просто мы никогда не знаем, когда закончится наша жизнь.
— Или начнется. Вы с матерью стоите на пороге удивительного события. Как странно, что это происходит у представительниц двух поколений! Но твоя мать молода. И ты найдешь человека, который разделит с тобой печали и радости.
Эмбер кивнула. Эдам обнимал ее рукой за плечи, и на мгновение она вообразила, что они — двое влюбленных, идущих по берегу океана, который называется жизнь.
Но они не влюбленные. И она даже думать не хочет об этом. Ей нужно помнить Джимми. И не забывать, что, если к ней снова придет любовь, у ее мужа должна быть безопасная работа, а не такое рискованное занятие, как тушение пожаров.
— Ты боролся с лесными пожарами в Калифорнии?
— Пару лет назад был на большом пожаре в Лос-Анджелесе. Обычно наше подразделение не посылают.
— «Стены огня высотой в тридцать метров», — процитировала Эмбер.
— Я к ним не приближался.
Она остановилась и посмотрела Эдаму в глаза.
— Тебе бывает страшно?
Он пожал плечами.
— Когда выполняешь свою работу, некогда думать о страхе. Порой, когда все закончено, я думаю о том, что могло случиться. Но ведь этого не произошло. Мы отчитываемся в проделанной работе, разбираем, что сделали правильно, что нет, и решаем, как впредь сражаться с подобными пожарами. Это помогает всегда быть наготове.
— Однако это не помешало тебе провалиться сквозь пол и сломать руку, — возразила Эмбер.
— Бывают неожиданности. Но все равно это прекрасная работа.
— А доврачебную неотложную помощь оказываешь?
— Да, получил свидетельство несколько лет назад.
— Но ты все же борешься с огнем.
— Если нет постоянного сотрудника по оказанию доврачебной помощи, я заменяю его. Но обычно тушу пожары.
Эмбер кивнула. Все ясно. Если бы даже Эдам интересовал ее, она ни за что не рискнула бы отдать свое сердце мужчине, который каждый день флиртует с опасностью. Она переедет в новую квартиру и навсегда забудет об Эдаме Каррузерсе.
Эдам шел позади нее, почти физически ощущая, о чем она думает. Ей не нравится его работа.
Это ясно как день. Но это великолепная работа, которую он хорошо знает и любит. Скоро его повысят. Если повезет, через несколько лет он возглавит небольшое пожарное депо. Можно будет вступить в отряд по борьбе с поджогами или работать штатным сотрудником по оказанию доврачебной помощи. У него есть выбор и возможности, но сейчас ему нравится то, что он делает.
Ему не приходило в голову, что кто-то может беспокоиться о его безопасности. Мать больше волновало, сможет ли он обеспечивать себя. Она никогда не задумывалась о риске, которому он подвергается. Эдам всегда объяснял это тем, что она знала, как хорошо он подготовлен. Или ей не приходило в голову, насколько опасна его работа?
Глядя на Эмбер, Эдам размышлял о том, как пробить брешь в ее предубеждении. Он хочет встречаться с ней. Так как ни один из них не думает о долговременных отношениях, им не повредит проводить вместе какое-то время.
— Решила, когда будешь переезжать? — спросил он. Дурацкий вопрос! Совершенно неуместный, учитывая, что он хочет встречаться с ней.