— Они могут убить нас всех одним выстрелом! — закричал Паскуале учителю.
— И наверняка разнести мост, — крикнул Россо в ответ. — Нет, они стреляют, чтобы дать нам понять: они могут это сделать, но целят они дальше, чем нужно, в самое глубокое место канала. Время убивать еще не пришло, пока не пришло. Им нужен приказ.
У Паскуале голова шла кругом, ему ничуть не казалось странным, что учитель оказался здесь, чтобы прийти ему на помощь. Он спросил:
— Куда мы идем?
— Подальше отсюда. Пока они не получили приказ целиться из пушек в народ и очистить мост цепочными ядрами. Видел когда-нибудь такие? Пара небольших железных ядер соединяется цепью в пядь длиной. Может перерезать человека пополам. Их прозвали яйцами Великого Механика, им тоже никогда не зачать ребенка.
Когда Паскуале и Россо достигли дальнего конца моста, пропихнувшись мимо соглашательски настроенных торговцев и их клиентов, они спустились по крутой лестнице к Новому Пути, протянутому над рекою всего лет пять назад. Это место для прогулок особенно любили механики, отсюда они могли обозревать систему каналов, которыми они обуздали Арно, Большую Башню, где обитал главный представитель их племени, и мануфактуры, сделавшие их богатыми и могущественными.
Россо остановился и сделал один из своих великолепных жестов, указывая на горящий мост немного ниже по реке:
— Разве тебе все это не нравится, Паскуалино? Я напишу такую картину, каких никто еще не писал! Огонь и черная вода, люди, жаждущие крови других людей! Говорят же, что я мастер света и теней, я покажу им, чего я стою на самом деле! Если я найду подходящего заказчика, это принесет как минимум четыре сотни флоринов!
Паскуале невольно улыбнулся:
— Учитель, только вы способны в подобной ситуации думать о заказах. Нам придется идти дальше?
— А что такое? Нога болит? Да, упал ты здорово, зато вертелся не хуже акробата. Ах, Паскуалино, я никогда не понимал, что плохого в том, чтобы попытаться улучшить свое материальное положение. Человек должен хвататься за любую предоставленную ему возможность. Беда наша, тосканцев, что мы слишком легкомысленно относимся к подобным вещам, вот почему влачим жалкое существование и прозябаем в бедности.
Паскуале принялся смеяться. Смех поднимался откуда-то из глубины и никак не прекращался. Он хохотал, пока ему не пришлось схватиться за перила мостков, чтобы устоять на ногах. Железные поручни были горячими под его ладонями.
— Да, я знаю, как тебя забавляют серьезные дела, — сказал Россо. — Но немного больше дела, немного меньше мечтаний, Паскуалино, и ты мог бы стать богачом. Посмотри вверх по реке! Должно быть, это горит текстильная мануфактура купца Таддеи. Смотри, как его краски расцвечивают огонь!
— Я видел синьора Таддеи всего час назад, — сообщил Паскуале.
— Да, знаю.
— Вы знаете? Учитель, откуда?
Россо сказал веско:
— Я же видел гербы на дверцах экипажа.
Он позвал обезьяну, Фердинанда, который лениво покачивался на перилах. Макака спрыгнула вниз и пошла беззаботной, валкой походкой моряка. Фердинанд положил руку на бедро хозяина и поглядел на него умоляющим взором, Россо кинул виноградинку, которую макака поймала своими крепкими желтыми зубами.
— Чертова обезьяна, — с чувством произнес Россо, стукнув животное по выпуклому лбу, — надо было кормить тебя чем-нибудь другим, не виноградом. Виноград для тебя, как для Евы яблоко. Ишь как ты ухмыляешься, знаешь, что так оно и есть. Гадкое, гадкое, гадкое падшее создание. Тебе не стоило учить его воровать, Паскуале. Это и стало его падением.
— Вы тоже виноваты, учитель. Скажите, что это так, а не то я сойду с ума! — заулыбался Паскуале.
От всей этой болтовни Россо снова развеселился.
— Скажи мне, что, по-твоему, является правдой, Паскуалино.
— Вы знакомы с ассистентами Рафаэля. Теперь я припоминаю, что вы много рассказывали мне о них на праздничной мессе, но до сих пор я не задумывался, откуда вам все это известно.
— Но ты же знаешь, как я обожаю всякие сплетни. Ах, Паскуалино, ты провел столько времени со знаменитым журналистом Никколо Макиавелли, что тебе повсюду мерещатся заговоры, во главе которых, без сомнения, стоят испанцы.
Паскуале вздрогнул. Он спросил:
— У вас не найдется сигаретки, учитель?
Россо протянул ему сигарету, сунул вторую себе в рот и зажег обе от своего огнива. Паскуале с жадностью втянул прохладный дым в легкие. Руки у него так дрожали, что он с трудом удерживал сигарету, зажатую между большим и указательным пальцами. От холодного воздуха саднили ободранные суставы. Он сказал:
— Я как раз был с Никколо Макиавелли, когда видел вас, хотя тогда я вас не узнал. Это было в саду виллы венецианского чернокнижника, Джустиниани. Мне кажется, вы отправились туда со своим тезкой Джованни Франческо. Ваши планы как-то расстроились после убийства Джулио Романо. Может быть, он был главный? Или у него похитили нечто, что вы собирались продать венецианцу в обмен на обещание каких-то выгод.
— Да, возможно, кое-что похитили. Или, скажем так, захватили по ошибке.
В голову Паскуале пришла догадка, от которой сердце заколотилось в груди.
— Если вы имеете в виду коробку, которая улавливает и запечатлевает свет, у меня ее нет.
— О, не ее. Она все время была у нас. Экспериментальный образец, который скоро станет доступен каждому. Рафаэлю дали один на пробу, хотя ему она скоро надоела, а Джулио сумел найти ей лучшее применение. Лучше оплачиваемое применение, скажем так. Он не был убит, Паскуалино, если речь не идет о нелепой гибели от несчастного случая. Точнее сказать, он не погиб от руки другого человека.
Лицо Россо, освещенное с одной стороны огнем от моста, казалось насмешливым, жестоким, отстраненным. Он выпустил из надутых губ струйку дыма. Так мог бы выглядеть Люцифер в своей глупой заносчивости грешника, поскольку преступление Люцифера так велико, что оно превышает мерки человеческого греха, как бы ни было черно сердце грешника, если, конечно, механики не бросят вызов Небесам, пытаясь взобраться на них.
— Значит, вам известно, как умер Джулио Романо, но мне вы не скажете, — предположил Паскуале.
— Я уверен, ты догадаешься, если возникнет необходимость. Но это в самом деле не имеет значения. Не смерть бедного Джулио, разумеется, а то, как он умер. — Россо оттолкнулся от перил, обнял одной рукой Паскуале и повлек его вперед. — Нам надо пройти еще немного, — сказал он. Прогуляйся со мной.
— Что ж, — упрямо продолжал Паскуале, — значит, после смерти Джулио вам пришлось изобретать новую тактику, возможно, даже угрожать венецианскому магу. После чего он убил Франческо, а вы с Фердинандом бежали. Я видел в лунном свете, как вы оба пересекали лужайку. Я тогда принял Фердинанда за карлика.
— Ты побывал в странных местах, Паскуалино.