— Привет, Джеффри. — Блэйк явно включил громкую связь, давая тем самым понять, что в кабинете он не один. — Вы где находитесь?
— В кампусе. — Келлер сообщил Фрэнку, что весь день будет в лаборатории, и Джеффри хотел поговорить с ним с глазу на глаз.
— У меня тут Алберт Гейнс и Чак, — сообщил Блэйк. — Мы как раз собирались позвонить вам в участок и попросить приехать.
Джеффри подавил готовое сорваться с губ ругательство.
— Привет, шеф, — раздался голос Чака, и Джеффри тут же представил себе его физиономию с самодовольной ухмылкой на губах. — Мы тут кофе пьем с пирожными.
В трубке раздалось чье-то ворчание — видимо, Алберта Гейнса.
— Джеффри, можете сейчас заскочить ко мне? — вклинился Блэйк. — Поговорить бы надо.
— Только если через час. — Джеффри решил, что скорее провалится в тартарары, чем побежит туда, едва они щелкнут пальцами. — У меня назначена встреча.
— И все же — может, заскочите хоть на секунду? — настаивал Блэйк.
Алберт Гейнс, несмотря на то что слыл резким, требовательным и не всегда корректным, почему-то благоволил к Джеффри.
Сейчас он, видимо, сделал Блэйку выговор, потому что тон декана резко изменился:
— Тогда увидимся через час, шеф.
Прежде чем выйти из машины, Джеффри понаблюдал за группой девушек, тянувшихся в соседний двор. По пути к зданию студенческого союза он приостановился на минутку, чтобы прочитать постер. В верхней части располагалось смазанное черно-белое фото Элен Шаффер, а рядом, почти неузнаваемое, — Энди Розена. Под ними стоял призыв: «Все на ночное бдение со свечами!» Далее было указано место и время сбора, а также номер «горячей линии» для тех, кто почувствовал в себе суицидальные наклонности. Телефон принадлежал медицинскому центру.
— Как вы думаете, от этого будет какая-то польза?
Джеффри подскочил от неожиданности и обернулся.
— Доктор Розен…
— Просто Джил, — поправила она. — Извините, что напугала…
— Ничего страшного. — Джеффри показалось, что мать Энди выглядит еще хуже, чем сутки назад. Глаза так опухли от слез, что превратились в узкие щелочки, лицо осунулось, щеки обвисли. На ней был белый свитер с длинными рукавами и высоким воротником на «молнии». Пока говорила с Джеффри, она то и дело стягивала концы этого воротника, словно ей было холодно.
— Я, должно быть, ужасно выгляжу…
Джеффри никак не прокомментировал ее слова.
— Я как раз собирался поговорить с вашим мужем.
Он раздраженно подумал, что лишился возможности побеседовать с Келлером тет-а-тет.
— Он скоро подъедет. — Джил показала связку ключей и пояснила: — Это его запасные. Я обещала, что буду ждать его здесь, не было сил оставаться дома.
— Я удивился, когда узнал, что он уже вышел на работу.
— На работе он приходит в себя. — Она слабо улыбнулась. — Там можно спрятаться, когда все вокруг рушится.
Джеффри прекрасно знал, что она имеет в виду. После разговора с Сарой он и сам с головой ушел в работу, чтобы не сойти с ума.
— Давайте присядем. — Он кивнул в сторону ближайшей скамейки. — Как вы со всем этим справляетесь?
Она села и медленно выдохнула.
— Даже не знаю, что вам ответить.
— Наверное, мой вопрос показался вам глупым.
— Да нет, — возразила она. — Я и сама все время себя об этом спрашиваю. Вот когда пойму, дам вам знать.
Джеффри сел рядом с ней и уставился на кампус. Студенты начинали выбираться на лужайку — пришло время ленча — и, расстелив на траве одеяла, доставать из бумажных пакетов сандвичи.
Розен тоже наблюдала за студентами. Уголок воротника она теперь держала во рту. Судя по измочаленной шерсти, свитеру немало досталось, когда она нервничала.
— Думаю, нам с мужем придется расстаться, — вдруг выпалила она.
Джеффри повернулся к ней, но ничего не сказал. Было понятно, что эти слова стоили ей больших усилий.
— Он хочет уехать отсюда. Навсегда. И все начать заново. А я не могу. Просто не могу. — Она опустила глаза.
— Его желание вполне понятное, — сказал Джеффри, чтобы как-то поддержать разговор.
Доктор Розен кивком указала на кампус:
— Я здесь провела почти двадцать лет. Все, чего я достигла, связано с Грантом. И все это бросить?
Джеффри помолчал, ожидая продолжения, но его не последовало, и он спросил:
— Он объяснил, почему хочет уехать?
Она покачала головой, но не потому, что не знала причину. В ее голосе звучала невыносимая тоска и грусть совершенно сломленной женщины.
— Это его реакция на все произошедшее. Он только на вид настоящий мачо, а на самом деле малейшая неприятность выбивает его из колеи и заставляет бежать куда глаза глядят.
— Ваши слова наводят на мысль, что подобное с ним не впервые.
— Да, вы правы.
Пояснений Джеффри опять не дождался и попробовал чуть поднажать:
— И что же вынуждало его бегать?
— Да все. — ответила она, но в подробности вдаваться не стала. — Суть моей работы в помощи тем, кого преследует их прошлое, но я оказалась не в состоянии помочь собственному мужу справиться с демонами, что бегут за ним по пятам. — И быстро добавила: — Даже себе я не смогла помочь.
— И что это за демоны, если не секрет?
— У нас одни и те же демоны. Я все время жду, что вот сейчас увижу Энди, он мерещится мне за каждым углом. А когда сижу дома, мне кажется, что слышу, как он поднимается по лестнице в свою комнату; и мчусь к окну. Брайану, наверное, еще труднее — ему ведь работу нужно закончить в срок: там огромные деньги поставлены на кон. Все это мне хорошо известно.
Ее голос замер, но он успел отметить в ее тоне гневную нотку.
— Может, все дело в его романе? — в лоб спросил он.
— Каком романе? — Ее удивление было, кажется, совершенно непритворным.
— Да слышал вот сплетню… Говорят, у Брайана был роман со студенткой.
— О Господи! — выдохнула она, прикрывая рот воротником. — Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой! Тогда я могла бы думать, что он живой человек и способен о ком-то заботиться, а не корпеть день и ночь над своими драгоценными исследованиями.
— Разве он не заботился о сыне? — возразил Джеффри, вспомнив о подслушанном разговоре, когда Розен обвиняла мужа в том, что ему не было дела до Энди, пока тот не погиб.
— Его любовь и забота проявлялись весьма своеобразно: то машина, то шмотки, то телевизор. Он просто покупал сыну вещи.
Джеффри показалось, что она хотела сказать больше, но понадеялась, что он поймет.